1. Первый год жизни. Современный взгляд на эмоциональное развитие

Очень многое происходит в первый год жизни ребенка, когда развивается эмоциональная сфера. Изучая личность и характер ребенка, нельзя не принять во внимание события первых дней и часов (и даже последних дней предродовой жизни, когда ребенок созрел для появления на свет); может иметь значение и опыт, бессознательно «впитанный» во время родов.

В матери есть нечто такое, что делает ее идеально подходящей для выхаживания и удовлетворения потребностей своего ребенка на чрезвычайно уязвимой стадии младенчества. Мать способна сполна отдаться этим заботам, если сама чувствует себя в безопасности; если уверена в любви отца ребенка и всей семьи; если чувствует себя органично принятой во все более расширяющихся вокруг семьи сферах, которые и составляют общество.

Можно по-прежнему возлагать на мать исключительную заботу о младенце; это идет не от ее знаний, а от особой способности чувствовать, которая возникла у нее во время беременности и которую она постепенно будет утрачивать по мере взросления ребенка. Однако есть причины, которые оправдывают наше изучение происходящего на самых ранних стадиях развития личности младенца. Нам как врачам бывает необходимо вмешиваться в отношения матери с младенцем в случае физических отклонений у ребенка, и мы должны знать, во что вмешиваемся. За прошедшие пятьдесят лет изучение физического развития младенцев принесло богатые плоды, и весьма вероятно, что аналогичное изучение их эмоционального развития даст еще большие результаты. Наконец, случается, что матери и отцы по социальным, семейным причинам или по болезни не могут создать младенцу подходящие условия; в этих случаях врачи и сестры должны уметь увидеть угрозу для младенца, понять ее и предотвратить точно так же, как они это делают в случае физических заболеваний. Педиатрам необходимо ориентироваться в эмоциях младенца столь же уверенно, как и в физической картине его роста.

Есть и еще одна причина изучения ранних стадий эмоционального развития: в младенчестве, на протяжении первого года жизни можно заметить и диагностировать эмоциональные отклонения. Ясно, что самое подходящее время для лечения подобных отклонений — время их возникновения или как можно ближе к этому времени. Но в данном случае я не стану развивать эту тему. Не стану говорить и о физических отклонениях или заболеваниях, а также о тенденциях развития, связанных с наследственными факторами. Для наших целей можно предположить, что младенец здоров физически и потенциально здоров душевно; именно смысл этой потенциальной возможности я и хочу обсудить. Что является потенциальным при рождении и что актуализируется на протяжении первого года? Предполагаю, мать достаточно здорова, чтобы материнство было полноценным. Учитывая исключительную эмоциональную зависимость младенца от матери, невозможно говорить о его развитии и даже вообще о его жизни в отрыве от материнской заботы о нем.

Ниже формулируется несколько положений, каждое из которых вкратце объясняется. Эти сжатые наблюдения позволят всем интересующимся данными вопросами прийти к выводу, что эмоциональное развитие на протяжении первого года составляет фундамент душевного здоровья человека.

Врожденная тенденция к развитию

В психологии человека существует врожденная тенденция к развитию, которая соответствует росту организма и постепенному развитию его функций. Примерно в шесть месяцев ребенок может сидеть, около года начинает ходить, в это же время осваивает первые два-три слова; точно так же эволюционирует и эмоциональное развитие. Однако мы замечаем это естественное развитие только в исключительно благоприятных условиях, и в этом отчасти заключается трудность описания нормального состояния. В последующем нам придется принимать как данное нормальный онтогенетический процесс, и нейрофизиологическую основу поведения.

Зависимость

В первый год жизни младенца заметны большие перемены в направлении его независимости. Независимость есть нечто такое, что возникает из зависимости, однако необходимо добавить, что зависимость сама по себе тоже развивается на основе состояния, которое можно назвать двойной зависимостью. В самом начале существует абсолютная зависимость от физического и эмоционального окружения. На ранних стадиях нет ни малейших признаков осознания этой зависимости, поэтому она и является абсолютной. Постепенно младенец в определенной степени знакомится с этой зависимостью и соответственно приобретает способность сообщать окружению, когда нуждается во внимании. Клинически обнаруживается очень постепенный переход к независимости, в процессе которого периодически возвращаются состояния зависимости и даже двойной зависимости. В этом отношении мать может приспособиться к разнообразным — и растущим — потребностям ребенка. К концу первого года ребенок уже в состоянии осознавать свою «неотделимость» от матери и ее заботы о нем, и сохранять это осознание определенный промежуток времени — десять минут, час или даже дольше.

Однако состояние, которое мы обнаруживаем у ребенка в один год, чрезвычайно варьируется, причем не только от одного младенца к другому, но и у одного и того же младенца. Определенная степень независимости может быть полностью утрачена, чтобы снова и снова возникать; часто после достижения к году достаточной степени независимости ребенок снова возвращается к зависимости.

Это путешествие от двойной зависимости к зависимости и от зависимости к независимости является не просто проявлением врожденной тенденции младенца к развитию; это развитие невозможно, если та, в ком младенец нуждается, не окажется чутко приспособившейся к его потребностям. Для выполнения этой чрезвычайно деликатной и продолжительной миссии более всего подходит мать; именно она естественно и без всяких оговорок предана делу.

Интеграция

С самого начала можно видеть, что младенец уже человеческое существо, некая цельность. К концу первого года жизни большинство младенцев уже фактически достигают статуса индивида, иными словами, возникает, «прорезается» личность. Конечно, это не всегда так, но в определенные моменты и в определенные периоды, в определенных отношениях младенец в возрасте одного года представляет собой цельную личность. Однако интеграция не может быть принята как нечто само собой разумеющееся; это должно развиваться постепенно в каждом отдельном младенце. И это не просто проблема нейрофизиологии, поскольку должны существовать определенные условия, а именно те, которые обеспечивает младенцу его мать.

Интеграция личности возникает постепенно из первичного неинтегрированного состояния. Вначале ребенок обладает лишь некоторым количеством движений и чувственных восприятий. Почти несомненно, что сон для младенца означает возврат к неинтегрированному состоянию. Этот возврат к неинтегрированности не обязательно пугает младенца, потому что от матери исходит ощущение безопасности. Иногда безопасность означает просто возможность быть у нее на руках. И физически, и другими более тонкими способами мать и окружение способствуют сохранению «статус кво» младенца, поэтому возврат к неинтегрированному состоянию, или реинтеграция, не вызывают волн тревоги.

Интеграция как будто тесно связана с более определенными эмоциями и состояниями, такими, как гнев или возбуждение в ситуации кормления. Постепенно интеграция становится устойчивой, и младенец все более и более представляет собой единую цельность; а потеря достигнутого становится дезинтеграцией, а не возвратом к неинтегрированному состоянию. Дезинтеграция же вызывает болезненные ощущения.

Степень достижения интеграции к одному году у всех младенцев очень разная; некоторые к этому возрасту уже являются выраженной личностью, у них есть свое «я» с определенными личностными характеристиками; противоположную крайность представляют младенцы, которые, имея год от роду, не являются сколько-нибудь отчетливой личностью и нуждаются в постоянной опеке.

Персонализация

Ребенок в возрасте одного года установил прочную связь со своим организмом Психе и сома — душа и тело — договорились друг с другом. Нейролог скажет, что тонус организма удовлетворительный, и опишет координацию движений младенца как хорошую. Такое состояние, в котором психе и сома органично связаны друг с другом, возникает из первоначальных стадий, когда незрелая психе (хотя и основанная на функциях тела) непрочно связана с организмом и его функционированием. Если потребности ребенка в адаптации к его нуждам в достаточной мере удовлетворяются — это дает ему основу для раннего установления прочных взаимоотношений между психе и сомой. Если эта адаптация недостаточна, возникает тенденция развития психе, слабо связанной с телесным опытом; в результате физические фрустрации не всегда ощущаются ребенком со всей интенсивностью.

Но даже здоровый ребенок в возрасте одного года прочно связан с организмом лишь в определенное время. Психе нормального младенца может утратить связь с организмом, и бывают фазы, когда младенцу нелегко «вернуться в тело», например, пробуждаясь от глубокого сна. Матери это знают. Чтобы не вызывать испуганных криков, они осторожно будят младенца, прежде чем взять его на руки. Подлинная паника охватывает младенца, когда положение тела меняют в отсутствие в нем психе. Клинически с такими фазами «отсутствия психе» может быть связана бледность, ребенок потеет или, напротив, становится холодным; возможна рвота. Мать в такой момент может решить, что младенец умирает, но ко времени появления врача ребенок полностью возвращается к нормальному здоровому состоянию, и врач не может понять, чем же была встревожена мать. Естественно, опытный врач знает об этом синдроме больше консультантов или начинающих.

Разум и психе-сома

К одному году младенец начинает отчетливо проявлять проблески разума. Разум — это нечто очень отличное от психе. Психе связано с сомой и с функциями организма, а разум зависит от существования и функционирования тех областей мозга, которые развились на поздних стадиях (в филогенезе), а не тех, что связаны с примитивной психе. (Именно разум постепенно делает возможным для ребенка ожидание кормления, потому что соответствующие звуки говорят ему, что вскоре его будут кормить. Это простейший пример использования разума.)

Можно сказать, что вначале мать должна полностью приспособиться к потребностям ребенка, чтобы его индивидуальность развивалась без искажений. Однако бывает, что приспособиться ей не удается. Происходит это потому, что разум ребенка и его умственное развитие в известной степени тоже влияют за эту адаптацию и могут привести к ошибкам матери. Разум ребенка связан с сознанием матери и как бы берет на себя часть ее функций. В заботе о ребенке мать зависит от его умственного развития, которое и дает ей со временем возможность вернуться к привычной прежней жизни.

Существуют, конечно, и другие пути развития ума. Функция разума — каталогизировать события, запасать воспоминания и классифицировать их. Именно благодаря разуму младенец способен воспринимать время как средство измерения, а также, пусть примитивно, измерять пространство. Разум также соотносит причины и следствия.

Было бы поучительно сопоставить развитие ума ребенка с развитием его психе, и такое изучение могло бы пролить свет на разницу между этими двумя феноменами, которые постоянно смешиваются друг с другом.

Очевидно, существуют большие индивидуальные различия в способности разума младенца содействовать матери в ее заботах о нем. Большинство матерей способны адаптироваться к хорошим или не очень хорошим умственным способностям младенца и действовать в соответствующем темпе — быстро или медленно, как младенец. Однако матери, привыкшей к быстрому развитию своих прежних детей, легко оказаться на шаг впереди возможностей ребенка с ограниченными интеллектуальными способностями; точно так же «быстрые» дети могут опережать медлительную мать.

В определенном возрасте ребенок обретает способность улавливать какие-то особенности матери и становится относительно менее зависим от ее возможных накладок в удовлетворении его потребностей, но происходит это, вероятно, не раньше первой годовщины со дня рождения.

Фантазия и воображение

Для младенца характерна фантазия, которую можно представить себе как воображаемое развитие физических функций. Фантазия быстро становится бесконечно сложной, но вначале она, по-видимому, ограничена «количественно». Непосредственные наблюдения не дают возможности оценить фантазию младенца, но игра любого типа свидетельствует о существовании фантазии.

Удобно проследить за развитием фантазии при помощи искусственной классификации:

1) просто развитие функции;

2) разделение на ожидание, опыт и воспоминание;

3) опыт в виде воспоминаний об опыте;

4) локализация фантазии внутри или вне себя, с постоянными обменами и взаимообогащением того и другого;

5) создание личного, или внутреннего, мира с чувством ответственности за то, что в нем существует и происходит;

6) отделение сознательного от бессознательного. Бессознательное включает такие примитивные аспекты психе, которые никогда не становятся сознательными, а также аспекты психе или мыслительных функций, которые недоступны для защиты против тревожности (так называемое подавленное бессознательное).

В течение первого года жизни происходит очень значительная эволюция фантазии. Важно помнить, что хотя это (и все остальные виды роста) является частью природной тенденции к развитию, эволюция при определенных условиях может замедляться или искажаться. Природу этих условий можно изучить и даже сформулировать.

Личная (внутренняя) реальность

К концу первого года внутренний мир индивида приобретает отчетливую организацию. Из личного, в особенности инстинктивного опыта извлекаются положительные элементы, они интерпретируются личностным образом, основываясь на врожденных, унаследованных, характеристиках индивида (в том виде, в каком они проявляются на этой ранней стадии). Этот внутренний мир, который для младенца является личным, организуется в соответствии со сложными механизмами, у которых есть свои цели, а именно:

1) сохранение того, что воспринимается как «хорошее», то есть приемлемое, и способствующее укреплению Самости (Эго);

2) изоляция того, что воспринимается как «плохое», то есть неприемлемое, карательное или навязанное внешней реальностью без согласия (травма);

3) сохранение области личной психической реальности, в которой объекты обладают живыми взаимодействиями, возбуждающими, даже агрессивными, но и с определенными привязанностями.

К концу первого года даже возникают начала вторичной защиты, которая имеет дело с нарушениями первичной организации; например, общее приглушение или ослабление внутренней жизни с клиническими проявлениями депрессивной настроенности; или массированная проекция во внешнюю реальность элементов внутреннего мира с клиническими проявлениями отношения к миру, окрашенными паранойей. Самыми распространенными клиническими проявлениями последнего становятся разнообразные «причуды», связанные с едой, например, подозрительное отношение к молочной пенке.

Реакция младенца на внешний по отношению к его «я» мир основана наличной внутренней реальности, и следует отметить, что реальное поведение окружающих до определенной степени окрашено положительными и отрицательными ожиданиями самого младенца.

Инстинктивная жизнь

Вначале инстинктивная жизнь основывается на пищеварительных функциях. Доминируют интересы руки и рта, но постепенно начинают вносить свой вклад функции выделения. В определенном возрасте, примерно в пять месяцев, младенец оказывается способен связать выделение с кормлением, а экскременты и мочу — с оральным приемом пищи. Одновременно с этим начинает возникать личный внутренний мир, который поэтому имеет тенденцию «локализоваться в животе». С этого сравнительно простого образца опыт соотношений психе и сомы распространяется постепенно на функции всего организма.

Дыхание как бы соединено с доминирующей в этот момент функцией и может поэтому ассоциироваться с приемом или выделением. Важной характеристикой дыхания является то, что, за исключением моментов плача, оно раскрывает непрерывность внутреннего и внешнего и, так сказать, служит местом неудачи защиты.

Все функции обладают оргазменными характеристиками; в каждой из них есть своя фаза локального возбуждения и, подготовки, кульминации с участием всего организма и период последующего расслабления.

Анальные функции приобретают все большее и большее значение и могут доминировать над оральными. Оргазм испражнения обычно выделительный, но в определенных обстоятельствах анус может превратиться в принимающий орган и «перетянуть на себя» некоторые оральные функции. Обычно различные манипуляции усиливают вероятность такого осложнения.

У младенцев обоего пола выделение мочи может быть связано с оргазмом и потому быть возбуждающим и приносить удовлетворение. Однако оргазменное удовлетворение во многом зависит от своевременности. Усилия, направленные на приучение младенца в смысле процессов выделения, если они успешные, лишают младенца физического удовлетворения, относящегося к эре младенчества, и последствия такого раннего приучения могут быть непредсказуемыми, а часто и вредоносными.

На протяжении, первого года жизни генитальное возбуждение не является важным. Тем не менее у мальчиков возможна эрекция, а у девочек вагинальная активность; и то и другое обычно связано с возбуждением от кормления или от ожидания кормления. Вагинальная активность возникает часто в связи с анальными манипуляциями. На протяжении первого года начинает приобретать значение фаллическая эрекция, и то же самое относится к клиторному возбуждению. Однако к первому году рождения девочки обычно еще не начинают завидовать гениталиям мальчиков; этот орган (сравнительно с клитором или влагалищем) гораздо более заметен в расслабленном и тем более в возбужденном состоянии. Это несоответствие имеет тенденцию к хвастовству и зависти на протяжении следующих одного-двух лет жизни. (Генитальные функции и фантазии не доминируют над пищеварительными и выделительными функциями до периода, который очень приблизительно можно определить как возраст от двух до пяти лет.)

На протяжении первого года инстинктивный опыт быстро развивает у младенца способность соотносить себя с объектами внешнего мира, и эта способность достигает своей кульминации в отношениях любви между двумя существами — младенцем и матерью. К первому году рождения возникают и становятся новым фактором в жизни младенца трехсторонние отношения, с их специфическим обогащением и усложнением, но полного статуса они не достигают до того времени, пока ребенок не начинает ходить; к этому времени генитальное становится преобладающим над разнообразными пищеварительными инстинктивными функциями и фантазиями.

Читатель легко узнает в данном изложении элементы теории Фрейда относительно детской сексуальности, это послужило первым вкладом психоанализа в понимание эмоциональной жизни младенца. Сама мысль об инстинктивной жизни в младенчестве вызвала бурную реакцию в обществе, но сейчас общепризнано, что эта теория является центральной в изучении как психологии нормального младенчества, так и причин возникновения психоневрозов.

Взаимоотношения с объектами

Ребенок в годовалом возрасте временами является цельной личностью во взаимоотношениях с другими. Это состояние развивается постепенно и проявляется только при очень благоприятных условиях.

Начальной стадией становится отношение с часть-объектами; например, ребенок вступает в отношения с грудью, в которых мать «не участвует», хотя он может «знать» мать в мгновения тесной близости. Именно постепенная интеграция отдельных особенностей в целое, в цельную личность младенца, делает возможным часть-объектам (груди и т. д.) восприниматься младенцем как части цельной личности, и этот аспект взаимоотношений связан с его особыми тревогами. Эти особенности будут рассмотрены ниже, в разделе об озабоченности.

Вместе с осознанием цельного объекта приходит и ощущение зависимости, и тем самым начало потребности в независимости. Ощущение надежности матери делает возможным возникновение и у ребенка качества надежности.

На ранней стадии, до того как младенец проявляет себя как отдельное целое, отношения с объектами имеют характер отношений части с частью. Существуют очень большие индивидуальные расхождения во времени возникновения этого целого и сохранения воспоминаний об этом опыте.

Спонтанность

Инстинктивные импульсы создают ситуацию, которая либо предшествует удовлетворению, либо гаснет в рассеянном неудовлетворении и общем дискомфорте и психе и сомы. Время удовлетворения импульсов — кульминация, которая сопоставима с реальным опытом. В первый год жизни удовлетворение чрезвычайно важно для младенца, и лишь постепенно ребенок научается ждать. Разумеется, необходимо, чтобы младенец отвыкал от спонтанности, пусть неосознанно, уступая потребностям тех, кто о нем заботится. Иногда мы ждем от младенцев большего, чем то, на что способны сами.

Таким образом, спонтанности противостоят две разновидности факторов:

1) желание матери освободиться от тягот материнства; к этому может добавиться ошибочное представление, будто младенца нужно рано начинать приучать, чтобы он был «хорошим» ребенком;

2) развитие сложного механизма сдерживания спонтанности изнутри младенца (возникновение суперэго).

Именно развитие этого контроля изнутри образует единственную подлинную основу морали, и начинается этот процесс еще во время первого года жизни индивида. Начинается он с простого страха перед наказанием и продолжается как сдерживание инстинктивной жизни ребенка (который постепенно становится личностью с элементами сознания); он, этот процесс, защищает объекты любви от напора примитивных желаний: примитивные желания безжалостны и направлены только на удовлетворение инстинктивных импульсов.

Вначале механика самоконтроля не менее примитивна, чем сами импульсы, и если материнская строгость проявляется не слишком жестко, это помогает в развитии самоконтроля: матери можно себе в чем-то отказать, но внутреннее сдерживание импульсов проявляется при этом гораздо более полно. В процессе естественной эволюции, если внешние условия остаются благоприятными, младенец развивает внутреннюю «человеческую» строгость и обретает самоконтроль без большой утраты спонтанности, которая только и делает жизнь стоящей.

Творческие способности

Тема спонтанности естественно подводит к теме творческих импульсов, которые (как ничто другое) вселяют в младенца осознание того, что он жив.

Внутренние творческие импульсы увядают, если не встречаются с внешней реальностью («реализуются»). Каждый младенец должен воссоздавать свой мир, но это возможно только в том случае, если мир постепенно появляется в моменты творческой активности младенца. Ребенок тянется к груди, и она оказывается на месте, и таким образом он «создает» грудь. Успех этой операции зависит от того, насколько чувствительна мать, насколько она, особенно вначале, приспособилась к потребностям младенца.

Отсюда идет естественное продвижение к индивидуальному творчеству младенца, к созданию им в себе всего мира внешней реальности, к возникновению потребности в аудитории, а потом и к «созданию» самой аудитории. Степень болезненности этих первых шагов в самом раннем младенчестве зависит от способности матери «являть» образцы реальности в нужный момент. Она способна это делать, потому что поистине идентифицируется с младенцем — особенно вначале.

Подвижность — агрессия

Подвижность есть особенность зародыша, и движения недоношенного ребенка в инкубаторе позволяют представить движения младенца в матке незадолго до рождения. Подвижность — это предшественник агрессии, которая обретает смысл с ростом ребенка. Особыми проявлениями агрессивности являются хватание и жевание, которое позже становится укусами. У здорового ребенка большая часть агрессивного потенциала сливается с естественным инстинктивным опытом и с характером индивидуальных отношений младенца. Для такого развития необходимы достаточно хорошие окружающие условия.

При неблагоприятном развитии только малая часть агрессивного потенциала сплавляется с первичной эротичностью, и младенец отягощен импульсами, которые не имеют смысла. Это со временем ведет к деструктивности во взаимоотношениях с объектами или, что еще хуже, образует основу совершенно лишенной смысла деятельности, как, например, в конвульсиях. Существует вероятность проявления несплавленной, несоединенной агрессивности в форме ожидания или нападения. Это одна из возможностей возникновения патологий в эмоциональном развитии, очевидных с самого начала и со временем приводящих к психическим нарушениям. Такие нарушения, очевидно, могут иметь параноидные особенности.

Агрессивный потенциал чрезвычайно разнообразен, потому что зависит не только от внутренних факторов, но и от неприятностей и неудач окружения; например, некоторые разновидности трудных родов могут оказать чрезвычайно сильное воздействие на новорожденного; и даже нормальные роды могут оказать травматическое воздействие на незрелую психику младенца, который не знает иной защиты, кроме реагирования, и потому даже временно как бы перестает существовать.

Способность беспокоиться

Примерно во второй половине первого года жизни нормальный младенец начинает проявлять способность беспокоиться (и умение испытывать чувство вины. Это чрезвычайно сложное состояние, которое зависит от степени интеграции личности младенца в единое целое и как бы «принятия на себя ответственности» за фантазии, принадлежащие инстинктивной жизни. Обязательным условием этого достижения является продолжение присутствия матери (или ее замены), и мать должна быть постоянно готова увидеть и принять незрелые попытки младенца к сотрудничеству, то есть к репарации и созидательной любви. Эта важная стадия эмоционального развития подробно рассмотрена Мелани Кляйн в се психоаналитической (фрейдистской) теории происхождения чувства личной вины, стремления к созидательным действиям и к отдаче. Таким образом, потенция (и ее признание) обретают свои корни в эмоциональном развитии незадолго или вскоре после того, как ребенку исполняется год.

Обладание

К одному году ребенок уже владеет несколькими мягкими предметами, плюшевыми мишками, куклами и т. д., которые становятся для него очень важными (некоторые мальчики предпочитают твердые предметы). Очевидно, эти предметы олицетворяют собой часть-объекты, в особенности грудь, и лишь постепенно символизируют детей, мать и отца.

Очень интересно наблюдать за тем, как младенец использует свои первые приобретения: кусочек шерсти от одеяла, носовой платок или шелковый шарфик. Этот предмет становится необычайно важен и может служить посредником между «я» и внешним миром. Обычно младенец засыпает, сжимая такой предмет (я называю его «переходным объектом»), и в то же время сосет два пальца или один, большой, а может, поглаживает верхнюю губу или нос. Такая картина является строго индивидуальной для младенца и может возникать во время перехода ко сну, в минуты одиночества, печали, тревоги; такое повеление может сохраниться вплоть до позднего детства и даже во взрослой жизни. Все это является частью нормального психологического развития.

Эти явления (я называю их переходными) как бы образуют фундамент всей культурной жизни взрослого человеческого существа.

Сильная депривация может привести к утрате способности использовать эту ставшую привычной процедуру, что приводит к тревожности и бессоннице. Очевидно, палец во рту и кукла в руке одновременно символизируют часть себя и часть окружения.

Здесь у наблюдателя появляется возможность изучать происхождение аффективного поведения, что очень важно хотя бы потому, что утрата способности к такому поведению характерна для старших, испытавших депривацию детей и клинически проявляется в антиобщественных тенденциях и корнях детской преступности.

Любовь

По мере роста младенца смысл слова «любовь» меняется или включает в себя новые элементы.

Любовь означает существование, дыхание, возможность жить и быть любимым;

Любовь означает аппетит. Никакой заботы, только потребность в насыщении;

Любовь означает чувственный, аффективный контакт с матерью;

Любовь означает интеграцию (со стороны младенца) с объектом инстинктивного опыта, с матерью; отдача начинает соотноситься с взятием и т. д.;

Любовь означает требования к матери, инстинктивную жадность, стремление заставить мать «заплатить» за неизбежную депривацию, в которой она «виновата»;

Любовь означает заботу о матери (или объекте замены) в ответ на материнскую заботу о младенце — это уже зародыш взрослого отношения и ответственности.

Заключение

Эти особенности (и многие другие) можно наблюдать в течение первого года жизни, хотя, конечно, к первой годовщине со дня рождения еще ничего не установилось, и почти все после этой даты может быть утрачено в результате неблагоприятного изменения условий или даже в результате тревог, неразрывно связанных с эмоциональным взрослением.

Педиатра могут страшить попытки проникнуться психологией младенца, краткий очерк которой здесь представлен. Тем не менее не стоит отчаиваться, потому что можно предоставить все самому младенцу, его матери и отцу. Но если врач вынужден вмешаться в отношения матери и младенца, он, по крайней мере, должен знать, что делает, и попробовать избежать всего того, чего стоит избегать.