Методы (методики) для исследования личности

Личность является наиболее сложным психическим конструктом, в котором тесно переплетаются множество социальных и биологических факторов. Изменение даже одного из этих факторов существенно отражается на его взаимоотношениях с другими факторами и на

личности в целом. С этим связано многообразие подходов к изучению личности — различные аспекты изучения личности исходят из разных концепций, они отличаются методологически соответственно тому, объектом какой науки оказывается исследование личности.

В последние годы значительно возрос интерес к исследованиям личностных особенностей психически больных как в патопсихологии, так и в клинической психиатрии. Это объясняется рядом обстоятельств: во-первых, изменения личности обладают в известной мере нозологической специфичностью и могут быть использованы для решения вопросов дифференциальной диагностики; во-вторых, анализ преморбидных свойств личности может оказаться полезным в установлении возможных причин происхождения ряда заболеваний (и не только психических, но и соматических, например, язвенной болезни, заболеваний сердечно­сосудистой системы); в-третьих, характеристика личностных изменений в течении заболевания обогащает наши представления о его патогенетических механизмах; в-четвертых, учет особенностей личности очень важен для рационального построения комплекса реабилитационных мероприятий.

Учитывая сложность понятия личности, следует сразу же согласиться с тем, что нет какого-либо одного метода ее исследования, каким бы полным и разносторонним он нам не представлялся, который может дать целостную характеристику личности. С помощью экспериментального исследования мы получаем лишь частичную характеристику личности, которая нас удовлетворяет постольку, поскольку она оценивает определенные личностные проявления, имеющие значение для решения конкретной задачи.

В настоящее время известно множество экспериментально-психологических приемов, методов, методик, направленных на исследование личности. Они, как уже указывалось, различаются особенностями подхода к самой проблеме (речь идет о различии принципиальном, методологическом), разнообразием интересов исследователей (личность изучается в педагогической психологии, в психологии труда, в социальной и патологической психологии и т. д.) и направленностью на различные проявления личности. Конечно, интересы исследователей и стоящие перед ними задачи нередко совпадают и этим объясняется то, что методики исследования личности в социальной психологии берутся на вооружение патопсихологами, методики патопсихологии заимствуются специалистами, работающими в области психологии труда.

Не существует даже сколько-нибудь четкой и тем более общепринятой классификации методов, используемых для исследования личности. Нами (В. М. Блейхер, Л. Ф. Бурлачук, 1978) предложена в качестве условной следующая классификация методов исследования личности:

1) наблюдение и близкие к нему методы (изучение биографий, клиническая беседа, анализ субъективного и объективного анамнеза и т. д.);

2) специальные экспериментальные методы (моделирование определенных видов деятельности, ситуаций, некоторые аппаратурные методики и т. д.);

3) личностные опросники и другие методы, базирующиеся на оценке и самооценке; 4) проективные методы.

Как будет видно из дальнейшего, разграничение этих 4 групп методов весьма условно и может быть использовано главным образом в прагматических и дидактических целях.

К. Leonhard (1968) считает наблюдение одним из важнейших методов диагностики личности, отдавая ему предпочтение в сравнении с методиками типа личностных опросников. При этом он придает особое значение возможности наблюдать человека непосредственно, изучать его поведение на работе и в домашней обстановке, в семье, среди друзей и знакомых, в узком кругу и при большом количестве собравшихся. Подчеркивается особенная важность наблюдения над мимикой, жестикуляцией и интонациями обследуемого, являющимися часто более объективными критериями личностных проявлений, чем слова. Наблюдение не должно быть пассивно-созерцательным. В процессе наблюдения патопсихолог анализирует те явления,

которые он видит, с точки зрения деятельности больного в определенной ситуации и с этой целью оказывает известное влияние на складывающуюся ситуацию с тем, чтобы стимулировать определенные поведенческие реакции обследуемого. Наблюдение — это преднамеренное и целенаправленное восприятие, обусловленное задачей деятельности (М. С. Роговин, 1979). В клинической беседе анализируются особенности биографии больного, присущие ему особенности личностных реакций, его отношение к собственному характеру, особенности поведения обследуемого в конкретных ситуациях. Последние К. Leonhard рассматривает как важнейший методический пункт в анализе личности. М. С. Лебединский (1971) особое внимание в исследовании личности больного уделял изучению дневников и автобиографий, составляемых им по просьбе врача, либо ведущихся и раньше.

Для исследования личности в процессе деятельности применяются специальные методики, о которых речь будет идти ниже. Следует лишь отметить, что для опытного патопсихолога такой материал дают и любые психологические методики, направленные на исследование познавательной деятельности. Например, по результатам пробы на заучивание 10 слов можно судить о наличии апатических изменений у больного шизофренией (кривая запоминания типа «плато»), о завышенном или заниженном уровне притязаний и т. п.

Значительные методические и методологические трудности возникают перед патопсихологом в связи с использованием личностных опросников. Личностные характеристики, получаемые в плане самооценки, представляют значительный интерес для патопсихолога, однако при этом нередко упускается из виду необходимость сопоставления данных самооценки с показателями, объективно представляющими личность. Из наиболее часто употребляемых личностных опросников только ММР1 располагает удовлетворительными оценочными шкалами, позволяющими судить об адекватности самооценки обследуемого. Недостатком конструкции многих личностных опросников следует считать их явную для обследуемого целенаправленность. Это в первую очередь относится к монотематическим опросникам типа шкалы тревоги. Таким образом, информацию, получаемую с помощью личностных опросников, можно адекватно оценить лишь при сравнении ее с данными объективной оценки личности, а также при дополнении ее результатами исследования личности в процессе деятельности, проективными методами. Подбор методик, дополняющих тот или иной личностный опросник, определяется во многом задачей исследования. Например, при изучении «внутренней картины» болезни позиция больного по отношению к своему заболеванию существенно уточняется введением в эксперимент методик типа незаконченных предложений.

Под проективными мы понимаем такие методики опосредованного изучения личности, которые базируются на построении специфической, пластичной ситуации, создающей в силу активности процесса восприятия наиболее благоприятные условия для проявления тенденций, установок, эмоциональных состояний и других особенностей личности (В. М. Блейхер, Л. Ф. Бурлачук, 1976, 1978). Е. Т. Соколова (1980) считает, что проективный метод, ориентированный на изучение не осознаваемых или не вполне осознанных форм мотивации, является чуть ли не единственным собственно психологическим методом проникновения в наиболее интимную область человеческой психики. Если большинство психологических приемов, считает Е. Т. Соколова, направлено на изучение того, как и за счет чего достигается объективный характер отражения человеком внешнего мира, то проективные методики ставят своей целью выявление своеобразных «субъективных отклонений», личностных «интерпретаций», причем последние далеко не всегда объективны, не всегда, как правило, личностно значимы.

Следует помнить, что диапазон проективных методик значительно шире того перечня методических приемов, которые традиционно включаются в эту группу методик (В. М. Блейхер, Л. И. Завилянская, 1970, 1976). Элементы проективности можно найти в большинстве патопсихологических методов и методик. Более того, есть основания полагать, что беседа с

обследуемым, направленная особым образом, может содержать элементы проективности. В частности, это может быть достигнуто при обсуждении с больным тех или иных жизненных коллизий или содержащих глубокий подтекст произведений искусства, явлений общественной жизни.

Патопсихологические методики в аспекте проблемы проективности проанализированы В. Э. Реньге (1976). При этом установлено, что ряд методик (пиктограммы, исследование самооценки, уровень притязаний и др.) имеет в основе неоднозначную для больного стимуляцию и не ограничивает рамки «выбора» ответов. Возможность получения относительно большого количества ответов обследуемого в значительной мере зависит от особенностей проведения патопсихологического эксперимента. Важным фактором при этом является, по В. Э. Реньге, неосознанность обследуемым истинных целей применения методик. Это обстоятельство, например, было учтено в модификации методики ТАТ Н. К. Киященко (1965). По нашим наблюдениям, в значительной мере принцип проективности присущ методике классификации. В связи с этим следует согласиться с В. Э. Реньге, что не существует методик для исследования только личностных особенностей или только познавательных процессов. Основную роль играет создание возможно более благоприятных условий для актуализации в процессе выполнения задания фактора проективности, что в известной мере определяется не только знаниями, умением психолога, но является и особым искусством.

Исследование уровня притязаний. Понятие уровня притязаний разрабатывалось психологами школы К. Lewin, В частности, была создана методика экспериментального исследования уровня притязаний F. Норре (1930). В эксперименте установлено, что уровень притязаний зависит от того, насколько успешно выполняются обследуемым экспериментальные задания. В. Н. Мясищев (1935) различал две стороны уровня притязаний—объективно-принципиальную и субъективно-личностную. Последняя тесно связана с самооценкой, чувством неполноценности, тенденцией самоутверждения и стремлением видеть в показателях своей деятельности снижение или повышение трудоспособности. Далее автор указывал, что соотношением этих моментов и определяется уровень притязания больных, особенно при психогенных заболеваниях.

Уровень притязаний не является однозначной, стабильной личностной характеристикой (Б. В. Зейгарник, 1969, 1972; В. С. Мерлин, 1970). Можно различить исходный уровень притязаний, определяющийся степенью трудности заданий, которые человек считает выполнимыми для себя, соответствующими его возможностям. Далее можно говорить об известной динамике уровня притязаний в соответствии с тем, насколько уровень притязаний оказался адекватным уровню достижений. В результате деятельности человека (это относится и к условиям экспериментальной ситуации) устанавливается, наконец, некоторый типичный для данной личности уровень притязаний.

В формировании уровня притязаний большую роль играет соответствие деятельности обследуемого его предположениям о степени сложности заданий, выполнение которых приносило бы ему удовлетворение. В. С. Мерлин (1970) придавал большое значение социальным факторам, считая, что в одной и той же деятельности существуют различные социальные нормы достижений для разных социальных категорий в зависимости от должности, специальности, квалификации индивида. Этот фактор играет известную роль и в условиях экспериментального исследования уровня притязаний — даже правильное выполнение экспериментальных заданий при определенной самооценке обследуемого может не восприниматься им как успешное. Отсюда вытекает принцип важности значения подбора экспериментальных заданий,

Характер реакции обследуемого на успех или неуспех в первую очередь определяется тем, насколько устойчива у него самооценка. Анализируя динамику уровня притязаний, В. С.

Мерлин находил, что легкость или трудность приспособления личности к деятельности путем изменения уровня притязаний зависит от свойств темперамента (тревожность, экстра- или интровертированность, гмоциональность) и от таких сугубо личностных свойств, как начальный уровень притязаний, адекватность или неадекватность самооценки, степень ее устойчивости, мотивы самоутверждения.

Помимо самооценки, в динамике уровня притязаний существенную роль играют такие моменты, как отношение обследуемого к ситуации эксперимента ' и исследующему, оценка деятельности обследуемого экспериментатором, регистрирующим в ходе опыта успех или неуспех, характер экспериментальных заданий.

В лаборатории Б. В. Зейгарник разработан вариант методики исследования уровня притязаний (Б. И. Бежанишвили, 1967). Перед больным двумя рядами раскладывают оборотной стороной вверх 24 карточки. В каждом ряду (от 1 к 12иот 1,ак 12, а) карточки содержат вопросы нарастающей сложности, например:

1. Написать 3 слова на букву «Ш».

1.а Написать 5 слов на букву «Н».

3. Написать названия 5 городов на букву «Л».

3,а Написать 6 имен на букву «Б».

10. Написать фамилии 5 писателей на букву «С»

10,а Написать фамилии 5 известных советских киноартистов на букву «Л».

12. Написать фамилии 7 французских художников

12,а Написать фамилии известных русских художников на букву «К»

Обследуемому сообщают, что в каждом ряду карточки расположены по возрастающей степени сложности задания, что параллельно в двух рядах лежат карточки одинаковой трудности. Затем ему предлагают соответственно своим возможностям выбирать задания той или иной сложности и выполнить их. Обследуемого предупреждают о том, что на каждое задание отпускается определенное время, но какое — ему не говорят. Включая секундомер каждый раз, когда обследуемый берет новую карточку, исследующий при желании может сказать обследуемому, что он не уложился в положенное время и поэтому задание считается невыполненным. Это позволяет исследующему искусственно создавать «неуспех».

Опыт тщательно протоколируется. Обращается внимание на то, насколько уровень притязаний больного соответствует его возможностям (интеллектуальному уровню, образованию) и как он реагирует па успех или неуспех. Одни больные после успешного выполнения, например, 3-го задания сразу же берут 8-ю или 9-ю карточку, другие, наоборот, крайне осторожны — правильно выполнив задание, они берут карточку либо той же степени сложности, либо следующую. То же самое при неуспехе — одни обследуемые берут карточку той же сложности либо незначительно менее трудную, тогда как другие, не выполнив 9-е задание, переходят на 2-е или 3-е, что свидетельствует о крайней хрупкости у них уровня притязаний. Возможно и такое поведение больного, когда, несмотря на неуспех, он продолжает выбирать задания все более сложные. Это свидетельствует о недостаточности критичности мышления.

Н. К. Калита (1971) установила, что применяемые в варианте Б. И. Бежанишвили вопросы, направленные на выявление общеобразовательного уровня, трудно поддаются ранжированию. Степень их трудности определяется не только объемом жизненных знаний и уровнем образования обследуемого, но во многом зависит и от круга его интересов. В поисках более объективных критериев установления степени сложности заданий Н. К. Калита предложила использовать картинки, отличающиеся друг от друга количеством элементов. Здесь критерием сложности является количество различий между сравниваемыми картинками. Кроме того, контрольными обследованиями можно установить время, затрачиваемое здоровыми на

выполнение задания различной степени сложности. В остальном проведение исследования уровня притязаний в модификации Н. К. Калиты не изменилось.

Для проведения исследования могут быть использованы и задачи другого рода, при подборе которых можно относительно объективно установить их градацию по степени сложности: кубики Кооса, одна из серий таблиц Равена. К каждому из заданий необходимо подобрать параллельное, примерно равное по степени трудности,

Результаты исследования могут быть представлены для большей наглядности и облегчения их анализа в виде графика.

Представляют интерес исследования уровня притязаний с оценкой некоторых количественных показателей. Такое исследование может иметь значение для объективной характеристики степени психического дефекта обследуемого. Попытка модификации методики исследования уровня притязаний была предпринята В. К. Горбачевским (1969), использовавшим для этого все субтесты шкалы Векслера (WAIS). Однако модификация В. К. Гербачевского представляется нам сложной для патопсихологического исследования, и поэтому мы несколько модифицировали вариант методики Зейгар-ник — Бежанишвили.

Согласно инструкции, обследуемый должен из 24 карточек, содержащих различные по своей трудности вопросы, выбрать соответственно своим возможностям 11 (из них учитываются первые 10). Время ответа не регламентируется, т. е. важно учесть фактическое выполнение заданий, однако обследуемому советуют при невозможности ответить на вопрос сразу же сказать об этом. Учитывая известное нарастание трудности заключенных в карточках вопросов, ответы соответственно оцениваются в баллах, например, правильный ответ на карточки № 1 и № 1, а в 1 балл, № 2 и № 2, а— в 2 балла, № 8 и № 8, а—в 8 баллов и т. д. При этом, так же как и по В. К. Горбачевскому, определяется величина уровня притязаний (суммарная оценка выбранных карточек) и уровня достижений (сумма набранных очков).

Кроме того, вычисляется средний показатель, определяющий тенденцию деятельности после успешного или неуспешного ответа. Например, если обследуемый ответил на 7 из 10 вопросов, подсчитывается отдельно сумма баллов по карточкам, выбранным после успешного ответа, и делится на 7. Аналогично определяется средний показатель тенденции деятельности после 3 неуспешных ответов. Для оценки выбора карточки после последнего ответа обследуемому предлагают неучитываемое 11-е задание.

Методика исследования уровня притязаний, как показывает практический опыт, позволяет обнаружить личностные особенности больных при шизофрении, циркулярном психозе, эпилепсии, психопатиях, церебральном атеросклерозе, органических поражениях головного мозга, протекающих с характерологическими изменениями.

Исследование самооценки по методике Дембо—Рубинштейн. Методика предложена С. Я. Рубинштейн (1970) для исследования самооценки. В ней использован прием Т. Dembo, с помощью которого обнаруживались представления обследуемого о своем счастье.

С. Я. Рубинштейн значительно изменила эту методику, расширила ее, ввела вместо 1 шкалы отсчета 4 (здоровье, умственное развитие, характер и счастье). Следует заметить, что использование шкалы отсчета для характеристики какого-либо личностного свойства значительно больше способствует выявлению позиции обследуемого, чем применение альтернативных методик типа профиля полярностей и листа прилагательных, когда больному предлагают набор определений (уверенный — робкий, здоровый — больной) и просят обозначить свое состояние (Н. Heirmann, 1967). В методике Дембо—Рубинштейн обследуемому представляется возможность определить свое состояние по избранным для самооценки шкалам с учетом ряда нюансов, отражающих степень выраженности того или иного личностного свойства.

Методика отличается крайней простотой. На листе бумаги проводится вертикальная черта, о которой обследуемому говорят, что она обозначает счастье, причем верхний полюс

соответствует состоянию полного счастья, а нижний занимают самые несчастливые люди. Обследуемого просят обозначить на этой линии чертой или кружочком свое место. Такие же вертикальные линии проводятся и для выражения самооценки больного по шкалам здоровья, умственного развития, характера.

Затем приступают к беседе с больным, в которой выясняют его представление о счастье и несчастье, здоровье и нездоровье, хорошем и плохом характере и т. д. Выясняется, почему больной сделал отметку в определенном месте шкалы для обозначения своих особенностей. Например, что побудило его поставить отметку в данном месте шкалы здоровья, считает ли он себя здоровым или больным, если больным, то какой болезнью, кого он считает больными.

Своеобразный вариант методики описан Т. М. Габриял (1972) с использованием каждой из шкал с 7 категориями, например: самый больной, весьма больной, более или менее больной, средне больной, более или менее здоровый, весьма здоровый, самый здоровый. Использование шкал с такой градацией, по наблюдению автора, обеспечивает более тонкие различия в выявлении позиции обследуемых.

В зависимости от конкретной задачи, стоящей перед исследующим, в методику можно вводить и другие шкалы. Так, при обследовании больных алкоголизмом мы пользуемся шкалами настроения, семейного благополучия и служебных достижений. При обследовании больных в депрессивном состоянии вводятся шкалы настроения, представления о будущем (оптимистического или пессимистического), тревоги, уверенности в себе и т. п.

В анализе полученных результатов С. Я. Рубинштейн уделяет основное внимание не столько расположению отметок на шкалах, сколько обсуждению этих отметок. Психически здоровым людям, по наблюдениям С. Я. Рубинштейн, присуща тенденция определять свое место по всем шкалам точкой «чуть выше середины».

У психически больных отмечается тенденция относить точки отметок к полюсам линий и исчезает «позиционное» отношение к исследующему, играющее, по мнению С. Я- Рубинштейн, важную роль в определении своего места на линиях шкал психически здоровыми, независимо от их самооценки и реальной жизненной ситуации.

Получаемые с помощью этой методики данные приобретают особый интерес при сопоставлении с результатами обследования у данного больного особенностей мышления и эмоционально-волевой сферы.

При этом могут быть выявлены нарушение критичности к себе, депрессивная самооценка, эйфоричность. Сопоставление данных о самооценке с объективными показателями по ряду экспериментально-психологических методик в известной мере позволяет судить о присущем больному уровне притязаний, степени его адекватности. Можно думать, что самооценка при некоторых психических заболеваниях не остается постоянной, и характер ее зависит не только от специфичности психопатологических проявлений, но и от стадии болезни.

Личностный опросник Айзенка является вариантом, созданным автором (Н. J. Eysenk, 1964) в процессе переработки им же предложенного Маудслейского опросника (1952) и так же, как и предыдущий, направлен на исследование факторов экстра-, интроверски и нейротизма.

Понятия экстра- и интроверсии были созданы психоаналитиками. С Jung

различал экстра- и интровертированные рациональные мыслительный и эмоциональный) и иррациональные (сенсорный — и интуитивный) психологические типы типы.

По мнению К. Leonhard (1970), критерии различения экстра- и интроверсии С. Jung в основном сводились к субъективности и объективности мышления. Н. J. Eysenk (1964) связывает экстра- и интроверсию со степенью возбуждения и торможения в центральной нервной системе, рассматривая этот фактор, являющийся в значительной мере врожденным, как результат баланса процессов возбуждения и торможения. При этом особая роль придается влиянию состояния ретикулярной формации на соотношения основных нервных процессов. Н. J. Eysenk указывает также на значение в этом биологических факторов: некоторые наркотики

интровертируют человека, тогда как антидепрессанты его экстравертируют. Типичные экстраверт и интроверт рассматриваются Н. как личности противоположные, края континуума, к которым разные люди в той или иной мере приближаются. По Н. J. Eysenk, экстраверт общителен, любит вечеринки, имеет много друзей, нуждается в людях, чтобы поговорить с ними, не любит сам читать и учиться. Он жаждет возбуждения, рискует, действует под влиянием момента, импульсивен. Экстраверт любит каверзные шутки, не лезет в карман за словом, обычно любит перемены. Он беззаботен, добродушно весел, оптимистичен, любит смеяться, предпочитает движение и действие, имеет тенденцию к агрессивности, вспыльчив. Его эмоции и чувства строго не контролируются, и на него не всегда можно положиться.

В противоположность экстраверту интроверт спокоен, застенчив, интроспективен. Он предпочитает общению с людьми книгу. Сдержан и отдален от всех, кроме близких друзей. Планирует свои действия заранее. Не доверяет внезапным побуждениям. Серьезно относится к принятию решений, любит во всем порядок. Контролирует свои чувства, редко поступает агрессивно, не выходит из себя. На интроверта можно положиться. Он несколько пессимистичен, высоко ценит этические нормы.

Сам Н. J. Eysenk считает, что описанная им характеристика интро- и экстраверта лишь напоминает описанную С. Jung, но не является идентичной ей. К. Leonhard считает, что описание Н. J. Eysenk экстраверта соответствует картине гипоманиакального состояния и полагает, что фактор экстра- и интроверсии нельзя связывать с чертами темперамента. По мнению К. Leonhard, понятия интро- и экстраверсии представляют собой собственную психическую сферу, причем для экстраверта определяющее влияние имеет мир ощущений, а для интроверта — мир представлений, так что один побуждается и управляется больше снаружи, а другой — больше изнутри.

Следует отметить, что точка зрения К. Leonhard в значительной мере соответствует взглядам В. Н. Мясищева (1926), определившим эти типы личности, с клинико-психологической точки зрения, как экспансивный и импрессивный, а с нейрофизиологической стороны — возбудимый и заторможенный.

J. Gray (1968) ставит вопрос об идентичности параметров силы нервной системы и интро-и экстраверсии, причем полюсу слабости нервной системы соответствует полюс интроверсии. При этом J. Gray параметр силы нервной системы рассматривает в аспекте уровней активации — слабая нервная система рассматривается им как система более высокого уровня реакции по сравнению с сильной нервной системой при условии воздействия на них объективно одинаковых физических стимулов.

J. Strelau (1970) установил, что экстраверсия положительно связана с силой процесса возбуждения и подвижностью нервных процессов. В то же время не существует связи между экстраверсией и силой торможения (в типологии И. П. Павлова сила торможения устанавливается исключительно для условного торможения, В концепции J. Strelau речь идет о «временном» торможении, состоящем из условного и охранительного, т. е. из двух различных видов торможения). Все три свойства нервной системы (сила возбуждения, сила торможения и подвижность нервных процессов), по данным J. Strelau, отрицательно связаны с параметром нейротизма. Все это свидетельствует о неправомерности сопоставления типологии личности по Н. J. Eysenk с типами высшей нервной деятельности по И. П. Павлову.

Фактор нейротизма (или нейротицизма) свидетельствует, по Н. J. Eysenk, об эмоционально-психологической устойчивости или неустойчивости, стабильности — нестабильности и рассматривается в связи с врожденной лабильностью вегетативной нервной системы. В этой шкале личностных свойств противоположные тенденции выражены дискордантностью и конкордантностью. При этом на одном полюсе оказывается человек «внешней нормы», за которой скрывается подверженность всевозможным психологическим пертурбациям, влекущим к неуравновешенности нервно-психической деятельности. На другом

полюсе—личности, психологически устойчивые, хорошо адаптирующиеся к окружающей социальной микросреде.

Фактору нейротизма отводится исключительно важная роль в созданной Н. J. Eysenk диатезно-стрессовой гипотезе этиопатогенеза неврозов, согласно которой невроз рассматривается как следствие констелляции стресса и предрасположения к неврозу. Нейро-тизм отражает предрасположение к неврозу, предиспозицию. При выраженном нейротизме, по Н. J. Eysenk, достаточно незначительного стресса, и, наоборот, при невысоком показателе нейротизма для возникновения невроза требуется сильный стресс, чтобы развился невроз.

Кроме того, в опросник Айзенка введена контрольная шкала (шкала лжи). Она служит для выявления обследуемых с «желательной реактивной установкой», т. е. с тенденцией реагировать на вопросы таким образом, чтобы получились желаемые для обследуемого результаты.

Опросник разработан в 2 параллельных формах (А и Б), позволяющих провести повторное исследование после каких-либо экспериментальных процедур. Вопросы отличаются, по сравнению с ММР1, простотой формулировок. Важным представляется факт сведения к нулю корреляции между шкалами экстраверсии и нейротизма.

Опросник состоит из 57 вопросов, из них 24 — по шкале экстраверсии, 24 — по шкале нейротизма и 9—по шкале лжи.

Исследованию предшествует инструкция, в которой указывается, что исследуются личностные свойства, а не умственные способности. На вопросы предлагается отвечать не раздумывая, сразу же, так как важна первая реакция обследуемого на вопрос. На вопросы можно отвечать только «да» либо «нет», нельзя их пропускать.

Затем предъявляются вопросы либо в специальной тетради (это облегчает оценку, так как позволяет использовать ключ в виде трафарета со специально прорезанными окошками), либо нанесенные на карточки с соответствующим образом обрезанными углами (для последующего учета). Приводим типичные вопросы.

Так, об экстравертированности свидетельствуют следующие вопросы (в скобках отмечается соответствующий ответ, при противоположном характере ответа он всчитывается в показатель интроверсии):

Нравится ли вам оживление и суета вокруг вас? (да),

Вы из тех людей, которые не лезут за словом в карман? (да).

Держитесь ли вы обычно в тени на вечеринках или в компаниях? (нет). Предпочитаете ли

вы работать в одиночестве? (нет).

Максимальная оценка по шкале экстраверсии в данном варианте опросника Айзенка — 24 балла. Об экстравертированности свидетельствует показатель выше 12 баллов. При показателе ниже 12 баллов говорят об интровертированности. Вопросы, типичные для шкалы нейротизма:

Чувствуете ли вы себя иногда счастливым, а иногда печальным без какой-либо причины? (по шкале нейротизма учитываются только положительные ответы).

Бывает ли у вас иногда дурное настроение?

Легко ли вы поддаетесь переменам настроения?

Часто ли вы теряли сон из-за чувства тревоги?

О нейротизме свидетельствует превышающий 12 баллов показатель в этой шкале. Примеры вопросов по шкале лжи:

Всегда ли вы делаете немедленно и безропотно то, что вам приказывают? (Да).

Смеетесь ли вы иногда неприличным шуткам? (нет).

Хвастаетесь ли вы иногда? (нет).

Всегда ли вы отвечаете на письма сразу после прочтения? (да).

Показатель в 4—5 баллов по шкале лжи рассматривается уже как критический. Высокий показатель в этой шкале свидетельствует о тенденции обследуемого давать «хорошие» ответы. Тенденция эта проявляется и в ответах на вопросы по другим шкалам, однако шкала лжи была задумана своеобразным индикатором демонстративности в поведении обследуемого.

Следует отметить, что шкала лжи в опроснике Айзенка далеко не всегда способствует решению поставленной задачи. Показатели по ней в первую очередь коррелируют с интеллектуальным уровнем обследуемого. Нередко лица с выраженными истерическими чертами и склонностью к демонстративности в поведении, но обладающие хорошим интеллектом, сразу же определяют направленность содержащихся в этой шкале вопросов и, считая их отрицательно характеризующими обследуемого, дают по этой шкале минимальные показатели. Таким образом, очевидно, шкала лжи в большей мере свидетельствует о личностной примитивности, чем о демонстративности в ответах.

По Н. J. Eysenk (1964, 1968), у интровертов наблюдаются дистимические симптомы, у экстравертов — истерические и психопатические. Больные неврозом различаются лишь по индексу экстраверсии. По индексу нейротизма на крайних полюсах располагаются здоровые и больные неврозом (психопаты). У больных шизофренией наблюдается низкий показатель нейротизма, у больных в депрессивном состоянии — высокий. С возрастом отмечена тенденция к уменьшению показателей нейротизма и экстраверсии.

Эти данные Н. J. Eysenk нуждаются в уточнении. В частности, в случаях психопатии при исследовании с помощью опросника обнаруживается известное различие показателей. Так, психопаты шизоидные и психастенического круга, по нашим наблюдениям, нередко обнаруживают интровертированность. Различные формы неврозов также отличаются не только по показателю экстраверсии. Для больных истерией нередко характерен высокий показатель лжи и утрированно высокий показатель нейротизма, нередко не соответствующий объективно наблюдаемой клинической картине.

В последние варианты опросника Айзенка (1968, 1975) введены вопросы по шкале психотизма. Под фактором психотизма понимается тенденция к отклонениям от психической нормы, как бы предрасположенность к психозу. Общее количество вопросов — от 78 до 101. По данным S. Eysenk и Н. J. Eysenk (1969), показатели по шкале психотизма зависят от пола и возраста обследуемых, они ниже у женщин, более высокие у подростков и пожилых людей. Зависят они также от социально-экономического статуса обследованных. Однако наиболее существенной разница по фактору психотизма оказалась при сравнении здоровых обследуемых с больными психозами, т. е. при более тяжело протекающих неврозах, а также с лицами, находящимися в заключении.

Существует также личностный опросник S. Eysenk(1965), адаптированный для обследования детей, начиная с 7-летнего возраста. Он содержит 60 вопросов, составленных с учетом возраста и интерпретируемых по шкалам экстра- и интроверсии, нейротизма и лжи.

Опросник для исследования акцентуированных свойств личности разработан Н. Schmieschek (1970) на основе концепции акцентуированных личностей К. Leonhard (1964, 1968). Согласно ей, существуют черты личности (акцентуированные), которые сами по себе еще не являются патологическими, однако могут при определенных условиях развиваться в положительном и отрицательном направлениях. Эти черты являются как бы заострением некоторых, присущих каждому человеку, неповторимых, индивидуальных свойств, крайним вариантом нормы. У психопатов эти черты достигают особенно большой выраженности. По наблюдениям К. Leonhard, неврозы, как правило, возникают у акцентуированных личностей. Э. Я. Штернберг (1970) проводит аналогию между понятиями «акцентуированная личность» К. Leonhard и «шизотимия» Е. Kretschmer. Выделение группы акцентуированных личностей может оказаться плодотворным для разработки вопросов клиники и этиопатогенеза в пограничной психиатрии, в том числе и при изучении соматопсихических коррелятов при некоторых

соматических заболеваниях, в происхождении которых видную роль играют личностные особенности заболевшего. По мнению Э. Я. Штернберга, концепция акцентуированных личностей может оказаться полезной и для изучения свойств личности родственников психически больных. К. Leonhard выделяет 10 основных типов акцентуации.

1. Гипертимные личности, характеризующиеся склонностью к повышенному настроению.

2. «Застревающие» личности, со склонностью к задержке, «застреванию» аффекта и бредовым (паранойяльным) реакциям.

3. Эмотивные, аффективно лабильные личности.

4. Педантичные личности, с преобладанием черт ригидности, малой подвижности нервных процессов, педантизма.

5. Тревожные личности, с преобладанием в характере черт тревожности.

6. Циклотимные личности, со склонностью к фазным колебаниям настроения.

7. Демонстративные личности, с истерическими чертами характера.

8. Возбудимые личности, со склонностью к повышенной, импульсивной реактивности в сфере влечений.

9. Дистимические личности, со склонностью к расстройствам настроения, субдепрессивные.

10. Экзальтированные личности, склонные к аффективной экзальтации.

Все эти группы акцентуированных личностей объединяются К. Leonhard по принципу акцентуации свойств характера или темперамента. К акцентуации свойств характера, «особенностей стремлений» относятся демонстративность (в патологии — психопатия истерического круга), педантичность (в патологии—ананкастиче-ская психопатия), склонность к «застреванию» (в патологии—паранойяльные психопаты) и возбудимость (в патологии — эпилептоидные психопаты). Остальные виды акцентуации К. Leonhard относит к особенностям темперамента, они отражают темп и глубину аффективных реакций.

Опросник Шмишека состоит из 88 вопросов. Приводим характерные вопросы.

Для выявления гипертимности: Предприимчивы ли вы? (да). Можете ли вы развлекать общество, быть душой компании? (да).

Для выявления склонности к «застреванию»:

Отстаиваете ли вы энергично свои интересы, когда по отношению к вам допускают несправедливость? (да).

Заступаетесь ли вы за людей, по отношению к которым допущена несправедливость? (да). Упорствуете ли вы в достижении цели, если на пути встречается много препятствий? (да).

Для выявления педантичности:

— Не возникают ли у вас по окончании какой-нибудь работы сомнения в качестве ее исполнения и не прибегаете ли вы к проверке — правильно ли зсе было сделано? (да).

— Раздражает ли вас, если занавес или скатерть висят неровно, стараетесь ли вы это поправить?

(Да).

Для выявления тревожности:

• Не боялись ли вы в детские годы грозы, собак? (да),

• Беспокоит ли вас необходимость спуститься в темный погреб, войти в пустую неосвещенную комнату? (да).

Для выявления циклотимности:

— Бывают ли у вас переходы от веселого настроения к очень тоскливому? (да).

— Случается ли с вами, что, ложась спать в отменном настроении, утром вы встаете в плохом расположении духа, которое длится несколько часов? (да).

Для выявления демонстративное™:

• Случалось ли вам рыдать, переживая тяжелое нервное потрясение? (да).

• Охотно ли вы в школе декламировали стихи? (да).

• Не трудно ли вам выступать на сцене или с кафедры перед большой аудиторией? (нет). Для выявления возбудимости:

• Легко ли вы впадаете в гнев? (да).

• Можете ли вы, сердясь на кого-нибудь, пустить в ход руки? (да).

• Совершаете ли вы под влиянием алкоголя внезапные, импульсивные поступки? (да). Для выявления дистимичности:

• Способны ли вы быть шаловливо-веселым? (нет).

• Нравится ли ва'м бывать в обществе? (нет). Для выявления экзальтированности:

• Бывают ли у вас состояния, когда вы преисполнены счастья? (да).

• Можете ли вы под влиянием разочарования впасть в отчаяние? (да).

Ответы на вопросы заносятся в регистрационный лист, а затем с помощью специально подготовленных ключей подсчитывается показатель по каждому из видов личностной акцентуации. Использование соответствующих коэффициентов делает эти показатели сопоставимыми. Максимальный показатель по каждому виду акцентуации — 24 балла. Признаком акцентуации считается показатель, превосходящий 12 баллов. Результаты можно выразить графически в виде профиля личностной акцентуации. Можно подсчитать и средний показатель акцентуации, равный частному от деления суммы всех показателей по отдельным видам акцентуации на 10. Методика Шмишека была адаптирована и для исследования детей и подростков с учетом их возрастных особенностей и интересов (И. В. Крук, 1975).

Патохарактерологический диагностический опросник (ПДО) разработан Н. Я. Ивановым и А. Е. Личко (1976, 1981) и предназначен для исследования характерологических отклонений у подростков при психопатиях и акцентуациях характера.

В отличие от К. Leonhard, A. E. Личко (1977) рассматривает акцентуацию не в личностном плане, а соотносит ее с характером, так как личность является более широким понятием, включающим в себя, помимо характера и темперамента, интеллект, способности, мировоззрение и т. д. Характер автор рассматривает как базис личности. Кроме того, существенное значение, по А. Е. Личко, имеет и то обстоятельство, что характер формируется в основном в подростковом возрасте, личность как целое — уже при повзрослении. По количественным показателям (тяжесть, продолжительность и частота декомпенсаций и фаз, психогенных реакций, соответствие этих реакций силе и особенностям патогенных факторов, степень выраженности крайних форм нарушений поведения, оценка социальной дезадаптации, глубина нарушений самооценки) выделяются различные степени тяжести психопатии и акцентуации характера: тяжелая, выраженная и умеренная психопатия, явная и скрытая акцентуация.

Приводим сопоставление типов акцентуации по К. Leonhard (1976) и А. Е. Личко (1983): По К. Leonhard По А. Е. Личко

Демонстративный Истероидный

Педантичный Психастенический

Застревающий

Возбудимый Эпилептоидный

Гипертимический Гипертимный

Дистимический

Аффективно-лабильный Циклоидный

Аффективно-экзальтированный Лабильный

Эмотивный Лабильный

Тревожный (боязливый) Сенситивный

Экстравертированный Гипертимно-конформный

Интровертированный Шизоидный

То же Сенситивный

Неустойчивый

Конформный

Астеноневротический

А. Е. Личко обращает внимание на то, что в классификации К. Leonhard отсутствуют довольно распространенные в подростковом возрасте неустойчивый и конформный типы, а также астено-невротический тип. В то же время, по его наблюдениям, дистимический и застревающий типы (соответственно конституционально-депрессивный и паранойяльный по П. Б. Ганнушкину, 1933) в подростковом возрасте практически не встречаются.

ПДО предназначен для определения в подростковом возрасте (14—18 лет) типов характера при конституциональных и органических психопатиях, психопатических развитиях и акцентуациях характера.

В соответствии с концепцией психологии отношений А. Ф. Лазурского (1912) и В. Н. Мясищева (1949, 1953, 1960) в опросник включены основные, имеющие актуальное значение для подростков, проблемы: самочувствие, настроение, сон и сновидения, пробуждение, аппетит и отношение к одежде, деньгам, к родителям и друзьям, к окружающим и незнакомым людям, к одиночеству, будущему, новому, неудачам, приключениям и риску, лидерству, критике и возражениям, опеке и наставлениям, правилам и законам, оценка себя в детстве, отношение к школе, оценка себя в данный момент.

Каждой проблеме в ПДО соответствует от 10 до 20 предложений, из которых на первом этапе исследования подросток должен выбрать одно или несколько (до 3) утверждений. Ему разрешается и отказ выбора по нескольким проблемам. На втором этапе исследования подростка просят выбрать наиболее неподходящие, отвергаемые ответы. Такая свобода выбора рассматривается как более предпочтительное явление по сравнению с альтернативными ответами типа «да» и «нет», обычно применяемыми в большинстве личностных опросников. Каждое утверждение дает от 1 до 3 баллов по соответствующему типу акцентуации. Система оценок позволяет выяснить, каким видит свой характер сам обследуемый (шкала субъективной оценки) и к какому типу акцентуации он в действительности относится (шкала объективной оценки). Кроме того, тип акцентуации считается неопределенным, если по шкале объективной оценки не достигнут специально разработанный показатель (минимальное диагностическое число) ни по одному из типов.

В новом варианте ПДО (1981 г.) раскодирование по шкале субъективной оценки обычно не проводится, за исключением случаев, когда исследующий специально ставит перед собой цель дать характеристику того, каким себя видит или хотел бы видеть подросток. В основном же обработка результатов начинается с раскодирования по шкале объективной оценки. С этой целью строится график, в котором по вертикали соответственно каждому типу акцентуации откладываются баллы, полученные на обоих этапах исследования. Оценка графика производится в следующем порядке: определяются степень конформности, показатель негативного отношения к обследованию, возможная склонность к диссимуляции, степень откровенности, возможность органической природы психопатии или акцентуации, отражение в самооценке склонности к реакции эмансипации, психологическая склонность к делинквент-ному поведению и к алкоголизации.

В практике патопсихологи часто расширяют возрастной диапазон применения ПДО—от 10 до 25 лет. В детском возрасте возможности применения ПДО ограничены, особенно для

обследования детей дошкольного возраста. В этих случаях определение типа акцентуации производится главным образом путем опроса ребенка и его родителей. При массовых исследованиях предложена методика определения типа акцентуации, характера с помощью эталонов (И. В. Крук, 1983). Эталоны представляют собой карточки, содержащие описания типов акцентуации, составленные с учетом интересов и поведенческих особенностей детей дошкольного возраста. Карточки-эталоны предъявляются для ознакомления родителям и по их выбору определяется тип акцентуации характера ребенка.

Миннесотский многопрофильный личностный опросник (ММР1) разработан в (1943) и основан на анализе личностных свойств психически больных. Он состоит из 550 утверждений (в основном варианте), относящихся к общему самочувствию обследуемого, функционированию у него тех или иных систем внутренних органов, к его отношениям с окружающими, к наличию у него психопатологической симптоматики, к особенностям его самооценки и т. д.

Обследуемый по каждому утверждению выбирает один из трех вариантов ответа: «верно», «неверно», «не могу сказать». Опросник используется как для индивидуальных, так и для групповых исследований. Американские исследователи рекомендуют использовать опросник для обследования лиц в возрасте от 16 до 55 лет при интеллектуальном коэффициенте (по Векслеру) не ниже 80.

Ответы на содержащиеся в опроснике утверждения распределяются по 3 оценочным и 10 основным (клиническим) шкалам. Помимо основных, имеется множество дополнительных шкал (алкоголизма, зрелости, тревоги, контроля, диссимуляции, эмоциональной незрелости, контроля над враждебностью, лидерства, тревоги и т. д.), базирующихся на тех же 550 утверждениях. К опроснику прибавлено 16 повторяющихся утверждений — шкала ретестирования, свидетельствующая об отсутствии противоречивости в ответах на одни и те же утверждения.

Оценочные шкалы дают характеристику отношения обследуемого к самому факту исследования и в известной мере свидетельствуют о достоверности результатов. Эти шкалы существенно отличают ММР1 от всех других опросников.

Шкала лжи (L) свидетельствует о тенденции испытуемого представить себя в наиболее благоприятном свете в соответствии с общепринятыми социальными нормами. Высокие показатели по этой шкале чаще наблюдаются у примитивных личностей.

Примеры утверждений:

• Я не всегда говорю правду (учитывается отрицательный ответ).

• Иногда я откладываю на завтра то, что должен сделать сегодня (отрицательный ответ).

Шкала валидности (F) при обнаружении высоких показателей свидетельствует о недостоверности полученных результатов. Такое повышение может наблюдаться при явно психотических состояниях, при непонимании обследуемым утверждений, содержащихся в опроснике, а также при намеренном искажении результатов.

Примеры утверждений:

— Временами я нахожусь во власти какой-то злой силы (да). — Было бы лучше, если бы все законы отменили (да).

Иногда я чувствую, что должен нанести повреждение или самому себе или кому-нибудь

другому (да).

Шкала коррекции (К) служит для выявления тенденции обследуемого скрыть или приуменьшить присущие ему психопатологические явления или, наоборот, выявляет его чрезмерную откровенность.

Примеры утверждений:

• Меня не беспокоит, что обо мне говорят другие (нет).

• Я против того, чтобы подавать милостыню (нет).

Шкала «?» регистрирует количество утверждений, на которые обследуемый не смог

ответить.

Показатели по этим шкалам оцениваются не только в отдельности, но и в совокупности и в соотношении с показателями клинических шкал. При показателях по оценочным шкалам свыше 70 Т-баллов профиль личности считается сомнительным, а свыше 80 — недостоверным. Однако даже при высоких показателях по этим шкалам профиль личности может быть проанализирован опытным психологом при постоянном сопоставлении результатов с клиникой. Высокий положительный показатель F—К свидетельствует о тенденции к утрированию обследуемым своего болезненного состояния, аггравации, симуляции. Высокий отрицательный показатель F— К — признак диссимуляции, стремления обследуемого продемонстрировать соблюдение им социальных норм поведения. Однако эти показатели также должны постоянно соотноситься с клиническими факторами, с данными наблюдения. Например, в судебно-экспертной практике мы часто наблюдаем высокий положительный индекс F—К, хотя ни в поведении, ни в выполнении обследуемым заданий по методикам, направленным на исследование познавательных процессов, явлений аггравации или симуляции психолог не видит. Очевидно, в этих случаях речь идет о своеобразном механизме психологической защиты, который может быть обозначен как предсимуляция. Разовьется или нет в дальнейшем симуляция, зависит от того, как будет складываться ситуация.

Оценка полученных результатов производится по следующим основным шкалам.

I — шкала ипохондрии (сверхконтроля, соматизации тревоги) измеряет степень фиксированности обследуемого на своих соматических функциях. Высокий показатель по этой шкале свидетельствует о частоте и неопределенности соматических жалоб, о желании вызвать сочувствие у окружающих.

Примеры утверждений:

• Несколько раз в неделю у меня бывает изжога (да).

• у меня часто бывает чувство, будто 'моя голова стянута обручем (да).

II — шкала депрессии (тревоги и депрессивных тенденций) свидетельствует о преобладании депрессивного настроения, пессимизма, неудовлетворенности.

Примеры утверждений:

• Работа дается мне ценою значительного напряжения (да).

• У меня прерывистый и беспокойный сон (да).

• Временами я уверен в собственной бесполезности (да).

III — шкала истерии (эмоциональной лабильности, вытеснения факторов, вызывающих тревогу). Высокие показатели по ней характерны для истероидных личностей, склонных к механизмам психологической защиты по типу вытеснения.

Примеры утверждений:

• Я люблю читать о преступлениях и таинственных приключениях (нет).

• Я никогда не падал в обморок (нет).

В шкале истерии выделяют две подшкалы (D. N. Wienez, 1948) — явственных, очевидных и «тонких» проявлений.

Примеры утверждений по первой подшкале:

• Я часто ощущаю «комок» в горле (да).

• Меня беспокоят приступы тошноты и рвота (да).

Примеры утверждений по второй подшкале (они относятся к личностной оценке социальных ситуаций или к особенностям восприятия обследуемым своего окружения и самого себя):

— Безопаснее никому не доверять (нет).

— Думаю, что многие люди преувеличивают свои несчастья, чтобы добиться помощи и сочувствия окружающих (нет).

«Тонкие» проявления истерии показывают, что обследуемый усиливает, утрирует

представления о социально-позитивных чертах своей личности. Это считается характерным для больных истерией, игнорирующих возникающие перед ними сложные психологические проблемы, вытесняющие их, и рассматривается не как сознательная тенденция, а неосознаваемые установки личности в связи с ее социальной и психической незрелостью (W. Sanocki, 1978).

IV — шкала психопатии (импульсивности, реализации эмоциональной напряженности в непосредственном поведении).

Примеры утверждения:

• Временами мне очень хотелось покинуть дом (да).

• В школе меня вызывали к директору за прогулы (да).

V—шкала мужественности—женственности (выраженность мужских и женских черт характера).

Примеры утверждений: — Я люблю поэзию.

• Думаю, мне понравилась бы работа лесничего.

• Я очень люблю охоту.

VI — шкала паранойи (ригидности, ригидности аффекта). Высокие показатели характерны для лиц с постепенным накапливанием и застойностью аффекта, злопамятством, упрямством, медленной сменой настроений, тугоподвижностью мыслительных процессов, повышенной подозрительностью.

Примеры утверждений:

• Если бы люди не интриговали против меня, я бы добился гораздо большего (да).

• Испорченное настроение не всегда легко исправить чем-нибудь интересным (да).

В шкале паранойи выделяют (D N Wiener, A. Harmon, 1946) подшкалы очевидных и «тонких» проявлений.

Примеры утверждений по первой подшкале:

• Временами я нахожусь во власти какой-то злой силы (да).

• Думаю, что за мной следят (да). Примеры «тонких» проявлений:

— Временами мне в голову приходят такие мысли, что о них лучше никому не рассказывать (да).

— Большинство людей честны лишь потому, что боятся наказания (нет).

VII — шкала психастении (тревожности, фиксации тревоги и ограничительного поведения). Отражает склонность к реакциям тревоги и страх, сенситивность, неуверенность в себе.

Примеры утверждений:

— Меня беспокоит страх сойти с ума (да).

— В школьные годы мне было трудно говорить перед всем классом (да).

VIII — шкала шизофрении (индивидуалистичное™, аутизации). Направлена на выявление шизоидных черт личности, отгороженности от окружающего, аутизма. Включает в себя также утверждения, относящиеся к продуктивной психопатологической симптоматике (бреду, галлюцинациям).

Примеры утверждений:

• Когда вокруг никого нет, я слышу странные вещи (да).

• Окружающее мне часто кажется нереальным (да).

• Большую часть времени я чувствую себя одиноким, даже находясь среди людей (да).

IX — шкала гипомании (оптимизма и активности, отрицания тревоги). Примеры утверждений:

— Я—значительная личность (да).

— Временами мои мысли текут быстрее, чем я успеваю их высказать (да).

О — шкала социальной интроверсии (интроверсии — экстраверсии, социальных контактов). Направлена на установление степени экстравертированности — интровертированности в мышлении, эмоциональной сфере и социальной жизни.

Примеры утверждений:

— Я человек общительный (нет).

• Если надо мной подшучивают, я к этому отношусь легко (нет).

• Критика и замечания ужасно обижают и ранят меня (да).

В последнее время некоторые авторы совершенно верно указывают, что прежние названия клинических шкал, выведенные на основании обследования соответствующих контингентов психически больных, плохо соответствуют результатам, получаемым при обследовании психически здоровых или страдающих пограничными нервно-психическими расстройствами (Ф. Б, Березин, М. П. Мирошников, Р. В. Рожанец, 1976; Л. Н. Собчик, 1978), В связи с этим предложены новые, психологические обозначения основных шкал. Выше нами с учетом этого приведены как психиатрические, так и психологические обозначения.

После обработки полученных по всем оценочным и основным шкалам результатов и перевода этих показателей из «сырых» баллов в стандартизованные Т-баллы вычерчивается профиль, обрисовывающий структуру личностных особенностей, выраженность различных тенденций или симптомов.

Интерпретация профиля личности в ММР1 освещена в специальных пособиях. Укажем лишь, что при интерпретации результатов учитывается наличие отдельных пиков на профиле, его высота, превалирование левой (невротической) или правой (психотической) части профиля, сочетания показателей по определенным шкалам.

Условная норма профиля личности по ММР1 — в пределах 30— 70 Т-баллов. Средние данные по нормативной группе соответствуют 50 Т-баллам. Ф. Б. Березин и соавторы (1976) рассматривают показатели, расположенные между 60 и 70 Т-баллами, как проявление личностной акцентуации.

Низко расположенный («утопленный») профиль личности чаще всего наблюдается при попытке обследуемого представить себя в благоприятном свете, при диссимуляции. Нередко ему соответствуют высокие показатели по шкалам лжи и коррекции. У некоторых больных можно наблюдать профиль, являющийся вариантом нормы, хотя клиника не вызывает сомнений относительно явных психических расстройств. Такой «ложнонегативный» профиль типичен для больных шизофренией в стадии выраженного психического дефекта и свидетельствует о выраженном эмоциональном уплощении.

Большое значение придается наклону профиля. Позитивный наклон, т. е. наличие более высоких показателей по шкалам психотической тетрады (4, 6, 8-й и 9-й), является признаком психотического

состояния и свидетельствует о нарушении контактов с реальной действительностью, дезориентированности, растерянности. Негативный наклон, т. е. преобладание высоких показателей по шкалам невротической триады (1, 2-й и 3-й), при наличии общего высокого подъема всего профиля является признаком острого аффективного нарушения.

Как и все другие личностные опросники, ММР1 не дает нозологически-диагностической оценки. Профиль личности, получаемый при исследовании с помощью этой методики, характеризует лишь особенности личности в момент исследования. Поэтому он не может оцениваться как «диагностическая этикетка» (Ф. Б, Березин и соавт., 1976). Однако получаемая при таком исследовании характеристика личностных свойств больного существенно дополняет картину патопсихологического регистр-синдрома. Так, код, характеризующийся подъемом показателей по шкалам 6-й и 8-й (параноидное мышление), наблюдался нами нетолько при

параноидной шизофрении, но и при других бредовых психозах, в частности при височной эпилепсии, протекающей с хроническим бредовым (шизоформным) синдромом.

Получаемые с помощью ММР1 данные должны постоянно соотноситься с клинической симптоматикой, материалами наблюдения патопсихолога относительно особенностей выполнения обследуемым заданий по методикам, направленным на исследование познавательной деятельности, с результатами исследования с помощью других личностных методик.

Опросник ММР1 применяется психологами во всех странах мира с обязательной его адаптацией и стандартизацией в соответствии с социально-культурными особенностями населения. На русском языке также разработано несколько вариантов опросника для многостороннего исследования личности. Из них основные: адаптация и модификация опросника ММР1 лабораторией медицинской психологии Ленинградского научно-исследовательского психоневрологического института им. В. М. Бехтерева (1974), вариант Ф. Б. Березина и М. П. Мирошникова (1969, 1976), разработка ММР1, осуществленная Л. Н. Собчик (1971), более позднее название «стандартизованный метод исследования личности» (СМИЛ).

Иногда для исследования используют лишь одну из шкал опросника ММР1. Это позволяет сократить исследование и как бы целе-направить его (в ущерб общей оценке личности обследуемого). Примером является использование так называемой личностной шкалы проявлений тревоги (J Teylor, 1953).

Опросник Тейлор состоит из 50 утверждений. Для удобства пользования каждое утверждение предлагается обследуемому на отдельной карточке. Согласно инструкции, обследуемый откладывает вправо и влево карточки, в зависимости от того, согласен он или не согласен с содержащимися в них утверждениями. Эти утверждения входят в состав ММР1 в качестве дополнительной шкалы. Опросник Тейлор адаптирован Т. А. Немчиным (1966). Приводим примеры характерных вопросов из шкалы тревоги (в скобках обозначен ответ, учитываемый при определении показателя тревоги):

• Во время работы мне приходится сильно напрягаться (да).

• Мне трудно сосредоточиться на чем-либо (да).

• Возможные неприятности всегда вызывают у меня тревогу (да).

• Я часто смущаюсь, и мне неприятно, если другие это замечают (да).

• Сердцебиение меня не беспокоит (нет).

• Сон у меня прерывистый и неспокойный (да).

• Нередко у меня бывают приступы страха (да).

• Обычно я спокоен и расстроить меня нелегко (нет).

• Ожидание всегда нервирует меня (да).

• Состояние моего здоровья беспокоит меня (да).

• Я всегда боюсь встречи с трудностями (да).

Оценка результатов исследования по опроснику Тейлор производится путем подсчета количества ответов обследуемого, свидетельствующих о тревожности. Каждый такой ответ оценивается в 1 балл. Суммарная оценка 40—50 баллов рассматривается как показатель очень высокого уровня тревоги, 25—40 баллов свидетельствуют о высоком уровне тревоги, 15—25 баллов — о среднем (с тенденцией к высокому) уровне, 5—15 баллов — о среднем (с тенденцией к низкому) уровне и 0—5 баллов — о низком уровне тревоги. С помощью факторного анализа в шкале Тейлор выделены 4 фактора :

фактора: фактор А — хронический страх, связанный с тревожностью, сенситивностью, неуверенностью в себе; фактор В — лабильность вегетативной нервной системы в угрожающих ситуациях; фактор С — расстройства сна, связанные с общим внутренним напряжением; фактор D—чувство собственной неполноценности.

По данным ряда авторов, при исследовании по шкале Тейлор диагностируется не тревога,

а конституциональная тревожность, личностная предрасположенность к тревожности (К). Л. Ханин, 1978; А. Кокошкарова, 1983).

Изолированное использование одной из шкал опросника ММР1 может привести к недостаточно достоверным результатам, адекватная оценка которых исследующим невозможна из-за отсутствия оценочных шкал. Любой монотематически направленный опросник как бы индуцирует обследуемого и способствует выявлению у него сознательных или неосознаваемых тенденций и установок. В связи с этим недостаточно дополнение опросника для определения уровня тревоги шкалой лжи, как это предложил В. Г. Норакидзе (1975), тем более, что последняя далеко не всегда позволяет судить о демонстративности, неискренности в ответах, высокие показатели по ней часто свидетельствуют больше о личностной примитивности.

Опросники для скрининга неврозов. В эту группу методик включаются опросники, предназначенные для выявления и ориентировочного синдромологического определения неврозов. Эти довольно многочисленные опросники служат для предварительной, доврачеб-ной, диагностики неврозов. При их составлении и апробации учитываются такие критерии, как эффективность, простота, надежность при дифференцировании здоровых и больных, соответствующие корреляции с другими тестами, предназначенными для таких исследований. Обычно эти опросники используются и для эпидемиологических исследований. Приводим в качестве примера характеристику трех наиболее типичных опросников для скрининга неврозов.

Опросник Хека —Хесс, или шкала жалоб (BFB). Он стандартизован на больных в возрасте от 16 до 60 лет.

При создании его авторы исходили из того, что жалобы больных неврозами носят специфический характер и в них, в отличие от больных с органической соматической патологией, преобладают указания на вегетативные расстройства и жалобы психического характера.

Обследуемому дается лист с перечнем телесных (нарушения зрения, двоение в глазах, приступы астмы, тахикардия, чувство замирания сердца, дрожание рук и т.п.) и психических (нарушения речи, заикание, трудности контакта, апатичность, страх оставаться одному и т. п.) жалоб. Всего в жалобах фигурируют 63 симптома неврозов. Ответы интерпретируются по количественным показателям с учетом пола, а для женщин — и возраста. Возможны 3 типа суммарных оценок: норма, предположительная диагностика невроза, невроз.

По показателям высчитывается также индекс эмоциональности, отражающий выраженную вегетативную ирритацию, характерную для психосоматических заболеваний, или преобладание сугубо психоневротических расстройств. Этому показателю авторы придают значение в выборе методик психотерапии. Анализ характерных для обследуемого жалоб производится с учетом следующих факторов: чрезмерная вегетативная возбудимость (симпатикотония), апатичность, фобии, ваготония, астения, сверхчувствительность, нарушения сенсомоторики, шизоидные реакции, страхи.

Опросник крайне прост, длительность исследования с его помощью составляет 5—10 мин, подсчет «сырых» баллов производится с помощью ключа, затем «сырые» оценки переводятся с помощью специальной шкалы в стандартные.

Невротически-депрессивный опросник Т. Ташева (1968) разработан для скрининг-диагностики неврозов при массовых исследованиях и в целях предварительной, доврачебной, диагностики. Состоит из 77 вопросов, ответы на которые дают характеристику состояния больного в соответствии со следующими шкалами: общеневротической, депрессии, вегетативных расстройств, истерии, навязчиво-фобической симптоматики. Ответ на вопрос оценивается в 1 балл. Общая оценка до 9 баллов соответствует норме, от 9 до 18 баллов— невротическим тенденциям и свыше 20 баллов—выраженному неврозу. Оценивается соотношение показателей по разным шкалам. Так, высокие показат.ели по шкалам

общеневротической и вегетативных расстройств свидетельствуют о неврастении или астеническом состоянии другого генеза. При наличии повышенных показателей по многим шкалам судят о синдромологическом оформлении болезненного состояния по шкале с преобладающим показателем. При наличии высоких показателей по двум шкалам речь идет о сложном характере невротического синдрома.

Опросник А. Кокошкаровой (1976) включает 83 вопроса, распределенных по 8 шкалам: лжи, вегетативных расстройств, неврастении, психастении, истерии, ипохондрии, депрессии, деперсонализации — дереализации.

Оценка производится с помощью специального ключа. Различают отрицательный, сомнительный и положительный результаты (по всем, по одной или по нескольким шкалам). По суммарной оценке выделяют три возможные категории: норма, нерезко выраженные невротические или неврозоподобные тенденции, выраженные неврозы или неврозоподобные состояния.

Лица, давшие при исследовании отрицательный результат, выпадают из контингента, подлежащего дальнейшему наблюдению и исследованию. Давшие положительный результат направляются для дальнейшего исследования к врачу. При сомнительном результате вопрос о необходимости дальнейшего исследования решается индивидуально. Тест, по данным автора, отличается высокой диагностической возможностью. Так, невроз с помощью этого теста диагностирован в 88,2 % случаев. Результаты, полученные с помощью опросника А. Кокошкаровой, в высокой степени коррелируют с данными, получаемыми при применении опросника Хека — Хесс. Автор сама отмечает зависимость результатов исследования от позиции обследуемого и указывает, что при отрицательном отношении к исследованию или при опасении разглашения результатов получаются недостоверные данные.

По данным А. Кокошкаровой (1983), скрининг-опросники в сущности выявляют фактор нейротизма и дают синдромологическую характеристику болезненного состояния. Они малоинформативны и практически непригодны в целях нозологической диагностики, например для разграничения невроза и неврозоподобного состояния.

Шкала реактивной и личностной тревожности Спилбергера (С. Spielberger, 1970, 1972) различает понятие тревоги как состояния и тревожности, как черты, свойства личности. Тревога характеризуется различной интенсивностью, изменчивостью во времени, наличием осознаваемых неприятных переживаний напряженности, озабоченности, беспокойства, опасений, выраженной активацией деятельности вегетативной нервной системы. Возникает тревога как реакция человека на различные стрессы, чаще психогенного, социально-психологического характера. Личностную тревожность автор расматривает как свойства индивида, она является конституциональным признаком, относится к предрасположенности. Личностная тревожность — это относительно постоянное свойство человека видеть угрозу своему благополучию в самых различных ситуациях. Личностная тревожность является предиспозицией, облегчающей возникновение реакций тревоги. Шкала тревоги Тейлор в сущности направлена на измерение личностной тревожности, а не состояний реактивной тревоги.

Шкала Спилбергера учитывает дифференциацию факторов личностной тревожности и реактивной тревоги. Она представляет собой опросник, состоящий из двух подписал. Подшкала личностной тревожности включает в себя 20 утверждений, которые обследуемый должен оценить по 4-балльной системе: «почти никогда», «иногда», «часто», «почти всегда». Примеры утверждений по этой под-шкале: я слишком переживаю из-за пустяков; я стараюсь избегать критических ситуаций и трудностей.

Подшкала реактивной тревоги также состоит из 20 утверждений. Из них 10 констатируют, а 10 отрицают наличие тревоги. Оценка утверждений: «нет, это совсем не так», «пожалуй, так», «верно», «совершенно верно». Примеры утверждений по подшкала реактивной тревоги: я не

нахожу себе места; мне ничто не угрожает.

Шкала Спилбергера крайне проста, она относится к экспресс-методикам, и применение ее требует очень мало времени. В СССР шкалу Спилбергера модифицировал, адаптировал и стандартизировал Ю. Л. Ханин (1976, 1978). Им же получены ориентировочные нормативы: низкий уровень тревоги—20—34 балла, средний уровень — 35—44 балла, высокий уровень — 46 баллов и выше. Суммарные оценки получаются путем подсчета результатов с помощью ключа, учитывающего инвертированные утверждения. Методика может представить интерес для обследования больных с депрессивными и тревожно-депрессивными состояниями различного генеза.

Метод Бекмана— Рихтера. Разработан (1972) для исследования личности и анализа социальных отношений, в особенности отношений в малых группах. Тест дает представление о том, какими обследуемые видят себя, какими бы они хотели видеть себя, какими они видят других, какими их видят окружающие, какими, по их мнению, должен быть идеальный представитель той или иной группы.

Тест стандартизован на лицах в возрасте 18—60 лет и включает 3 варианта одних и тех же 40 биполярных утверждений («Я», «Он», «Она»). В опроснике выделяются 6 основных шкал и 2 шкалы тенденций.

I. Шкала социального резонанса (от негативного к позитивному). Отрицательный полюс характеризуется непривлекательностью, малым интересом к своей внешности, неуважением окружающих, их нелюбовью. Соответственно на положительном полюсе располагаются лица привлекательные, умеющие постоять за себя, уважаемые и ценимые другими людьми'. Итак, в первой шкале изучается вопрос о взаимоотношении с окружением, определенный аспект социальной роли.

Пример утверждений:

Считаю, что мне скорее трудно... 3210123 ...скорее легко завоевать симпатии

других людей.

II Шкала доминантности (уступчивости). На одном полюсе— лица, легко вступающие в споры, своенравные, нетерпеливые, склонные к доминированию, на другом — уступчивые, редко вступающие в споры, терпеливые.

Пример утверждений:

Считаю, что я скорее стремлюсь 3210123... скорее предпочитаю следо-управлять другими, чем...

вать воле, указаниям других.

III. Шкала контроля (недостаточно контролирующие себя — упорядоченные, с высоким уровнем самоконтроля). Для первых характерны неупорядоченность, непостоянство, склонность к шалостям, легкомысленным поступкам, неумение распоряжаться деньгами. Для «сверхконтрольных» характерны выраженная упорядоченность, усердие, правдивость до фанатичности, неспособность к шалостям и беззаботному поведению. Пример утверждений:

Считаю, что мне трудно вести себя 3210123 ...очень легко быть непри.непринужденно...

нужденным

IV. Шкала преобладающего настроения (гипоманиакальные — депрессивные). На крайних полюсах этой шкалы находятся: редко бывающие удрученными, мало склонные к самоанализу, почти несамокритичные, не скрывающие раздражения, часто удрученные, склонные к чрезмерному самоанализу, самокритичные, не проявляющие раздражения. Пример утверждений:

Думаю, что я редко... 3210123 ...очень часто упрекаю себя.

V. Шкала открытости — замкнутости. Лица, демонстрирующие высокие показатели по этой шкале, характеризуются на одном полюсе доверчивостью, раскрытостью перед другими людьми, потребностью в любви; на другом—замкнутостью, недоверчивостью, отстраненностью от других людей, тенденцией скрывать собственную потребность в любви. Пример утверждений:

Мне кажется, что я чувствую скорее 3210123 ...скорее близость к другим отчужденность..

людям.

VI. Шкала социальных возможностей (социально слабые—социально сильные). Социальная слабость, по мнению авторов, характеризуется необщительностью, слабой способностью к самоотдаче, неспособностью к длительным привязанностям, бедной фантазией. И, наоборот, противоположный полюс — лица, любящие бывать в обществе, склонные к самоотдаче и длительным привязанностям, с богатой фантазией. Пример утверждений:

Мне кажется, что по характеру 3210123 ...скорее необщителен, замкнут

я скорее общителен....

Две дополнительные шкалы основаны на подсчете зачеркнутых обследуемым нулей и зачеркнутых троек. В первом случае высокий показатель рассматривается как проявление эмоционального безразличия к выполняемому заданию, во втором — указывает, например, на возбужденное состояние, низкий самоконтроль. Эти шкалы играют роль оценочных, они характеризуют установку личности на ситуацию исследования, в каждом отдельном случае повышение количества такого рода ответов требует тщательного анализа.

Обследуемый по каждому утверждению отмечает свою личностную позицию. Сумма этих «сырых» оценок переносится на бланк протокола с помощью специального ключа. Сверху на бланке протокола обозначены соответствующие «сырым» оценкам стандартные единицы. При групповых исследованиях, когда нет необходимости вычерчивать индивидуальные профили, перевод оценок в стандартные осуществляется с помощью таблицы.

Авторы подвергали результаты исследования психоаналитической интерпретации, однако они указывают, что такая трактовка данных не обязательна, сам по себе диагностический профиль не требует каких-либо концептуальных трактовок, он представляет просто цепь подтвержденных математическим анализом связей между отдельными признаками.

При повторном использовании теста в ходе психотерапии можно убедиться в изменении взаимоотношений между врачом и больным. Так, при успешности лечения самооценка больного все больше будет приближаться к оценке его врачом и, наоборот, будет все больше отличаться, если терапия не приносит больному облегчения. Оценка врача больным содержит ожидания и установки, определяемые социальными и социально-психологическими факторами. В ходе лечения эта оценка также может меняться.

Эта возможность применения теста Бекмана — Рихтера была убедительно показана X. Гоза Леоном (1982), проводившим исследование взаимоотношений между врачом и больным в клинике некоторых психосоматических заболеваний. Он обследовал больных, страдающих, истинными психосоматозами — язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки, ишемической болезнью сердца, бронхиальной астмой. В качестве основных методов исследования автор использовал тест Бекмана — Рихтера и применявшийся ранее В. А. Ташлыковым (1974) метод оценочного конструирования, в котором характеристика личности воссоздается путем оценки ее по стандартному набору личностных свойств. Исследования X. Гоза Леона показали высокую степень корреляции между этими методиками. Анализ полученных данных позволил автору выделить два образа лечащего врача — сопереживающий и эмоционально-нейтральный. Из них первый является идеальным образом лечащего-врача, а второй — нежелательным. Соответственно были выделены основные типы эмоционального контакта между врачом и больным и формы ролевого поведения врача (руководство, партнерство, руководство — партнерство). Автор показал, что система взаимоотношений врача и больного в процессе лечения не является стабильной, она представляет крайне подвижный процесс, отражающий роль множества факторов и имеющий большое значение для эффективности лечения, особенно психотерапии. Аналогичные данные были получены В. А. Ташлыковым (1974, 1978), изучавшим взаимоотношения между психотерапевтом и больными неврозами.

Важность таких исследований заключается в том, что знание установок больного в отношении лечащего врача, своей болезни и ее лечения позволяет врачу управлять процессом установления оптимального эмоционального контакта, разрабатывать и осуществлять реабилитационные мероприятия.

Метод Роршаха. Стимульный материал метода Роршаха (Н. Rorshach, 1921) состоит из 10 таблиц с полихромными и одноцветными симметричными изображениями, «пятнами». Каждое изображение демонстрируется обследуемому последовательно, при этом ему предлагается ответить на вопросы: «Что это может быть? На что это похоже?» В процессе исследования обследуемый не получает никакой дополнительной информации. Все интересующие экспериментатора вопросы могут быть заданы только после окончания исследования.

Полученные ответы-интерпретации дословно протоколируются. Формализация интерпретаций проводится по следующим пяти счетным категориям.

1. Локализационная особенность интерпретации. Здесь регистрируется, был ли представленный ответ целостным, т. е. охватывающим все изображение (W), или относился к какой-либо детали (D).

2. Детерминанты, или характеристика «качества» ответа. При создании образа обследуемый может отдавать предпочтение форме изображения (F) или выделять цвет, который может быть в различных сочетаниях с формой (FC, CF, С), полутона (с', с), усматривать в созданном образе движение (М).

3. Знак формы. Форма оценивается положительным (+) или отрицательным знаком (—), который показывает, насколько адекватно отражены форма пятна, его контуры в созданном образе.

В качестве критерия служат интерпретации здоровыми соответствующих изображений и их деталей.

4. Учет содержания интерпретации, которое может быть самым разнообразным. Например, изображение трактуется как человек (Н), животное (А), огонь (Fi) и т. д.

5. Дополнительные факторы. Прежде всего здесь может быть отмечена оригинальность (Or) или популярность (Р) интерпретации, а затем уже и те факторы, которые не имеют особо разработанной системы обозначений, представляя собой важные качественные характеристики ответа (например, персеверации, описание вместо интерпретации и т. п.).

Показатель оригинальности ответов различается в зависимости от четкости формы. При ответах по форме и цвету и чисто цветовых показатель оригинальности обозначается знаком (—) и свидетельствует не об оригинальности мышления или фантазии, а о патологической дезорганизации мышления. Учет дополнительных факторов позволяет получить ценные данные, особенно при обследовании психически больных.

Таким образом, каждая интерпретация обследуемого получает определенный формализованный вид, например: табл. II — «два человека, пожимающих друг другу руки». Ответ приобретает вид: W +H, т. е. изображение интерпретировано в целом (W), обследуемый видит человеческие существа в движении (М), знак формы положительный, поскольку большинство обследуемых усматривают здесь двух людей, по содержанию — человек (Н).

В многочисленных исследованиях была выработана определенная психологическая характеристика показателей метода Роршаха. Рассмотрим психологическое значение некоторых показателей.

Прежде всего о том, что представляет различный подход обследуемого к интерпретации изображений (выбор целого или деталей). Значительное количество целостных интерпретаций с положительным знаком свидетельствует о богатстве воображения, способности к синтезу, критичности ума. Если появляются целостные интерпретации с отрицательным знаком формы, это рассматривается как нарушение в синтезе, отсутствие критичности.

Выбор детали изображения для построения образа является наиболее частым и свидетельствует (при наличии положительной формы) о конкретной интеллектуальной активности обследуемого. Мелкие дробные детали (Dd) с негативной формой появляются преимущественно у психически больных, для здоровых они нехарактерны.

Как уже указывалось, детерминанты являются важнейшими категориями подсчета, основная информация о личности, по Н. Rorschach, может быть получена только при тщательном изучении «качества» ответов.

Наиболее часто в протоколах исследования, по Н. Rorschach, появляется детерминанта формы. Перцептивная деятельность обследуемого в процессе нахождения «сходства» связана с привлечением данных из прошлого опыта. Необходима также и критичность подхода к актуализируемым образам, выбор наиболее отвечающего форме изображения. В связи с этим процент положительных форм выступает в качестве своеобразного показателя «четкости перцепции», который рассматривается как отражающий некоторые интеллектуальные особенности личности.

Кинестетические интерпретации (М), по данным литературы, характеризуют степень внутренней активности, творческое воображение, свидетельствуют о глубоких и наиболее индивидуальных тенденциях личности.

С этим можно вполне согласиться, ибо здесь, помимо установления сходства, снятия неопределенности, что уже само по себе требует определенного уровня активности, появляется качественно новый элемент — внутренняя активность, не обусловленная внешними факторами, поскольку движения как такового в изображении не содержится.

Интерпретации, в которых учитывается цвет изображения, относятся к оценке эмоциональной сферы, причем степень участия формы указывает на различные виды контроля со стороны интеллекта.

Реже в протоколах появляются ответы с учетом различных оттенков и густоты серого цвета (с', с). К этой разновидности ответов относятся определение поверхностей (шероховатая, гладкая и т. п.), учет светотени (рентгеновские снимки, дым и др.). Интерпретация этих показателей, пожалуй, наименее разработана. В целом можно сказать, что эти ответы рассматриваются как обозначающие беспокойство, тревожность.

При оценке содержания интерпретации (Н, А и др.) могут быть вскрыты персеверативные тенденции, предпочтительные темы и ряд других личностных особенностей. Диагностическая ценность отдельных показателей метода, несмотря на их важность, невелика. Существующие в настоящее время диагностические схемы предусматривают учет и анализ целостной картины, все показатели изучаются во взаимосвязи. Так, была показана необходимость комплексного рассмотрения ряда показателей (W + М и Or) для оценки интеллектуальных возможностей обследуемого (В. A.Wysocki, 1957).

Определяющим в диагностике, по Н. Rorschach, является установление типа переживания личности. Здесь мы должны коснуться представлений Н. Rorschach о структуре личности. Как уже отмечалось (В, Н. Мясищев, И. Г. Беспалько, И. Н. Гильяшева, Б. Д. Карвассарский, Т. А. Немчин, 1969), общие психологические предположения, выдвинутые Н. Rorschach, настолько немногочисленны и просты, что не противоречат тем или иным теориям личности. Н. Rorschach исходил из положения о том, что человеческая активность определяется как внутренними, так и внешними побуждениями. В связи с таким пониманием активности, в которой выражается личность тем отчетливее, чем менее стереотипны («структурированы») вызывающие ее стимулы, и были введены автором понятия интроверсии и экстратенсии. Каждое из этих понятий соответствует совокупности определенных черт личности, связанных с преобладающим видом активности.

В эксперименте чувствительность к внутренним побуждениям представлена кинестетическими интерпретациями, к внешним — цветовыми. По их соотношению (М: С) и

устанавливается «тип переживания».

Типология Роршаха представляет собой качественно новый этап в понимании интроверсии и экстраверсии. В противовес С. Jung с его пониманием интроверсии как состояния Н. Rorschach представляет интроверсию и как процесс и как гибкую возможность ухода в себя в зависимости от обстоятельств, условий среды. Лишь ригидное преобладание интроверсивных тенденций позволяет говорить нам об интроверсии как о патологическом состоянии, что Н. Rorschach неоднократно подчеркивает.

Далее Н. Rorschach отмечает, что понятию интроверсии в обычном смысле противостоит понятие экстраверсии, однако, согласно автору, использование такой терминологии создает то неудобство, что может быть сделан вывод о реальной противоположности экстраверсии и интроверсии. В силу этих обстоятельств и вводится понятие «экстратенсия».

Амбиэквальный тип переживания, по Н. Rorschach, характеризуется возможностью обнаружения у одного и того же лица чередования интроверсивных и экстратенсивных тенденций. Периоды сосредоточенности на собственных переживаниях у таких людей чередуются с периодами обращения к активности во внешнем мире.

Коартивный тип характеризуется отсутствием или малочисленностью как кинестетических, так и цветовых ответов. Н. Rorschach различал коартированный(ОМ и ОС) и коартативный (1М и 1С, 1М и ОС, ОМ и 1С) типы переживания в зависимости от количества ответов по цвету и кинестетических, однако большого практического значения это разделение не имеет и оба эти типа переживания объединяются в понятие «коартивный тип» (Л. Ф. Бурлачук, 1979)..

Таким образом, мы должны сделать вывод о том, что подход Н. Rorschach к исследованию личности характеризуется динамичностью. Смысл выделения типов, по Н. Rorschach, заключается не столько в академической классификации людей, сколько в его клиническом значении (В. Н. Мясищев, И. Г. Беспалько, И. Н. Гильяшева, 1969).

В настоящее время в отечественной патопсихологии наблюдается все более частое использование метода Роршаха для решения ' некоторых теоретических и практических задач. Это связано с преодолением ряда трудностей. Так, И. Г. Беспалько (1978) к слабым сторонам метода относит сравнительно большой субъективизм в обобщающей интерпретации экспериментальных данных. Е. Т. Соколова (1980) указывает на эмпиричность соотнесения отдельных показателей с определенными параметрами личности. Она же считает дискуссионным вопрос о том, что выявляет тест Роршаха — структуру личности или частные индивидуальные особенности.

Более широкому использованию метода Роршаха у нас должно предшествовать серьезное его изучение в аспекте практического использования при обязательном сопоставлении с данными, получаемыми с помощью других методов, и теоретическая разработка его методологических основ.

В связи с этим можно указать на работы, авторы которых сообщили результаты, полученные с помощью метода Роршаха при исследовании реактивных состояний (Н. Н. Станишевская, 1970, 1971), эпилепсии (В. М. Блейхер, Л. Ф. Бурлачук, 1971; Л. Ф. Бурлачук, 1972; И. И. Белая, 1978; И. И. Белая, В. А. Торба, 1978), при патологии лимбико-ретикулярного комплекса (А. М. Вейн, П. И. Власова, О. А. Колосова, 1971).

Значительным вкладом в разработку теоретических и практических основ метода Роршаха, способствующим его практическому применению, являются монография Л. Ф. Бурлачука (1979) и методическое пособие И. И. Белой (1978).

Анализ проблемы дает основания думать, что метод Роршаха в патопсихологии окажется полезным главным образом в плане диагностики индивидуальных свойств личности, особенно в психотерапевтической и реабилитационной работе. Использование его в целях нозологической диагностики представляется нам менее перспективным, однако и здесь данные, получаемые с

помощью метода Роршаха в комплексе с другими экспериментально-психологическими методами и методиками, существенно дополняют картину патопсихологического синдрома.

Тематический апперцептивный тест (ТАТ) предложен Н. A. Murrey и С. Morgan (1935) и состоит из 29 картин с определенными изображениями (рис. 12) и одной белой карты, которую предъявляют обследуемому для того, чтобы он вообразил на ней любую картину. Всего обследуемому, в зависимости от пола и возраста, при проведении исследования предлагается, как правило, 20 картин в 2 сеанса. Однако допускаются и отступления от этих правил, поскольку существуют различные модификации исследования.

Задача обследуемого — по каждой из предъявляемых картин составить небольшой связный рассказ (из расчета в среднем 5 мин на картину). Проводя исследование по ТАТ, обычно предупреждают, что речь идет об исследовании воображения или же об особенностях литературного творчества. В действительности же главное, на что обращается внимание в рассказах обследуемого,— о ком и о чем он будет говорить, какие ситуации создаст, как разрешит в содержании рассказов конфликты и в случае их наличия выявится ли в рассказах определенная типическая, многократно повторяемая ситуация.

В процессе исследования в зависимости от целей обследуемому могут быть заданы вопросы типа: «О чем сейчас думает этот человек?», «Какова его профессия?» и т. п. В целом, как правило, в задачу обследуемого включается условие, требующее осветить в рассказе три основных момента: что привело к ситуации, изображенной на картине, что происходит в настоящий момент, чем эта ситуация закончится?

Рассказы обследуемого записываются дословно, с фиксацией пауз, интонаций и других выразительных движений. Обычно прибегают к стенограмме или скрытому магнитофону, иногда обследуемый сам записывает свой рассказ.

Прежде чем приступать к интерпретации совокупности рассказов, экспериментатор должен располагать всеми возможными сведениями об обследуемом (семейное положение, профессия, возраст и т.д.), В случае, если обследуемый психически больной, необходимо тщательное изучение анамнеза, истории болезни.

По мнению одного из авторов этого метода, известного американского психолога Н. А. Murrey, диагностическая ценность ТАТ основывается на признании существования в человеческой психике двух ярко проявляющихся тенденций. Первая из них выражается в стремлении каждую многозначную ситуацию, с которой сталкивается человек, истолковывать в соответствии со своим прошлым опытом и личными потребностями. Вторая тенденция состоит в том, что во всяком литературном творчестве автор опирается на собственные переживания и сознательно или бессознательно изображает собственные потребности, чувства в личностях и характерах выдуманных героев.

Таким образом, согласно гипотезе Н, A. Murrey, обследуемый будет говорить в созданных рассказах о себе или наделять выдуманных лиц своими знаниями, приписывать им свои чувства и переживания.

Для объяснения деятельности, поведения личности Н. A. Murrey использует понятие потребности (один из основных терминов в предложенной им теории личности), которая представляет собой «внутреннюю силу организма», часто выступающую как определенного рода ответ на «давление», оказываемое средой. Соединение давления с вызванной им потребностью называется темой, следовательно, тема является динамической структурой взаимодействия среды и личности, или «краткого единства», в отличие от «продолжительного» единства, которое составляет целую жизнь человека. Ряды соединяющихся между собой тем составляют сложные темы.

Гипотетический процесс, названный Н. A. Murrey потребностью и появляющийся после стимула, толчка, предшествует двигательной реакции. Сами двигательные реакции обособленно от ситуации, которой были вызваны, и цели, на которую направлены, названы им актами,

которые подразделяются на двигательные (проявления мышечной мускульной активности) и включающие проявления вербальной активности.

Рассматривая возникновение потребностей, Н. A. Murrey предупреждает, что этот процесс недостаточно изучен, и считает, что в определенной мере их развитие можно было бы отнести к процессу образования условных рефлексов. Рефлекторная теория И. П. Павлова также оказала значительное влияние на выделение автором первичных, или висцерогенных, и вторичных, или психогенных, потребностей. Первые имеют наследственно закрепленный механизм, вторые — его не имеют. Другие источники возникновения потребностей Н. A. Murrey ищет в таких явлениях, как соревнование, подражание и т. п.

От S. Freud перенимается Н. A. Murrey с некоторыми изменениями деление личности на «Я», «Оно», «Сверх-Я». При этом полагается, что источник почти каждого явления — бессознательное. Связь теории Н. A. Murrey с психоанализом реализуется также в том большом значении, которое автор приписывает переживаниям человека в раннем детстве. Однако, вопреки большинству психоаналитиков, Н. A. Murrey не считает импульсы, исходящие из бессознательного, ни анти-, ни асоциальными.

Теоретическое построение Н. A. Murrey направлено прежде всего на детальное раскрытие мотивационного аспекта личности. В связи с этим автор выделяет (предупреждая, что не считает данную классификацию совершенной и законченной) 44 переменных, соответствующих гипотетическим доминирующим процессам в психике. В их число входят 20 явных потребностей, 8 скрытых потребностей, 4 потребности отнесены к внутренним состояниям и, наконец, 12 общих черт, которые могут характеризовать отдельные личности. На выделение этих переменных и их последующую интерпретацию («агрессия», «эксгибиционизм» и т. п.) самое значительное влияние, несомненно, оказали психоаналитические концепции. Для характеристики отдельных потребностей автор дает в своей работе описание лиц, которым эти потребности присущи в высокой степени.

Анализ полученных с применением ТАТ данных строится следующим образом: первым этапом является выделение «героя», с которым испытуемый идентифицирует себя (если это вообще имеет место). Для решения этого вопроса автор метода предлагает ряд критериев (половой признак, статус, роль и др.). Первейшая задача исследователя — детальное рассмотрение того, что чувствует, думает или делает «герой», установление того, что является в некотором роде уникальным. Каждое проявление переменной оценивается по 5-балльной шкале. Дальнейший этап — изучение «давлений» среды, сила каждого из них также подвергается количественной оценке. Далее идет сравнительная оценка сил, исходящих от «героя», и сил, исходящих от среды. В руководстве к ТАТ (Н. A. Murrey, 1943) интересы и чувства рассматриваются отдельно. -Особое значение имеют позитивная и негативная оценки действующих в рассказе лиц.

Автор выделяет и формальный анализ, куда включается рассмотрение структуры, стиля рассказов. Этот аспект анализа, по А, Н. A. Murrey, весьма полезен для вскрытия патологических тенденций и состояний (мании, депрессии). Н. A. Murrey подчеркивает, что для правильного анализа содержания рассказов необходимы известные сведения об обследуемом, некоторое знание его прошлого и настоящего.

Автор считает, что заключения, полученные на основе анализа рассказов ТАТ, должны рассматриваться как рабочие гипотезы, которые необходимо проверять другими методами, а не как доказанные факты. Учитывается и недостаточно высокая надежность этого метода исследования личности, ибо рассказы ТАТ отражают как мимолетные настроения обследуемого в данный момент, так и настоящую жизненную ситуацию. Умелое использование биографических и других данных, имеющихся у психолога, позволяет предполагать возможность тех или иных личностных тенденций.

D. Rapaport (1945), ставя под сомнение выдвинутый Н. A. Murrey принцип анализа

рассказов обследуемых при исследовании методикой ТАТ как проявления фантазирования, предлагает рассматривать их как продукт познавательной деятельности при неопределенности стимульного материала. Для интерпретации результатов им предлагается анализ формальных характеристик построения рассказа, в первую очередь любых отклонений от его стандартного построения. D. Rapaport (цит. по Е. Т. Соколовой, 1980) различает такие категории формальных характеристик, как чувства, переживания, возникающие у обследуемого в ситуации эксперимента; оценка персонажей рассказа; выделение стремлений и установок, понимаемых как основные показатели мотивов личности; препятствия или барьеры, возникающие в связи с реальными действиями других лиц или социальных норм, препятствующих осуществлению стремлений обследуемого.

Б. В. Зейгарник, В. В. Николаева, Л. Б. Филонов (1972) приводят следующие основные категории анализа рассказов обследуемых.

«Уход» — уклонение обследуемого от выполнения задания. Дается либо описание, иногда даже излишне детализированное, либо сюжет строится формально, при этом отсутствует конкретное содержание, либо обследуемый подменяет необходимость собственного построения сюжета изложением готового материала, взятого из литературных произведений, кинофильмов и т. п., либо обследуемый дает разветвленный вариант сюжета, легко переходя от одной сюжетной линии к другой, рассматривая их как равноценные, равно-возможные. «Уход» на все картины рассматривается как проявление боязни испытания или затруднений в общении. Он может быть и следствием интеллектуальной недостаточности. «Уход» в случаях описания отдельных картин обозначает либо неприятие изображенной ситуации вследствие полного незнания особенностей жизненных коллизий такого рода (чуждая среда), либо особую значимость ситуации для обследуемого.

Позиция персонажей может быть действенной, страдательной, созерцательной или агрессивной. Все эти виды отражают соответствующие тенденции личности и имеют свои качественные характеристики. Например, для действенной позиции характерны превалирование глаголов в настоящем времени, отражающих стремление к изменению существующего положения путем оперирования собственными возможностями, подчеркивание хорошего прогноза.

Категория солидаризации рассматривается как проявление понимания одного из персонажей, разделения его взглядов, сочувствия ему. По особенностям солидаризации судят о присущей больному системе межперсональных отношений.

Отступление от сюжетной линии характеризуется внезапным переходом от одного направления рассказа к другому. Различаются отступления справочные, свидетельствующие о резонерских тенденциях, и мемориальные, являющиеся показателями эгоцентричности. Частые отступления характеризуются авторами как проявление «скачки идей».

Ошибки восприятия (но не конфабуляции) — проявление нарушений баланса между внешними и внутренними факторами восприятия, с доминированием последних.

Количество деталей свидетельствует о поведении обследуемого в ситуации эксперимента. Например, малое количество деталей — проявление самостоятельности обследуемого, его независимости и некоторого игнорирования окружающего.

Общее время рассказа характеризует сферу сознания обследуемого, присущее ей богатство представлений, легкость возникновения ассоциаций. Длинный рассказ по одной из картин свидетельствует о заинтересованности, длительные паузы — об аффективных реакциях.

Такая схема категорий для интерпретации рассказов по картинам ТАТ представляется нам предпочтительной для использования в патопсихологии.

Е. Т. Соколова (1980), анализируя возможности практического использования метода, считает, что наибольшее применение он находит в клинике неврозов и других пограничных состояний для выявления аффективных конфликтов и спонтанно, часто неосознанно,

складывающихся у больного способов их разрешения. При этом для клинициста могут представлять особый интерес такие особенности аффективной сферы личности, диагностируемые с помощью ТАТ, как определение ведущих мотивов, отношений, ценностей, обнаружение аффективных конфликтов, характерных для больного механизмов психологической защиты, характеристика ряда индивидуально-личностных особенностей (импульсивность — подконтрольность, эмоциональная устойчивость — лабильность, эмоциональная зрелость—инфантильность), самооценка обследуемого (соотношения между «Я» идеальным и реальным, степень принятия себя).

Существенный недостаток ТАТ Б. Д. Карвассарский (1982) видит в существующем уровне техники интерпретации, который еще не обеспечивает достаточной надежности заключения, его полной независимости от исследующего. Поэтому исключительно важно подчеркиваемое Е. Т. Соколовой обстоятельство, без учета которого невозможно использование ТАТ в практике: все выявляемые этой методикой закономерности — это не более чем потенциальные возможности, тенденции, установки личности. Поэтому неправомерен прямой перенос данных ТАТ на характеристику личности и поведения больного.

В патопсихологической практике, нам представляется, возможности применения ТАТ не ограничиваются психогенными заболеваниями. С помощью метода мы получаем интересные личностные характеристики при аффективных психозах, алкогольной деградации личности. Показано значение метода для оценки аффективной сферы больных шизофренией (Н. К. Киященко, 1965; Т. Н. Бояршинова, 1975). Теоретические и практические аспекты применения ТАТ в советской патопсихологии разрабатывались И. Н. Гильяшевой (1967), С. В. Цуладзе (1969).

Метод исследования фрустрационной толерантности впервые описан S. Rosenzweug (1954) под названием «Метод рисуночной фрустрации». Позже было издано специальное руководство по использованию этого метода с соответствующими стандартизованными нормами (S. Rosenzweug, E. Hemming, H. Clark, 1947), которое и в настоящее время остается основным.

Как видно из названия метода, его задача — изучение особого аспекта личности, реакций на фрустрацию. В качестве стимульного материала используются рисунки, изображающие наиболее часто возникающие конфликтные ситуации, ситуации, которые могут фру« стрировать личность (рис. 13). Пол, возраст и сфера деятельности не являются решающими для возникновения этих ситуаций.

В отличие от картин ТАТ предлагаемые здесь рисунки достаточно однообразны по своему характеру и, что является наиболее существенным, служат для того, чтобы получить от обследуемого сравнительно простые ответы, ограниченные по содержанию и размеру.

Таким образом, настоящий метод сохраняет некоторые из объективных преимуществ теста словесной ассоциации и в то же время приближается к возможному раскрытию тех аспектов личности, которые исследователи пытаются выявить с помощью ТАТ.

Материал методики состоит из 24 рисунков, где изображены лица, находящиеся во фрустрационной ситуации преходящего типа. На каждом рисунке персонаж слева изображен произносящим слова, которыми описывается фрустрация собственная или другого индивида. Над персонажем справа имеется пустой квадрат, в который обследуемый должен вписать собственный ответ. Черты и мимика персонажей из рисунков устранены.

Те ситуации, которые наличествуют в методике, можно подразделить на две основные группы. Первая—ситуации препятствия, или, по терминологии S. Rosenzveig, «эгоблокинговые». В этих ситуациях какое-либо препятствие, действующее в ситуации, обследуемого обескураживает, сбивает с толку, фрустрирует любым прямым способом. Существует 16 ситуаций этого типа (например, 1, 3, 6, 8 и др.). Вторая—ситуации обвинения, или

«суперэгоблокинговые». Здесь субъект является объектом обвинения (например, 2, 5,7 и др.).

В процессе эксперимента обследуемому вручается серия рисунков и предлагается инструкция следующего содержания: «На каждом из рисунков изображены двое или более лиц. Один всегда изображен говорящим определенные слова. Представьте себе, что будет отвечать другой человек и запишите первый ответ, который приходит Вам на ум. Не старайтесь отделаться шуткой и действуйте по возможности быстрее». Обследуемому на примере первого рисунка демонстрируется, как он должен давать ответ. Тест может быть использован и при индивидуальном, и при групповом эксперименте.

Каждый ответ обследуемого оценивается с точки зрения двух критериев: направленности и типа реакции личности. По направленности выделяются 1) экстрапунитивные реакции — обвиняются внешние препятствия или лица, вызвавшие у субъекта неприятности; при этом иногда кому-то вменяется в обязанность разрешение сложившейся ситуации; 2) интрапунитивные реакции — обвинение себя; обследуемый берет на себя ответственность за исправление ситуации или же воспринимает фрустрационную ситуацию как благоприятную для себя; 3) импунитивные реакции — обследуемый уклоняется от упреков другим людям и рассматривает ситуацию примиряющим образом, как нечто, что может быть исправлено, стоит только подождать и подумать.

По типу реакции подразделяются на: 1) препятственно-доминантные — в ответе обследуемого вызвавшее фрустрацию препятствие всячески подчеркивается (это препятствие представляется как неблагоприятное, благоприятное или незначительное); 2) самозащитные— главную роль в ответе обследуемого играет способ защиты «Я», обследуемый осуждает кого-нибудь, признает свою вину, отрицает ответственность вообще; 3) необходимостно-упорствующие — акцент делается на потребности разрешить возникшую ситуацию, обследуемый требует помощи от других лиц, сам берется за разрешение..проблемы или полагает, что время и ход событий приведут к ее исправлению.

Из комбинации этих 6 категорий, каждая из которых получает свое условное обозначение, получают 9 возможных факторов оценки (и 2 дополнительных варианта).

При оценке результатов ответы обследуемого сравнивают со стандартными. Несовпадающие ответы не получают оценки, а совпадающие оцениваются в 1 или 0,5 балла (последнее, если ответ содержит двойную оценку, а совпадает со стандартной только одна из них). По оценке ответов составляются профили числовых данных, а по ним — три основных образца и один дополнительный.

В процессе исследования нередко обследуемый изменяет тенденцию ответов. Для учета этого тенденции анализируются. При интерпретации обращается внимание на изучение социальной адаптации обследуемого, частоты его конфликтов с окружающими, производится оценка факторов таблицы профилей, изучаются образцы и. тенденции. Обращается внимание на то, как понимает обследуемый свои реакции. У психически здоровых наиболее часты экстрапунитивные реакции, на втором месте — импунитивные и реже отмечаются интрапунитивные реакции. Таким образом, здоровый человек в большинстве случаев или направляет свои реакции на внешнее окружение и обвиняет в препятствиях внешние причины, или же уклоняется от высказывания упреков как другим людям, так и самому себе, т. е. рассматривает фрустрирующую ситуацию примиряющим образом. Установление показателя, на основании которого можно судить о степени социальной адаптации индивида, возможно при наличии средне-групповых данных. Однако имеющиеся в зарубежной литературе стандарты не могут быть заимствованы с этой целью.

Рассмотрение метода, посвященного изучению фрустрации как личностной характеристики, заставляет нас обратиться к некоторым теоретическим аспектам проблемы фрустрации в целом.

Интерес к фрустрации как к одной из реальных жизненных проблем возник в 30-х годах

нашего столетия и, несомненно, толчком к этому послужили работы S. Freud. Но психологи, которые занимались этой проблемой, быстро обнаружили, что признание фрейдовских принципов — это одна сторона дела, а использование их в качестве основы для экспериментальных исследований — нечто другое. Это и послужило стимулом для развития теорий фрустрации.

В настоящее время можно говорить о следующих основных в современной зарубежной психологии теориях фрустрации: теория фрустрационной фиксации (N. К. Mair, 1949); теория фрустрационной регрессии (К. Barker, T. Dembo, К. Lewin, 1943); теория фрустрационной агрессии (J. Dollard, 1939); эвристическая теория фрустрации (, 1949). Наиболее завершенной и интересной, нам представляется, созданная S. Rosenzweig эвристическая теория фрустрации. Согласно этой теории, фрустрация имеет место в тех случаях, когда организм встречает более или менее непреодолимые препятствия на пути к удовлетворению какой-либо жизненной потребности. Фрустрация, по S. Rosenzweig, — это способность приспособления к ситуации стресса, характерный способ поведения.

Защита организма осуществляется, согласно этой теории, на трех уровнях: клеточном (защита основана на действии фагоцитов, антител и т. п., иными словами, защита от инфекционных воздействий) ; автономном — защита организма в целом от физических «агрессий» (соответствует в психологическом плане состояниям страха, страданиям, в физиологическом — изменениям, происходящим в организме при стрессе); кортикальном — психологическом уровне. На этом уровне и строится, главным образом, теория фрустрации, выделение соответствующих критериев с точки зрения направленности и типа реакции личности, о которых мы говорили ранее.

Это разграничение схематично и подчеркивает, что в широком смысле теория фрустрации включает все три уровня как взаимопроникающие. Таким образом, можно сделать вывод о том, что фрустрация толкуется чрезвычайно широко (хотя разработанный S. Rosenzweig метод и предназначен для изучения третьего уровня защиты), вбирает в себя понятие стресса, а не ограничивается изучением только лишь реализации этого явления на уровне психического.

В этом плане нам представляется более психологическим определение Н. Д. Левитова (1.967), который под фрустрацией понимает состояние человека, выражающееся в характерных особенностях переживаний в поведении и вызываемое объективно непреодолимыми (или субъективно так понимаемыми) трудностями, возникающими на пути к достижению цели или к решению задачи.

Метод исследования фрустрации может и должен сыграть свою роль в патопсихологических исследованиях. Изучение фрустрационных реакций помогает понять происхождение неврозов, способствовать правильной организации психотерапии. Проблема фрустрации имеет прямое отношение к проблеме психопатий и психогений. В отечественных исследованиях отмечается возможность применения его для дифференциальной диагностики неврозов (Н. В. Тарабрина, Г. В. Шеряков, В. Д. Дмитриев, 1971) и неврозоподобных состояний (Л. И. Завилянская, Г. С. Григорова, 1976).

Метод незаконченных предложений применяется в экспериментально-психологической практике давно. С. Д. Владычко (1931) указывает на то, что он был разработан и применялся Н. Ebbinhaus и Th Ziehen. В экспериментально-психологической лаборатории клиники В. М. Бехтерева метод незаконченных предложений применялся для исследования воображения (В. В. Абрамов, 1911, С. Д. Владычко, 1931). Существует множество его вариантов.

В педагогической психологии для определения типа личностной направленности использовался вариант метода незаконченных предложений A. Myerson (1919). Он отличался относительно высокой регламентированностью — окончание предложения обследуемый должен был выбрать из нескольких, предложенных ему. По мнению Н, Д. Левитова (1969), этот вариант

был близок к тестам коллизии. Регламентированность деятельности обследуемого в значительной мере снижает значение методики Мейерсона как проективной. Пример из методики Мейерсона:

Человек, ведущий праведную (хорошую) жизнь...

упускает случай повеселиться,

приобретает всеобщее уважение,

идет в жизни тяжелой тропой,

будет обманут жуликами.

В варианте A. F. Рауле и A. Rohde обследуемому предлагается 66 незаконченных предложений, которые он должен дополнить. Инструкция содержит указание о необходимости делать это как можно быстрее, без обдумывания, не пропуская ни одного из предъявленных предложений. На основании анализа и интерпретаций полученных данных исследователь делает заключение об особенностях отношения обследуемого к окружающим, представителям того же или противоположного пола, друзьям, учителям, людям вообще, каково его отношение к самому себе, своему будущему, деньгам, законам, воспитанию и т. д. При этом могут быть выявлены наличие ипохондричности, мысли о самоубийстве, чрезмерная мнительность. По мнению Т. Bilikiewicz (1960), этот метод применим как для индивидуальных, так и для групповых исследований и помогает выявить скрываемые больным или даже не осознаваемые им переживания. Поэтому автор пишет о важном значении метода незаконченных предложений для построения психотерапевтической и психопрофилактической работы, а также для решения ряда социальных вопросов по устройству в обществе психически больных. Приводим примеры неоконченных предложений в варианте A. F. Рауле и A. Rohde:

Моя профессия...

Будущее...

Хотел бы знать...

Наша семья...

Если бы...

Известен также вариант метода незаконченных предложений J. M. Sacks и S. Levy. Он включает 60 незаконченных предложений, дополнения к ним несколько больше детерминированы руслом начала фразы, чем в варианте A. F. Payne и A. Rohde. Эти предложения могут быть разделены на 15 групп, характеризующих в той или иной мере систему отношений обследуемого к семье, к представителям того же или противоположного пола, к половой жизни, к вышестоящим по служебному положению и подчиненным. Некоторые группы предложений имеют отношение к испытываемым больным страхам и опасениям, к имеющемуся у него чувству сознания вины, свидетельствуют об его отношении к прошлому и будущему, затрагивают взаимоотношения с родителями и друзьями, жизненные цели.

Следует отметить, что некоторые вопросы этого варианта оказываются неприятными для обследуемых, так как касаются интимной стороны их жизни. Поэтому Г. Г. Румянцев (1969) рекомендует в инструкции сообщать больному, что исследование производится с целью тренировки памяти или внимания.

Для каждой группы предложений выводится характеристика, определяющая данную систему отношений как положительную, отрицательную или безразличную. Приводим примеры предложений и варианты ответов с оценкой:

Отношение к семье По сравнению с большинством других семей моя семья ....

1. Плохая, недружная, распалась, несчастливая, мещанская —2

2. Не очень хорошая, нервная, менее дружная —1

3. Не хуже и не лучше других —О

Отношение к будущему Будущее кажется мне

1. Очень мрачным, печальным, страшным, плохим —2

2. Не очень светлым, туманным, неприглядным —1

3. Светлым, розовым, неясным, неизвестным; таким же, как настоящее —О

Количественная оценка облегчает выявление у обследуемого дисгармоничной системы отношений, однако более перспективно качественное изучение дополненных предложений, проводимое с учетом анамнестических данных.

Многие больные, особенно рассматривающие исследование как нежелательную для них процедуру и стремящиеся скрыть мир своих глубоких переживаний, дают формально-условные ответы, не отражающие систему их личностных отношений. Исследованию методом незаконченных предложений должно предшествовать установление контакта между исследующим и больным, основанного на доверии.

По данным Г. Г. Румянцева (1969), с помощью метода незаконченных предложений выявляются характерные для больных шизофренией изменения системы личностных отношений. Мы применяли этот метод для обследования больных эпилепсией (И. В. Крук. 1981) и при неврозоподобных состояниях с целью формирования групп для коллективной психотерапии. Б. Д. Карвассарский (1982) отмечает, что метод дает положительные результаты в экспресс-диагностике системы отношений личности, что представляет интерес для практического врача в его повседневной деятельности, позволяя значительно ярче и полнее осветить общую картину нарушения отношений личности, жизненных установок больного, его тенденций (осознанных и неосознанных). Поэтому метод незаконченных предложений, крайне простой и несложный в интерпретации, может оказаться особенно полезным при пограничных нервно-психических, в том числе и психосоматических, заболеваниях.

Метод Вартегга. Предложенный знаковый (рефлексографиче-ский) тест Е. Wartegg (1963) рассматривает как психодиагностический, заключающийся в графическом продолжении планомерно варьированных зрительных графических раздражителей.

Обследуемому предлагают лист бумаги с белыми на черном фоне плоскостями для рисунка. Всего таких квадратов-плоскостей 8. Каждый квадрат содержит знаки-раздражители: точку, волнистую линию, отрезки прямых в разных положениях, заштрихованный квадрат, полуокружность, пунктирную полуокружность.

Исследующий предлагает больному продолжить уже внесенные в квадрат знаки, рассматривая их как начальные линии и составной элемент рисунка. Последовательность заполнения квадратов и необходимое для этого время не регламентируются. Перед обследуемым кладут карандаши — простые и цветные. По мнению большинства исследователей, тест Вартегга должен быть отнесен к проективным методам. R. МеШ (1969) проводит параллель между методами Вартегга и Роршаха на основе того, что оба они построены на переработке и интерпретации заданных стимулов.

Теория, созданная Е. Wartegg для объяснения полученных этим методом данных, представляется нам эклектической и спорной. Автор пытался сообразовать результаты своих исследований с принципами патофизиологии высшей нервной деятельности И. П. Павлова. Так, диффузная чернота рисунка, асимметричная и скученная персеверация знака, каракули рассматриваются им как проявление преобладания в коре большого мозга процесса возбуждения, тогда как персеверативные штрихи на краю поля рисунка, симметричное повторение знаков или штрихов должны свидетельствовать о доминировании коркового торможения. Диссоциация между содержанием рисунка и его интерпретацией расценивается как проявление нарушений взаимоотношений между сигнальными системами. На основе такого рода анализа строит якобы присущий каждому больному «рефлексографический профиль». Еще

более сомнительно построение «характерологического профиля», основанного на достаточно произвольной оценке участия в рисунке тех или иных знаков. Знакам-раздражителям приписываются известные характерологические свойства. Так, рисунки по второму знаку (волнистая линия) анализируются в плане характеристики таких свойств обследуемого, как аффективность, контактность; по третьему знаку (три последовательно увеличивающиеся прямые вертикальные линии) — целеустремленность. Нам представляется, что произвольность этой символики в известной мере напоминает построения психоаналитиков.

Не принимая теоретической надстройки, мы апробировали в нашей лаборатории (А. Г. Чередниченко, 1985) метод Вартегга при обследовании больных эпилепсией и шизофренией. Обнаружено убедительное различие данных, полученных у больных обеих групп. При оценке результатов обращали внимание на такие показатели, как характер рисунка (реалистичность, символичность, склонность к детализации), выбор цвета, привнесение в рисунок графически-вербальных компонентов, «стандартность» рисунка, его интерпретация обследуемым.

Тест выбора цвета Люшера разработан швейцарским психологом М. Lusher (1947) и рассматривается как проективный метод, направленный на опосредованное изучение личности. В полном варианте теста используются 73 цветные карточки 25 различных цветов и оттенков.

Чаще используется сокращенный набор, состоящий из 8 цветных карточек. Четыре цвета—синий (темно-синий), желтый, красный и зеленый считаются основными, базисными, «психологическими первоэлементами». Фиолетовый (смесь красного и синего), коричневый (смесь желто-красного и черного), нейтральный серый, не содержащий никакого цвета и потому якобы не оказывающий какого-либо существенного воздействия на обследуемого, и черный, который рассматривается как «отрицание цвета», являются дополнительными цветами.

Перед обследуемым на белом фоне полукругом раскладывают карточки и просят его выбрать из них одну, окрашенную в наиболее приятный ему цвет. При этом обследуемого предупреждают, что на выбор не должны влиять ни его вкус, ни доминирующий в моде цвет, ни окраска интерьера. Выбранную обследуемым карточку переворачивают и откладывают в сторону, после чего его просят вновь 'выбрать из оставшихся наиболее для него приятную карточку. Таким образом исследование проводится до конца, и в результате исследующий получает возможность зафиксировать полученный цветовой ряд. Для обозначения оценки цвета обследуемым прибегают к значкам: явное предпочтение +

предпочтение X

безразличное отношение = антипатия, неприятие —

С помощью этого цветового ряда устанавливается ранжирование карточек в нисходящем порядке.

Интерпретация результатов производится с учетом категорий функции и структуры цвета. Под функцией цвета М. Lusher понимает субъективное отношение обследуемого к цвету, обусловленное его эмоциональным состоянием в момент исследования. Структура цвета определяется якобы объективным знанием цвета, его психологического содержания. В соответствии с функцией и структурой цвета с помощью специальных таблиц получают стандартные характеристики личностных свойств обследуемого.

Приводим в качестве примера сокращенное психологическое описание структурного значения одного из основных цветов: так, синий цвет символизирует глубину чувства и является концентричным (т. е. занятым сферой субъективного), пассивным, воссоединяющим, гетерономным, чувствительным; его аффективные компоненты — спокойствие, удовлетворенность, нежность, любовь и привязанность. Синий с функцией + в 1-й позиции указывает, что субъект будет действовать путем создания вокруг себя обстановки эмоционального покоя, благожелательности со стремлением избежать каких-либо конфликтов

или действий, требующих энергии и мобилизации сил. Синий со знаком—, наоборот, указывает на неудовлетворенность ситуацией, на неспособность самому изменить ее (эти качества сочетаются с неуступчивостью, сопротивлением воздействиям со стороны), на раздражительность, беспокойство, склонность скрывать свою ранимость.

Пытаясь создать психологическую теорию, на которой базировался бы разработанный им тест, М. Lusher дал своеобразную интерпретацию цветов, связанную, по его мнению, с жизнедеятельностью человека. Так, темно-синий цвет рассматривается им как символ ночи, цвет покоя и пассивности, ярко-желтый — символ дня, это цвет надежды и активности. Таким образом, автор выделяет факторы, управляющие человеком. Ночью (темно-синий цвет) прекращается активность человека и, наоборот, днем (ярко-желтый цвет) деятельность человека, его активность стимулируются. Эти гетерономные цвета рассматриваются М. Lusher как неподконтрольные человеку. Два других базисных цвета — красный и зеленый — рассматриваются как автономные, саморегулирующие, При этом красный цвет символизирует нападение, а зеленый — защиту.

Помимо критериев гетеро- и автономности. М. Lusher пользуется еще факторами активности и пассивности. Синий цвет—гетерономно-пассивный, желтый—гетерономно-активный, красный —автономно-активный, зеленый — автономно-пассивный. Таким образом, цвета связываются с жизнедеятельностью человека и функционированием личности. Выбор цвета в пределах основных цветов относится к сознательной сфере психики, в пределах дополнительных цветов и оттенков связывается с бессознательной сферой.

Вопрос о возможностях применения теста Люшера в патопсихологии представляется нам спорным и решение его не может быть однозначным. Создаваемая в процессе исследования ситуация выбора цвета является весьма специфичной и не может отождествляться с поведенческой реакцией обследуемого в любой ситуации вообще. Такая расширительная трактовка совершенно неправомерна. Более того, известные трудности представляет оценка самого акта выбора. Выбор цвета — сложная форма деятельности, зависящая от ряда существенных моментов, переменных, имеющих важное значение будучи взятыми по отдельности и в различных сочетаниях. R. Meili (1961) совершенно справедливо указывает, что в настоящее время мы еще не можем достаточно полно оценить реакцию выбора. Ссылаясь на исследования самого М. Lusher и М. Pfister, R. Meili говорит о том, что выбор в ситуациях, моделируемых с помощью тестов Люшера и Пфистера (тест цветных пирамид) зависит не только от реакции на цвет. На него оказывает влияние ситуация, в которой он происходит. Выбор цвета существенно зависит от мотивов деятельности (нужно ли что-то сделать с цветной карточкой или нет), от того, из какого количества цветных карточек обследуемый производит выбор — из двух или из большего количества. Можно лишь утверждать, считает R. Meili, что существует зависимость выбора цвета от настроения. В. П. Урванцев (1981) пишет о том, что на предпочтение того или иного цвета влияют слишком многие факторы, включающие как особенности цветового стимула, так и индивидуально-типологические особенности человека. Так, к особенностям стимула автор относит влияние утомляемости и адаптации на эмоциональную оценку цвета, размеры цветного образца, аффективный контраст при рассматривании серии хроматических образцов, отличающихся по аффективному значению, цвет фона, насыщенность и яркость цветного образца. К особенностям восприятия цвета, зависящим от обследуемого, по Л. П. Урванцеву, относятся индивидуальная аффективная чувствительность к цвету, возраст, социо-культуральные характеристики, пол, эмоциональное состояние в момент исследования (например, спокойное состояние или психическая напряженность.) Большинство из этих факторов в тесте Люшера не учитываются, что ни в коем случае не компенсируется его строгой стандартизацией.

Еще более сомнительными являются теоретические обоснования теста Люшера. Как и все другие авторитетные специалисты в области психодиагностики, R. Meili пишет о том, что

необходимое условие использования теста в практике — это тщательная научная разработка его основ. В основе теста Люшера не лежит какая-либо серьезная научная теория. Приведенные выше рассуждения М. Lusher относительно структуры основных цветов основаны на сугубо мифотворческой символике и могут рассматриваться как спекулятивные. J. De Leeuw (1957), анализируя тест Люшера, пишет о том, что некоторые эмпирические данные, особенно полученные в клинике психических заболеваний W. Furrer (1953), представляются ценными, интересными, но теория М. Lusher в большей своей части неприемлема; и тест, и интерпретация получаемых с его помощью данных нуждаются в объективизации.

Приведенное выше не является поводом для полного отказа от теста Люшера. Отрицая возможность использования его для получения сколько-нибудь полной, развернутой характеристики личности, следует подтвердить возможность его применения для оценки эмоциональной сферы личности. В связи с этим определенный интерес представляют показатели функции цвета, отражающие субъективное восприятие цвета обследуемым. Такой подход раскрывает достаточно интересные перспективы использования теста Люшера в патопсихологии для сравнения различных аффективных состояний в индивидуальных и особенно групповых исследованиях. Здесь тест Люшера может объективно показать динамику эмоционального состояния больного и, возможно, его глубину. Несомненный интерес представит при такого рода исследовании сопоставление данных, получаемых с помощью теста Люшера и методики определения степени приятности цвета по К. А. Рамулю.

Определение степени приятности отдельных хроматических цветов. Методика предложена К. А. Рамулем (1958, 1966) и относится к группе «методов впечатления». Материалом изучения являются переживания обследуемого, вызванные какими-либо раздражениями или впечатлениями. Методика направлена на исследование эмоциональной сферы личности. Она основана на определении обследуемым степени приятности демонстрируемых ему цветных карточек, окрашенных в основные хроматические цвета. Возможны несколько вариантов методики.

В одном из вариантов цветные карточки предъявляются одновременно, будучи расположенными на одном фоновом листе. Обследуемый должен выбрать наиболее приятный ему цвет. Иногда задание состоит в выборе приятных для обследуемых комбинаций цветов. Этот вариант близко подходит к тесту Люшера, так как в сущности для обследуемого создается ситуация выбора.

Во втором варианте методика не включает элементы выбора цвета, хотя сравнение отдельных цветов, не предусмотренное инструкцией исследующего, и здесь имеется. Обследуемому демонстрируют цветные карточки по отдельности и предлагают каждый хро­матический цвет оценить по следующей системе: очень приятно (+3), приятно (+2), в слабой степени приятно (+1), безразлично (0), в слабой степени неприятно (—1), умеренно неприятно (—2), очень неприятно (—3).

Исследование проводится с помощью специального набора карт (цветной квадрат на белом фоне). Оценка количественная.

Этой методикой мы (совместно с И. В. Борисовым, 1969) изучали субъективное восприятие цвета в патологии, при эпилептических дисфориях. С этой целью по каждому цвету были разработаны такие показатели, как средний показатель степени приятности цвета у здоровых контрольной группы (С_п), у больных эпилепсией вне дисфории (С_о) и при дисфориях отрицательного (C_d) и положительного (C+d) аффективного тона. Кроме того, по формуле:

Cd—Со

Соопределялся показатель ДС, характеризующий разницу в оценке приятности цвета для больного

при аффективном сдвиге.

Методика пригодна для исследований как отдельных больных, так и групп больных. Для каждого больного может быть установлен характерный цветовой ряд. Сравнение этих рядов в динамике, при изменении эмоционального состояния больного, представляет значительный интерес.

Как дополнительный вариант методики мы использовали прием соотнесения цветов и оттенков. Для этого изготавливаются эталоны, т. е. карты, окрашенные в основные цвета спектра и имеющие форму круга. Соответственно каждому цвету обследуемому предъявляют еще три квадратные карты, из которых одна по цвету совершенно идентична эталону, вторая окрашена более насыщенным, а третья—менее насыщенным цветом. Инструкция предусматривает необходимость подобрать к каждой карте-эталону «наиболее к ней подходящую квадратную карту», модус деятельности и критерий отбора не уточняются. Исследуются особенности мотивационной направленности поисковой деятельности и точность регистрации идентичности цветов и оттенков при их сопоставлении.