4. Современные тенденции

и проблемы в отечественной теории

и практике психологической помощи

Нынешний этап развития теории и практики психологической помощи в республиках бывшего Советского Союза представляет собой настолько стремительно и разнопланово развивающееся психологическое пространство, что поневоле приходится констатировать: легче дать краткое описание новейшей истории развития психологической помощи, чем обобщить и отрефлексировать все возникающие направления и течения, школы и школки психологической практики.

Тем не менее, мы считаем возможным отметить, как нам представляется, характерные черты современных отечественных подходов к психологической помощи, основываясь на отрефлексированном и систематизированном концептуальном аппарате и опыте психологии и психотерапии ХХ века. Таких черт-тенденций несколько. Причем они развиваются как в содержательных (предметных), так и в методологических и психотехнических аспектах.

Во-первых, следует отметить несомненный факт возобновления, восстановления и становления на отечественной почве как прерванных, так и не существовавших традиций, соответствующих основным психотерапевтическим парадигмам (психодинамический подход, гуманистическое направление, трансперсональная психология и т.п.), хотя и несущих на себе выраженные черты эпигонства, но осуществляющихся в корректном научном и культурном обрамлении.

Во-вторых, развитие — по большей части на американизированной основе или же на классической, павловской*, — наиболее близких и привычных нам традиций поведенческой психотерапии и ее когнитивно-ориентированных ответвлений (“нейролингвистическое программирование”, эриксоновский гипноз, “кодирование” по методу А. Довженко и т.п.).

В-третьих, восстановление отечественных подходов к психологической помощи человеку, сформировавшихся на основе духовных традиций русского Православия и классической русской философии.

В-четвертых, отчетливо проявляющаяся тенденция к собственно научной рефлексии как теории, так и практики оказания психологической помощи. Тенденция, идущая от традиционно мощной гносеологической традиции в советской философии и основанная на концептуальном аппарате и методологии современной науки.

Кроме того, устойчивую, не прерывавшуюся в течение всех десятилетий государственного социализма, традицию оказания психологической помощи в русле медицинского психотерапевтического вспомоществования продолжают известные врачи-психиатры и психотерапевты.

К этому следует добавить хорошо известный факт интенсификации профессиональной подготовки школьных психологов, а также так называемых практических психологов, ориентированных на оказание психологических услуг учреждениям народного образования, семье, предназначенных для работы в социально-психологических бюро и службах занятости, на предприятиях и т.п. Не будет преувеличением отметить, что за последнее десятилетие в республиках Содружества, по существу, появился весьма многочисленный, пусть и не вполне квалифицированный, но явно профессионально мотивированный слой специалистов, заинтересованных в оказании психологических услуг: от психодиагностики школьников до управленческого консультирования директоров фирм и предприятий.

Каковы же преобладающие подходы и установки в профессиональной деятельности отечественных практикующих психологов, как они отражены в новейших публикациях?

На основе анализа публикаций последних лет представляется возможность сформировать основные принципы работы психолога-практика:

1. Принцип активности личности.

2. Принцип ответственности личности.

3. Принцип трактовки психологической проблематики как психотехнической по предмету и методу.

4. Принцип диалогического характера психотерапевтического взаимодействия.

5. Принцип системности в деятельности психолога-консультанта.

6. Принцип выделения в проблематике клиента специфики психологической проблематики.

7. Принцип обратной связи.

8. Принцип деятельного опосредования психологических и социально-психологических образований.

9. Принцип символической материализации социально-психологических феноменов.

10. Принцип органического единства интеллектуальных и эмоциональных аспектов психики.

11. Активизация гуманистических ценностей.

12. Принцип принятия или особого соответствующего эмоционального отношения консультанта к клиенту.

Очевидна их взаимосвязь и соотнесенность как с зарубежными, так и с отечественными, русскими и советскими, традициями. Помимо прочего, сама психологическая практика как самостоятельная сфера человеческой деятельности направлена не на “обслуживание”, как всегда бывало и часто бывает, других практик и дисциплин (педагогики, медицины, спорта и т.п.), а на собственную психотехнику, на собственную философию, методологию и конкретно-практическое содержание деятельности психолога, занятого в сфере именно психологической помощи. Этими особенностями психологической практики объясняются напряженные и плодотворные усилия ведущих отечественных теоретиков психологической практики выработать методологическое теоретическое и психологическое самосознание практикующих психологов как представителей сущностно психотехнической дисциплины (Василюк Ф. Е., 1992). Попытки целостного осмысления места и специфики деятельности психолога-консультанта, психолога-психотерапевта в контексте современной постклассической науки (Бондаренко А. Ф., 1991, с. 116), которая отделяет ее от служения священника, духовника, но не разделяет роковым образом, наоборот, обязывая психолога чутко и вдумчиво отзываться не только на душевные, но и на духовные проблемы клиента, чувствуя и понимая, когда существо прикосновения к трепетной и страждущей, единственной и конечной другой жизни превышает возможности его личностного и профессионального потенциала и требует иного, в частности, сакрального, религиозного вспомоществования (Филипповская О. В, 1992).

Все это порождает напряженные поиски, стремление не только к формированию и оформлению профессиональных сообществ, но и к внесению и развитию, культивированию в социуме новых структур общественного сознания, в которых бы отражалась, фиксировалась и откристаллизовывалась бы фигура психолога-психотерапевта как во многом незаменимая фигура профессионала в динамично, если не катастрофично развивающемся обществе*.

Суть же проблем, связанных с современным состоянием теории и практики психологической помощи самым непосредственным образом связана, как нам представляется, со всеми привходящими и вытекающими из специфики нынешнего состояния постсоветского общества особенностями: его криминализацией, отсутствием ясных ценностных ориентиров, нарастающим обнищанием населения, реальными и искусственными социально-политическими конфликтами и границами, распадом прежних основ существования общества и семьи, разрушением устоявшейся системы воспитания школьников, подрывом системы образования и самих основ существования науки в целом и т.д. и т.п.

Существует явная опасность, проявляющаяся все более и более зримо. Опасность, что психологическая помощь в условиях развивающихся стран, к статусу которых неудержимо скатываются некоторые бывшие советские республики, в реальности сможет существовать в двух своих апсихологических видах: в форме социальной помощи (пособие по безработице, выделение продуктового пайка по праздникам или однократного денежного пособия в связи с исключительными обстоятельствами, помощи правоохранительных органов и т.п.) и в форме традиционной медицинской помощи (психиатрической, наркологической и психотерапевтической в стационарах и амбулаторно), не говоря, естественно, о таких ее суррогатах, как “экстрасенсорное целительство”, “колдовство” и т.п. Причина опасности в том, что резко сокращается прослойка лиц, достаточно образованных и, главное, обеспеченных и культурно, и материально, что формировало бы пространство, личностное пространство собственно психологической проблематики. Совершенно очевидно, что голодный человек, человек, лишившийся работы или вынужденный получать заработную плату значительно ниже прожиточного минимума, страдает далеко не в первую очередь от проблем психологических, но от социальной ситуации как таковой.

Именно поэтому мы предпочитаем делать акцент на социальных аспектах психологической помощи личности, говорить о социальной психотерапии личности, подразумевая включение в предмет деятельности не только личности клиента или травматизирующей микроситуации, но социальной ситуации в целом. Это предполагает тесное взаимодействие психолога с местными органами самоуправления, администрацией предприятия, лечебными учреждениями, т.е. официально регламентированный и тщательно продуманный социальный статус самого психолога или социального работника.

Следующая проблема, или опасность, состоит в том, что теория и практика психологической помощи в нынешних условиях может превратиться в своеобразную интеллектуальную игру для тех психологов и их клиентов, которые, сумев создать в разлагающемся социуме свой собственный микромир наподобие героев “Декамерона” Боккаччо, будут устраивать интересные и занимательные посиделки: workshop’ы, семинары, тренинги с приглашением известных заморских специалистов, с непременными взносами для участников в твердой валюте, с культивированием атмосферы избранности и служения “чистой психотерапии” и т.п.

Наконец, назовем третью проблему, или опасность, которую со свойственной ему образностью и яркостью сформулировал один из ведущих наших психологов-психотерапевтов Ф. Е. Василюк: “Тот, кого всерьез волнует судьба нашей психологии, должен осознавать вполне реальную опасность вырождения ее в третьеразрядную дряхлую и беспомощную науку, по инерции тлеющую за академическими стенами и бессильно наблюдающую за бурным и бесцеремонным ростом примитивной, а то и откровенно бесовской, массовой поп-психологии, профанирующей какие-то достойные направления зарубежной психологии, которые ею слепо копируются, так и психологии вообще, игнорирующей национальные и духовные особенности среды распространения” (Василюк Ф. Е., 1992, с. 31).

Естественно, все эти сложности, большие и малые опасности, и гибельные, и в виде разнообразных соблазнов — от понятного, хотя и неприемлемого желания заработать на клиенте, на что мы не можем закрывать глаза, до столь же понятного, сколь и недостойного желания обрести некий псевдоэлитарный статус — все это, повторим еще раз, проблемы и, как мы надеемся, проблемы роста, личностного и профессионального развития и самой дисциплины, и ее представителей, проработка и разрешение которых составляют насущную задачу теории и практики психологической помощи личности.

Вопросы для самоконтроля

1. Охарактеризуйте особенности ранних этапов возникновения отечественной практики психологической помощи.

2. Какие три направления в развитии психологической проблематики и теории можно выделить в отечественной науке начала ХХ века?

3. Охарактеризуйте основные понятия и идеи естественнонаучного направления в отечественной психологии первой трети ХХ века.

4. В чем специфика трактовки основных психологических понятий в русской классической философии?

5. Охарактеризуйте содержание и объем понятий “самость”, “личность”, “личностное бытие” в русской классической философии.

6. Каковы отличия трактовки понятия “самосознание” в классической русской и немецкой философии?

7. Проведите разграничение в трактовке понятий “символ” и “знак” и охарактеризуйте их значимость в понимании природы психического.

8. В чем отличия понятий “переживание”, восходящих к Л. С. Выготскому и Ю. Джендлину?

9. Перечислите основные направления, в которых практикуется (самостоятельно и попутно) оказание психологической помощи в современной отечественной науке.

10. Каковы основные принципы и проблемы в деятельности современного отечественного психолога-практика?

Список использованной литературы

Ярошевский М. Г. Сеченов и мировая психологическая мысль. — М.: Наука, 1981. — 392 с.

Лосский Н. О. История русской философии. — М.: Высшая школа, 1991. — 559 с.

Будилова Е. А. Социально-психологические проблемы в русской науке. — М.: Наука, 1983. — 231 с.

Ярошевский М. Г. История психологии. — М.: Мысль, 1985. — 756 с.

Братусь Б. С. Образ человека в гуманитарной, нравственной и христианской психологии // Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии. — М.: Смысл, 1997, с. 67—91.

Булгаков С. Н. Философия хозяйства. — М.: Наука, 1990. — 412 с.

Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество (Из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции) // Вехи. Интеллигенция в России (Сб.) — М.: Молодая гвардия, 1991. — С. 43 — 84.

Выготский Л. С. Психология искусства. — М.: Искусство, 1986. — 573 с.

Шингаров Г. Х. Условный рефлекс и проблема знака и значения. — М.: Наука, 1978. — 199 с.

Бехтерев В. М. Объективная психология. — М.: Наука, 1991. — 476 с.

Поршнев Б. Ф. О начале человеческой истории (Проблемы палеопсихологии). — М.: Мысль, 1974 — 487 с.

Павлов И. П. Условный рефлекс // Павлов И. П. Полное собр. соч. 2-е изд, т. 3, кн. 2, — М.-Л., 1951. — с. 320 — 326.

Соловьев Вл. Смысл любви. — К.: Лыбидь, 1991. — 64 с.

Вышеславцев Б. П. Этика преображенного Эроса. — М.: Республика, 1994. — 368 с.

Юркевич П. Д. Из науки о человеческом духе // Юркевич П. Д. Философские произведения, М.: Правда, 1990. — с. 104 — 192.

Хоружий С. С. Диптих безмолвия. — М.: Центр психологии и психотерапии, 1992. — 174 с.

Платон. Диалоги / Пер., ред. Лосев А. Ф. — М.: Мысль, 1986. — 607 с.

Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. Опыт адогматического мышления. — Л.: ЛГУ, 1991. — 216 с.

Шестов Л. Киргегард и экзистенциальная философия. — М.: Прогресс-Гнозис, 1992. — 304 с.

Флоренский П. А. Столп и утверждение истины // Флоренский П. А. Сочинения, т. 1. — М.: Правда, 1990. — 490 с.

Франк С. Л. Непостижимое // Франк С. Л. Сочинения. — М.: Правда, 1990. — с. 183 — 559.

Розанов В. В. Религия и культура. // Розанов В. В. Сочинения, т. 1, — М.: Правда, 1990. — с. 17 — 32.

Бердяев Н. А. Самопознание (Опыт философской автобиографии) — М.: Книга, 1991. — 446 с.

Бахтин М. М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. М.: Наука, 1986. — с. 80 — 161.

Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества — М.: Искусство, 1979. — 424 с.

Перлина М. Михаил Бахтин и Мартин Бубер: проблемы диалогового мышления. // Бахтин и философская культура ХХ века: Пробл. бахтинологии (Сб.) — СПб, 1991. — Вып. 1. Ч. 2. — с. 136 — 151.

Гершензон М. О. Творческое самосознание // Вехи. — М.: Молодая гвардия, 1991. — с. 85 — 108.

Изгоев А. С. Социализм, культура и большевизм // Из глубины. Сб. статей о русской революции. — М.: МГУ, 1990. — с. 151 — 173.

Белый А. Символизм как миропонимание. — М.: Республика, 1994. — 528 с.

Савинова Е. Ю. Карнавализация и целостность культуры // Бахтин и философская культура ХХ века: Проблемы бахтинологии. — Сб., вып. 1, ч. 1. — с. 61 — 66.

Леонтьев А. А. Творческий путь А. Н. Леонтьева // А. Н. Леонтьев и современная психология // Сб. статей памяти А. Н. Леонтьева. М.: МГУ, 1983 — с. 6 — 39.

Выготский Л. С. История развития высших психических функций // Выготский Л. С. Собрание сочинений в 6 т. — Т. 3. — М.: Педагогика, 1983. — 368 с.

Выготский Л. С. Общие вопросы дефектологии // Выготский Л. С. Собрание сочинений в 6 т. — Т. 5. — М.: Педагогика, 1983 — 368 с.

Леонтьев А. А. Л. С. Выготский. — М.: Просвещение, 1990. — 158 с.

Выготский Л. С. Педология подростка // Выготский Л. С. Собрание сочинений в 6 т. — Т. 4. — М.: Педагогика, 1984. — 432 с.

Бондаренко А. Ф. Социальная психотерапия личности. К.: КГПИИЯ, 1991. — 186 с.

Филипповская О. В. “Тайна сия велика есть” (Из дневника участника круглого стола “Психотерапия и духовная жизнь”) // Московский психотерапевтический журнал, 1992, №1, с. 161 — 168.

Василюк Ф. Е. От психологической практики к психотерапевтической теории // Московский психотерапевтический журнал, 1992, № 1, с. 15 — 32.

Смирнов И., Безносюк Е., Журавлев, А. Психотехнологии: компьютерный психосемантический анализ и психокоррекция на неосознаваемом уровне — М.: Прогресс-Культура, 1996. — 416 с.