81. Общая характеристика интеракционистской ориентации в зарубежной социальной психологии.

Название интеракционистской ориентации происходит от по­нятия «интеракция», которое здесь обозначает не любое, а лишь «социальное взаимодействие», т.е. взаимодействие людей в обще­нии, в группе, в обществе. Это понятие является для данной ори­ентации ключевым, поскольку оно охватывает ее основную пробле­матику. Как и в других ориентациях ее границы весьма размыты. Наи­более значимым критерием для выделения данной ориентации является ее общий теоретический источник. Этим источником по­служили социально-психологические концепции Джорджа Мида, а также отдельные ролевые концепции Линтона (1936), Мертона (1957) и др. Дж. Мид был одним из последних американских теоре­тиков, который выступал одновременно как философ прагматистского направления, социолог и социальный психолог.

Это обстоятельство обусловило важную специфическую осо­бенность интеракционизма: в отличие от других теоретических подходов в социальной психологии, в основе которых лежат тра­диционные психологические школы и направления, интеракцио-нистская ориентация пришла в социальную психологию из социо­логии.

Понятийный аппарат и проблематика интеракционистской ори­ентации взяты в основном из социально-психологических концеп­ций Дж. Мида. Отправным пунктом анализа здесь является не отдель­ный индивид, как в других теоретических ориентациях социальной психологии, а социальный процесс, понимаемый как процесс ин­теракции индивидов в группе, обществе. Что касается пред­ставителей интеракционистской ориентации, то их в первую оче­редь интересует сам процесс социального взаимодействия, анализ которого необходим, с их точки зрения, для понимания социаль­ного поведения человека. Они пытаются выяснить, какими специ­фическими для человека средствами осуществляется и регулирует­ся процесс социальной интеракции. Отсюда большой интерес к проблеме коммуникации при помощи символов, языка, к интер­претации ситуации, к проблемам структуры личности, ролевого поведения и референтной группы как источнику формирования норм социального взаимодействия и социальных установок.

В интеракционистской ориентации можно выделить несколько направлений, школ и течений. Причем эти направления отличаются не столько спецификой сво­его подхода, хотя и она присутствует в определенной мере, но главным образом той проблематикой, которой в них уделяется ос­новное внимание. В этом плане в интеракционистской ориентации можно выделить следующие направления:

1. Символический интеракционизм.

2. Ролевые теории.

3. Теории референтной группы.

Указанное деление является в значительной степени условным, так как эти направления часто тесно переплетаются между собой.

Специфика интеракционизма по отношению к другим ориентациям. Подход к понятию «интеракция» отличается от подходов к акту взаимодействия в других теоретических схемах. В последних интер­акция выступает, как правило, в качестве внешнего условия, не­обходимого для анализа тех или иных специфических феноменов социальной психологии. Так, например, в когнитивистской ори­ентации в теории сбалансированных и несбалансированных струк­тур Ф. Хайдера [Heider, 1958] и в теории коммуникативных актов Т. Ньюкома [Newcomb, 1953] даются определенные модели взаимо­действия. Но авторов этих моделей интересует не столько процесс взаимодействия как таковой, сколько формирование определен­ных когнитивных структур его участников. Если обратиться к мат­рицам диадического взаимодействия Тибо и Келли в необихевио­ристской ориентации [Kelley, Thibaut, 1959], то здесь интеракция выступает как условие, необходимое для анализа реакций участ­ников взаимодействия на те или иные стимулы. Что касается пред­ставителей интеракционистской ориентации, то их в первую оче­редь интересует сам процесс социального взаимодействия, анализ которого необходим, с их точки зрения, для понимания социаль­ного поведения человека. Они пытаются выяснить, какими специ­фическими для человека средствами осуществляется и регулирует­ся процесс социальной интеракции. Отсюда большой интерес к проблеме коммуникации при помощи символов, языка, к интер­претации ситуации, к проблемам структуры личности, ролевого поведения и референтной группы как источнику формирования норм социального взаимодействия и социальных установок.

Г. Блумер и М. Кун как представители двух школ символического интеракционизма.

Символический интеракционизм как направление неодноро­ден. В нем обычно выделяют по крайней мере две школы. Первая — это так называемая Чикагская школа во главе с самым известным учеником Дж. Мида Г. Блумером. Данная школа наиболее ортодок­сально продолжает мидовские социально-психологические тради­ции. Ей противостоит другая — Айовская школа символического интеракционизма во главе с М. Куном, профессором университета штата Айова, где он преподавал с 1946 по 1963 г

В принципе Г. Блумер выступает" против операциональных определений, против применения в со­циальной психологии таких методов исследования, как тесты, шкалирование, эксперимент и т.п. Это обосновывается тем, что социально-психологические характеристики личности, по мнению представителей Чикагской школы, невозможно и незачем выра­жать в математических величинах, так как личность испытуемого благодаря воздействию импульсивного Я, а также интеракции с другими людьми находится в процессе постоянного изменения.

Для выявления социально-психологических феноменов и характеристик личности пригодны лишь применяе­мые в гуманитарных науках описательные методы, которые выяв­ляют лишь наиболее общие характеристики и тенденции. К таким методам относят изучение документов, различного вида наблю­дения, интервью и т.п.

Г. Блумер вслед за Дж. Мидом считает, что личность находится в непрерывном процессе изменения, суть которого составляет не­повторимое и непрерывное взаимодействие между импульсивным Я и рефлексивным Я, постоянный диалог личности с собой, 9 также интерпретация и оценивание обстановки и поведения дру­гих людей. По мнению Блумера, наличие импульсивного Я пред­полагает индивида, активно противостоящего миру, а не забро­шенного в мир, требует воздействия, а не просто реагирования, заставляет индивида не просто осознавать свои поступки, но и конструировать собственное поведение [Blumer, 1966]. Социальные установки личности, возникающие в процессе интеракции, не носят стабильного характера именно благодаря вышеуказанным процессам. Следовательно, невозможно однозначно выделить фак­торы, детерминирующие поведение личности, поэтому поведение личности можно как-то объяснить, но невозможно предсказать.

М. Кун, хотя и утверждает, что «индивид не является пассив­ным существом, автоматически реагирующим на объект в соответствии с тем значением, которое ему придает группа» [Hikman, Kuhn, 1956, p. 26], но в своих концепциях и исследованиях он, по существу, игнорирует воздействие импульсивного Я на поведение личности. Кун известен как автор «теории самооценки личности» («self theory»), в которой эта модификация мидовской концепции проявляется особенно явно. Б. Мелтцер и Дж. Петрас отмечают: «Куновская теория самооценки личности не содержит открытого признания импульсивного Я или взаимодействия между импуль­сивным и рефлексивным Я. Для него поведение детерминируется... тем, как индивид воспринимает и интерпретирует (окружающую действительность. — Авт.), в том числе и себя. Таким образом, личность превращается лишь в рефлексивное Я и поэтому поведе­ние личности (в принципе) можно предсказать на основе интер-нализованных ожиданий. Согласно Куну, если мы знаем референ­тную группу индивида, мы можем предсказать самооценку лично­сти, если мы знаем самооценку личности, мы можем предсказать ее поведение» [Meltzer, Petras, 1972, p. 50]. Кун и его сторонники рассматривают личность как структуру социальных установок, сформировавшихся на основе интернализованных ролей, и при­дают им решающее значение в детерминации поведения личности. Кун вводит следующее операциональное определение личности: «Операционально сущность личности можно определить... как отве­ты, которые индивид дает на вопрос: "Кто я такой?", обращенный к самому себе, или на вопрос: "Кто Вы такой?", обращенный к нему другим лицом» [Meltzer, Petras, 1972, р.49]. Это определение было использовано Куном при разработке в 1950 г. так называемого «теста 20 ответов по самооценке» («twenty statements self attitude test»), или теста «кто я» [Кун, МакПартленд, 1984]. Суть теста заключается в том, что испытуемого или группу испытуемых просят в течение 12 мин дать 20 различных ответов на обращенный к самому себе один вопрос: «Кто я такой?» Полученные ответы были подразделены авторами на две категории: а) консесуальные ответы, характери­зующие социальный статус и роль испытуемого, его принадлеж­ность к определенной группе; к этой категории относятся ответы такого типа, как «студент», «дочь», «гражданин» и т.п.; б) субкон-сесуальные ответы, относящиеся к индивидуальным характерис­тикам, например «толстый», «невезучий», «счастливый».

Исследования Куна и МакПартленда показали, что количе­ство получаемых ответов одного испытуемого варьировало от 1 до 20. В среднем давалось по 17 ответов. Абсолютное большинство от­ветов относилось к первой категории, т.е. к ответам, характеризу­ющим социальный статус и роль личности. Как правило, ответы этой категории шли первыми, ответы же второй категории неред­ко просто отсутствовали.

На основе проведения этих тестов авторами были сделаны вы­воды о том, что ролевые позиции являются наиболее значимыми для личности, так как они оказались ведущими в иерархии само­оценок. Кроме того, было установлено, что у разных людей на­блюдается весьма широкий диапазон самооценок в отношении их ролевых позиций и индивидуальных качеств.

Различие в методологических принципах Чикагской и Айовской школ находит свое отражение и в их подходах к ролевому поведению. Для Блумера и других представителей Чикагской шко­лы ролевое поведение, для обозначения которого ими часто ис­пользуется термин «делание роли» («role-making»), представляет собой поисковый, динамичный, творческий процесс. Такое пони­мание ролевого поведения логически вытекает из их концепции личности как активного и творческого существа, которое «конст­руирует» свои действия в зависимости от того, как оно восприни-1_мает, интерпретирует окружающее. Он считает, что культурные нормы, статусы и ролевые отношения являются лишь определенной сферой, в рамках которой осуще­ствляются социальные действия, но не решающими факторами, определяющими эти действия. В противоположность Чикагской шко­ле Кун, как отмечалось выше, придает решающее значение роле­вым факторам. Представители Айовской школы предпочитают говорить не о «делании роли», а об «исполнении», «проигрывании» роли или о «принятии роли», фактически исключая спонтанный, творческий элемент из поведения личности. М. Кун утверждает, что индивид «формирует свои планы поведения в соответствии с исполняемыми ролями и занимаемыми статусами в группах, с которыми он себя идентифицирует, т.е. в его референтных группах. Его отношение к себе как к объекту является лучшим индикато­ром этих планов поведения... они являются определяющими для самооценок и для оценки других»

С одной стороны, в заслугу интеракционистам следует поставить их попытку вычленить в противовес бихевиористам «специфически человеческое» в пове­дении человека, стремление подойти к личности как к социально­му явлению, найти социально-психологические механизмы фор­мирования личности во взаимодействии с другими людьми в груп­пе, обществе, подчеркнуть активное творческое начало в личности. Однако субъективно-идеалистические позиции интеракционистов приводят к тому, что все социальные связи у них сводятся лишь к межличностному общению, а при анализе общения они игнори­руют его содержание и предметную деятельность индивидов, не видя того, что, как пишет И. С. Кон, «в процессе формирования личности включается не только обмен мнениями, но, что особенно важно, обмен деятельностью» [Кон, 1967, с. 55]. Предлагается некая глобальная универсальная модель развития систем символи­зации и общения безотносительно к конкретным историческим и социально-экономическим условиям, игнорируется их влияние на формирование личности.

Ролевые теории.

В настоящее время, как справедливо отмечает Дж. Хейс [J. Heiss, 1981], в социальной науке имеются два типа ролевых теорий, ко­торые он называет структуралистской и интеракционистской. Структуралистская ролевая теория прочно стоит на социологичес­ких позициях. Теоретические основы социологической ролевой теории закладывались многими авторами — М. Вебером, Г. Зимме-лем, Т. Парсонсом и др. Современные интеракционистские ролевые теории опираются на социально-психологические концепции Дж. Мида, связанные с понятием «роль», введенным им в обиход социальной психологии.

Согласно Дж. Миду, «принятие роли другого», т.е. умение по­смотреть на себя со стороны глазами партнера по общению, явля­ется необходимым условием для успешного осуществления любо­го акта взаимодействия между людьми.

Значительный вклад в развитие ролевой теории внес социальный антрополог Р. Линтон. Он предложил так называемую статусно-ролевую концепцию [Linton, 1936]. По мнению Линтона, для определения связи инди­вида с различными системами общества очень удобны такие тер­мины, как «статус» и «роль». Статус, по мнению Линтона, — это то место, которое индивид занимает в данной системе. А понятие роль используется им для описания всей суммы культурных образ­цов поведения, связанных с определенным статусом. По мнению Линтона, таким образом роль включает установки, ценности и поведение, предписываемое обществом для каждого из всех лю­дей, имеющих определенный статус. В связи с тем что роль пред­ставляет собой внешнее поведение, она является динамическим аспектом статуса, тем, что индивид должен сделать, для того что­бы оправдать занимаемый им статус.

М. Дойч и Р. Краусс отмечают, что ввиду различных подходов к пониманию роли в социальной психологии нецелесообразно пы­таться искать всеобъемлющее определение, а достаточно указать те аспекты социального поведения, которые имеются в виду боль­шинством авторов, когда они говорят о роли. Ссылаясь на работы Дж. Тибо и Г. Келли, а также Р. Ромметвейта [Kelley, Thibaut, 1959; Rommetveit, 1955], они выделяют следующие аспекты:

1. Роль как существующая в обществе система ожиданий отно­сительно поведения индивида, занимающего определенное положение, в его взаимодействии с другими индивидами. 2. Роль как система специфических ожиданий по отношению к себе индивида, занимающего определенное положение, т.е. как он представляет модель своего собственного поведе­ния во взаимодействии с другими индивидами. 3. Роль как открытое, наблюдаемое поведение индивида, за­нимающего определенное положение.

Иначе говоря, в первом случае речь идет о представлениях дру­гих людей о том, как должен себя вести индивид, занимающий определенное положение, во втором — о его собственном пред­ставлении, как он должен себя вести в том или ином положении, и в третьем — о наблюдаемом поведении индивида, занимающего определенное положение, во взаимодействии с другими людьми.

Классификация ролей. Т. Шибутани подразделяет роли на «конвенцио­нальные», т.е. такие, в отношении которых у членов общества име­ются общепринятые, конвенциональное представления о том, каково должно быть поведение исполнителей этих ролей, и на «межличностные», в отношении которых нет подобных более или менее единых представлений.

Широко распространено предложенное Тибо и Келли деление ролей на «предписанные» («prescribed»), т.е. внешне заданные, не зависящие от усилий индивида, и «достигнутые» («achieved»), т.е. те, которые достигнуты благодаря личным усилиям данного ин­дивида [Kelley, Thibaut, 1959].

Р. Линтон выделяет роли активные и латентные. Это деление обус­ловливается тем, что индивид как член общества участвует во мно­гих отношениях и является одновременно носителем многих ролей, но в каждый данный момент он может активно выполнять лишь одну роль. Именно она будет активной, а другие будут оставаться латентными, каждая из которых может стать активной в зависимос­ти от вида деятельности индивида и конкретных обстоятельств.

Большое число теоретических и эмпирических работ в области ролевых теорий посвящено анализу факторов, воздействующих на восприятие и выполнение индивидом той или иной роли. При этом можно выделить следующие группы факторов: 1) знание роли, или представления о правах и обязанностях, связанных с данной ролью, т.е. когнитивный аспект; 2) значимость выполняемой роли, т.е. эмоциональный аспект; 3) умение выполнять данную роль, т.е. поведенческий аспект; 4) способность рефлексировать свое роле­вое поведение. Исследование этих факторов имеет прямое отноше­ние к изучению ролевого конфликта.

Ролевые конфликты. Под ролевым конфликтом обычно понимается ситуация, в ко­торой индивид, имеющий определенный статус, сталкивается с не­совместимыми ожиданиями [Gross, Mason, McEchern, 1958]. Иначе говоря, ситуация ролевого конфликта вызывается тем, что индивид оказывается не в состоянии выполнять предъявляемые ролью требо­вания. В ролевых теориях принято выделять конфликты двух типов: межролевые и внутриролевые [Merton, 1957] . К межролевым отно­сят конфликты, вызываемые тем, что индивиду одновременно приходится исполнять слишком много различных ролей и поэтому он не в состоянии отвечать всем требованиям этих ролей, либо потому, что для этого у него нет достаточно времени и физичес­ких возможностей, либо потому, что различные роли предъявля­ют ему несовместимые требования.

Анализ внутриролевого конфликта также занимает значитель­ное место в социально-психологических исследованиях. Он выяв­ляет, как правило, противоречивые требования, предъявляемые к носителям одной роли разными социальными группами. Класси­ческим в данной области считается исследование М. Комаровской, которое было проведено среди студенток одного из амери­канских колледжей. Результаты исследования показали противоре­чивость ожиданий-требований, предъявляемых к студенткам кол­леджа со стороны родителей и студентов колледжа. Если родители ожидали от студенток высоких показателей в учебе, то студенты мужского пола неодобрительно относились к хорошей учебе сту­денток, так как в этом случае они зачастую рассматривали их как своих конкурентов.

«Социальная драматургия» И. Гоффмана

Особое место среди представителей ролевых теорий занимает"' И. Гоффман. Суть ее заключается в том, что он проводит почти полную аналогию между реальными жизненными ситуациями и театральным представлением. Гоффман рассматривает реальных членов общества как актеров и, пользуясь театральной термино­логией, очень подробно исследует «технологию» повседневного ролевого поведения, обращая особенно большое внимание на сим­волические формы ролевого поведения.

Гоффман совершенно не обеспокоен проблемой выбора адекватных методов исследования и неопределенностью используемых им терминов, расплывчатостью определений и употребляемых поня­тий. Для подтверждения своих положений он в основном использует метод наблюдения. Кроме того, он широко пользуется приме­рами, взятыми из художественной литературы, мемуаров, автобиографий, газет и журналов и даже из личных бесед.

Абстрагируясь от целостных личностных характеристик ин­дивида, Гоффман рассматривает его лишь как носителя самых раз­личных ролей, заданных извне, не связанных ни между собой, ни с особенностями личности, ни с содержанием осуществляемой им деятельности, ни с объективными социально-историческими условиями. При этом Гоффман исходит из того, что человек в про­цессе социального взаимодействия способен не только смотреть на себя глазами партнера, но и корректировать собственное пове­дение в соответствии с ожиданиями другого, с тем чтобы создать о себе наиболее благоприятное впечатление и добиться наиболь­шей выгоды от этого взаимодействия.

Сводя весь смысл ролевого поведения, по существу, лишь к созданию определенного впечатления о себе у партнера по взаи­модействию или у «аудитории», Гоффман самым тщательным об­разом анализирует те факторы ролевого поведения, которые слу­жат этим целям [см.: Гоффман, 1984]. Он исходит из того, что для эффективного взаимодействия партнеры должны иметь информа­цию друг о друге. Средствами такой информации служит их вне­шность, предыдущий опыт взаимодействия с подобными индиви­дами и то окружение, в котором находится индивид. Однако наи­более значимая информация содержится в словах и делах партнеров по взаимодействию. Гоффман считает их наиболее важными не только из-за их значимости, но и потому, что индивид в значи­тельной степени способен держать эту информацию под своим контролем. Управляя своими словами и поступками, он может в определенных рамках создавать нужный «имидж» в глазах партне­ров по взаимодействию.

При описании ролевого поведения Гоффман пользуется в ос-v. новном понятиями, взятыми из театрального обихода. Он вводит понятие «фасад» («front») исполнения роли, под кото­рым понимает стандартные выразительные средства, намеренно или непроизвольно используемые индивидом во время исполнения роли. Весьма существенным Гоффман считает место ролевого взаимодействия индивидов, выделяя «авансцену», где не­посредственно осуществляется это взаимодействие, и «кулисы», где происходит деятельность, имеющая отношение к исполнителю роли, [ но недоступная для глаз аудитории.

Критика: Его справедливо критикуют за слишком прямолинейную аналогию между социальной действительностью и театральным действием, за нестрогость применяемых методов исследования.

Теории референтной группы

В работах последователей этих теорий не дает-^п ся однозначного общепринятого определения референтной группы, однако абсолютное большинство авторов связывают это понятие с обозначением группы, к которой индивид относит себя психологи­чески, ориентируясь при этом на ее ценности и нормы. Данная груп­па служит своеобразным стандартом, системой отсчета для оценки себя и других, а также источником формирования социальных уста­новок и ценностных ориентации индивида.

История и теории

Разработка основных положений современной теории референ­тной группы начинается с 40-х годов XX в. Термин «референтная группа» был введен американским социальным психологом Г. Хайманом в 1942 г. в исследовании представлений личности о соб­ственном мущественном статусе по сравнению со статусом других людей. Позже понятие «референтная группа» было использовано Т. Нькомом в несколько ином значении, а именно для обозначения группы, «к которой индивид причисляет себя психологи­чески» и поэтому разделяет ее цели и нормы и ориентируется на них в своем поведении.

Окончательное утверждение понятия «референтная группа» в западной социальной психологии связано с работами М. Шерифа и Р. Мертона. Основные идеи М. Шерифа по этому вопросу выражены в его книге «Основы социальной психологии» [М. Sherif, 1948]. Он также подчеркивал важность референтной группы в связи с тем, что ее нормы превращаются в социальные установки индивидов, в «систему отсчета» не только для самооценки, но и для оценки явлений социальной жизни, для формирования своей «картины мира»

Весьма существенный вклад в разработку проблемы референт-' ной группы внес известный американский социолог Р. Мертон, который занимается и социально-психологической проблемати­кой. Он применил понятие референтной группы в своей работе 1950 г., написанной в соавторстве с А. Китт [R. Merton, A. Kitt, 1950]. Данная работа была посвящена как бы вторичному анализу результатов, полученных в широко известном исследовании «Аме­риканский солдат» [Stouffer, 1949], в котором анализировались социальные установки и поведение американских солдат, воевав­ших во время Второй мировой войны в Европе.

В 1952 г. Г. Келли обобщил предыдущие исследования в области теории референтной группы Г. Хаймана, Т. Ньюкома, М. Шерифа и Р. Мертона. Он справедливо отмечает, что понятием «референт­ная группа», как правило, обозначаются два вида различных отно­шений между индивидом и группой. Эти отношения связаны, с одной стороны, с мотивационными, а с другой — с перцептив­ными процессами. На этом основании Келли выделяет две функ­ции референтной группы: нормативную и сравнительно-оценоч­ную [Келли, 1984]. Объясняя содержание этих функций, Келли пишет, что первая функция заключается в том, чтобы устанавли­вать определенные стандарты поведения и заставлять индивидов следовать им. Эти стандарты поведения обычно называют группо­выми нормами, поэтому он обозначил эту функцию референтной группы как нормативную. По мнению Келли, группа может вы­полнять эту функцию, если она в состоянии вознаграждать инди­вида за конформность и наказывать за неконформность.

Вторая функция референтной группы, по Келли, заключается в том, что она является тем эталоном или отправной точкой для сравнения, с помощью которых индивид может оценивать себя и других, поэтому она и выступает в качестве сравнительно-оценочной функции. Келли отмечает также, что обе функции часто носят интегрированный характер в том смысле, что они могут выпол­няться одной и той же группой, как группой членства, так и внеш­ней группой, членом которой индивид стремится стать или к ко­торой он причисляет себя психологически.

Вывод: Понятие референ­тной группы может служить инструментом для изучения социально-психологических механизмов взаимодействия объективного социального положения личности и ее социальных установок, для выявле­ния некоторых механизмов взаимодействия между мотивацией индивида и социальной структурой.