1.2 Сновидения как продукт психической деятельности

Сновидения являются сложными психическими процессами. Они составляются из накопленных в памяти человека психических образов. Уже поверхностное знакомство со сновидениями парадоксального сна убеждает нас в том, что они состоят главным образом из зрительных представлений.

При ознакомлении с образами, из которых состоят сновидения, возникает естественный вопрос: каким образом спящий воспринимает их и какую роль в этом играют анализаторы? В целом нам представляется справедливым утверждение, что когда в сновидении появляется образ определенной модальности (зрительный, слуховой и т.п.), активизируется соответствующий анализатор. При этом активность наблюдается как в центральных, так и в периферических частях анализаторов. Особенно высокая активность регистрируется в зрительных зонах коры головного мозга человека, когда он оказывается в парадоксальных фазах сна.

Получены интересные данные, свидетельствующие о том, что механизмы восприятия образов сновидений, по сравнению с процессами восприятия в бодрствующем состоянии, претерпевают изменения, обусловленные преобладающей активностью зрительных центров. Существует точка зрения, согласно которой во сне голоса действующих лиц воспринимаются сновидцем не ухом, а благодаря раздражению двигательных центров речи. В сновидениях нередко встречаются такие ситуации: сновидец воспринимает находящегося перед ним человека, понимает содержание его речи, но это - немая, неслышимая речь, она воспринимается не слуховым анализатором, а благодаря наблюдению за движениями губ сновидного собеседника. Это часто встречающееся в сновидениях явление доступно для научного объяснения. Дело в том, что в сновидениях речь других действующих лиц по существу является результатом психической активности самого сновидца. Для того, чтобы последний понимал эту речь, нет никакой необходимости в ее "объективации" во внешней речи. Любопытная деталь: в самом процессе переживания сновидения человек одновременно понимает, что голос собеседника отсутствует и только его губы безмолвно двигаются. Можно предположить, что переживающий такие сновидения человек уже находится в состоянии перехода на уровень бодрствования, т.е. пробуждения сознания. Иначе говоря, такие сновидения протекают на границе между сознанием и подсознательной сферой психики.

Вот маленький пример из книги И.Е. Вольперта Волъперт И.Е. Сновидения в обычном сне и гипнозе. - Л., 1966. - С. 122, хорошо иллюстрирующий выдвинутое нами положение: "Снится, что дочь говорит мне: "Надо идти за булкой". Вижу движения ее губ; слова, произносимые ею, беззвучны, но я их воспринимаю"

Между образными зрительными процессами и речью существуют тесные связи. Клинические наблюдения показывают, что визуализация (представление с помощью зрительных образов) и вербализация (речевое выражение) сновидных мыслей осуществляется с помощью теснейшим образом взаимосвязанных механизмов. В связи с этим И.Е. Вольперт пишет: "Мы наблюдали, например, несомненную связь, между склонностью к "спонтанным" (невнушенным) сновидениям и сноговорениям в гипнозе.

Б.Г. Ананьев на основе наблюдений над больными и ранеными, страдавшими афазией, пришел к заключению о глубокой связи, существующей между функцией речи и визуализацией образов в сновидениях. Он наблюдал у страдавших афазией резкое оскудение сновидной деятельности, которая восстанавливалась по мере восстановления речи.

Причина, по-видимому, состоит в том, что скрытые мысли сновидений имеют в значительной мере речевую, хотя и недоступную для интроспекции форму.

Подобного рода факты могут стать основой для выдвижения целого ряда проблем.

1. Можно, например, предположить, что именно благодаря этой тесной связи функций визуализации и вербализации зрительные содержания сновидений вербализуются без большого труда, т.е. сновидцам удается довольно полно (хотя всегда с потерями части информации) описывать свои сновидения.

2. Можно даже выдвинуть предположение о существовании особых законов кодирования речевой информации в зрительных образах и законов их декодирования, которые действуют частично на сознательном уровне, после пробуждения. Каждый символ сновидения, по-видимому, имеет свои языковые эквиваленты.

Эту проблематику можно и крайне важно расширить, поскольку психолингвистические механизмы образования и течения сновидений, по существу, совсем не изучены. Установление внешней и нередко весьма поверхностной связи с объективным событием реальной жизни еще ни в коей мере не означает подлинного истолкования сновидения. Нередко такое сведение содержания сновидения к внешним событиям просто мотивировано желанием избегнуть тех трудностей, которые связаны с подлинным психологическим истолкованием сновидения и его символов.

Следует отметить, однако, что все эти искажения и "нелепости" происходят по определенным закономерностям и правилам и на основе определенной мотивации. Случайными и бессмысленными все эти искажения и отклонения от логических правил бывают редко.

Поэтому важной задачей специалистов, работающих в области психологии сновидений, является нахождение методов воспроизведения" сновидений периода ортодоксального сна, что приведет к быстрому прогрессу в понимании подсознательной психической активности воообще и, в частности, неосознаваемых механизмов творчества. В этом направлении пока сделано чрезвычайно мало.