6. Влияние группы и дети с нарушениями развития

ШКОЛЬНЫЙ АСПЕКТ

В данном разделе моя цель — изучение определенных аспектов психологии групп, которые помогут нам лучше понять тот тип проблем, который возникает при групповом воспитании (management) детей с нарушениями развития. Вначале подумаем о нормальном ребенке, который живет в нормальной семье, имеет цели и охотно учится в школе; который самостоятельно «встраивается» в свое окружение и даже пытается влиять на него, изменять к лучшему. По контрасту, «нарушенный» ребенок нуждается в особом окружении, с акцентом скорее на развитие и воспитание, чем на обучение; обучение в данном случае как бы отступает на второй план и иногда может быть специализированным, более напоминая оздоровительные процедуры, чем знакомство с предметами школьной программы. Другими словами, для детей с нарушениями развития «школа» означает скорее «закрытое воспитательное учреждение интернатного типа». Поэтому те, кто занимается воспитанием антисоциальных детей, не столько школьные учителя, тут и там добавляющие к обучению немного человеческого понимания, сколько групповые терапевты, добавляющие к лечению немного обучения. Поэтому им очень важно разбираться в принципах формирования групп.

Группы и групповая психология — это обширная тема, из которой я выбрал для рассмотрения здесь только один важный тезис, а именно: основу групповой психологии составляет психология индивида и в особенности личная интеграция индивида. Поэтому начну с краткого описания задач индивидуальной интеграции.

Индивидуальное эмоциональное развитие

Психология возникла из безнадежного хаоса, когда была принята идея существования непрерывного процесса эмоционального развития, начинающегося еще до рождения и продолжающегося на протяжении всей жизни до самой смерти в старости (если повезет). Это теория объединяет все разнообразные психологические школы и предоставляет полезный общепринятый принцип. Мы можем очень сильно расходиться там и здесь, но простая идея непрерывного эмоционального развития объединяет нас. На этой основе мы можем изучать ход процесса и различные его стадии, представляющие опасность либо изнутри (инстинкты), либо снаружи (изъяны окружения).

Все мы соглашаемся, что чем более ранние стадии этого процесса роста индивида рассматриваются, тем важней фактор окружения. Это означает признание принципа, что ребенок движется от зависимости к независимости. Мы ожидаем от здорового индивида способности постепенно идентифицироваться со все более и более широкими группами, причем без потери своего «я» и индивидуальной спонтанности. Если группа слишком обширна, индивид утрачивает соприкосновение с ней; если она слишком узка, утрачивается ощущение гражданства (членства).

Не без трудностей удается нам постепенно расширять значение слова «группа», создавая подходящие для подростков клубы и другие организации, обеспечивая подростку возможность последовательно идентифицироваться с каждой такой группой без слишком большой потери индивидуальности. Детям доподросткового возраста предназначены организации скаутов и гайдов; для более младших — браунигайдов и кабов¹¹. Школа вначале представляет собой как бы продолжение и расширение семьи. Если это ясли для малышей, которые только учатся ходить, мы видим, что ребенок еще мало отделен от семьи и что в них почти нет собственно обучения; такой ребенок больше всего нуждается в организованных возможностях для игры и опекаемых условиях начала социальной жизни. Мы считаем подлинной группой такого ребенка его собственную семью, а что касается младенца, то мы знаем, какой катастрофой становится для него неотвратимость распада семьи. Если посмотреть на еще более ранние стадии этого процесса, мы увидим, что младенец в своем выживании чрезвычайно зависит от материнской заботы и ее постоянного присутствия. Мать должна хорошо приспособиться к потребностям младенца, иначе у него развиваются защитные системы, искажающие процесс; например, если окружение ненадежно, младенец должен «принимать на себя» его функции; поэтому истинная Самость прячется и мы можем видеть только ложную Самость, выполняющую двойную задачу: она прячет истинную Самость и подчиняется требованиям, которые время от времени предъявляет ему окружение.

Еще раньше младенец находится в матери и ощущает лишь любовь, выраженную физическими средствами, так сказать, человеческим содержанием. Здесь зависимость абсолютная, и от изъянов окружения на этой самой ранней стадии можно защититься только сдерживанием процесса развития и младенческим психозом.

Теперь посмотрим, что происходит, когда окружение позитивное и соответствует потребностям каждого специфического момента. Психоанализ прежде всего рассматривает инстинктивные потребности, но в данном контексте мы больше озабочены обеспечением среды, которая делает возможным все остальное; иными словами, нас больше интересует мать, «держащая» ребенка, чем мать,кормящая его. Что происходит с процессом личного эмоционального развития, если «держание» (холдинг) и общий уход достаточно хорошие?

Из всего, что мы знаем, нас в данном случае больше всего интересует часть процесса, которая называется интеграцией. До интеграции индивид неорганизован, это скорее собрание сенсорно-двигательных явлений, собранных и удерживаемых окружением. После интеграции перед нами младенец, человеческое существо, достигшее, так сказать, статуса единицы, которое может сказать «я существую» (только еще не умеет говорить). У индивида теперь возникла некая «отграничивающая мембрана»: то, что не-он или не-она, отталкивается и является внешним. Теперь у него или у нее есть внутренний мир, и здесь могут быть собраны воспоминания о жизненном опыте, как он ни мал, здесь может начинаться создание невероятно сложной структуры, которая определяет суть человека.

Неважно, происходит ли это развитие быстро или на протяжении длительного времени; важно то, что возникают понятия «раньше» и «после» и что происходящее заслуживает теперь названия процесса.

Несомненно, в процесс интеграции очень многое вносит инстинктивный опыт, но все время присутствует и достаточно хорошее окружение, кто-то «держит» младенца (осуществляет холдинг), чутко приспосабливаясь к его меняющимся потребностям. Этот кто-то может функционировать только в потоке любви, свойственной этой стадии, любви, в которой заключена возможность отождествления с младенцем, чувство, что адаптация к его потребностям — это святой долг. В таком случае мы говорим, что мать предана младенцу — пусть временно, но всей душой, полна этой одержимостью до тех пор, пока нужда в ней (этой одержимости) не отпадет.

Я предполагаю, что момент возникновения «я существую» очень трудный и суровый: новый индивид чувствует себя чрезвычайно уязвимым. И этот момент — «я существую» — можно выдержать, вернее, рискнуть выдержать только при условии, что тебя в это время кто-то обнимает.

Я добавил бы, что этот момент подходит для объединения в пространстве психе и организма, так что «ограничивающая мембрана» не только метафорически отграничивает психе — мембраной одновременно становится кожа. «Раскрытый» теперь уже означает просто «нагой».

До интеграции есть состояние, в котором индивид существует только для тех, кто за ним наблюдает. Для самого младенца внешний мир не отделен, и у него нет внутреннего или личного мира или внутренней реальности. После интеграции младенец приобретает Самость.

В период до интеграции между матерью и младенцем существует область, которая как бы одновременно является и матерью, и младенцем. Если все идет хорошо, эта область со временем расщепляется на два элемента: на часть, которую младенец постепенно отталкивает, и часть, которую он признает своей. Но мы должны ожидать сохранения реликтов такого промежуточного состояния. Мы действительно видим это в том первом, чем всецело владеет младенец: обрывке одеяла, простыни или рубашки; или в салфетке, материнском носовом платке и т. д. Такой объект я называю «переходным», и дело в том, что он является (в одно и то же время) созданием младенца и частью внешней реальности. Поэтому родители почитают такой объект даже больше, чем многочисленных мишек, кукол и другие игрушки, которые быстро за ним последуют. Младенец, лишившийся такого объекта, теряет одновременно рот, грудь, руки матери и ее кожу, способность к творчеству и способность объективно воспринимать окружающее. Этот объект — один из тех мостов, которые делают возможным контакт между индивидуальным психе и внешней реальностью.

Точно так же немыслимо существование младенца до интеграции без достаточно чуткой материнской заботы. Только после интеграции мы можем сказать, что если мать подведет, младенец «умрет от холода», или «упадет бесконечно далеко вниз», или «улетит», или «взорвется как водородная бомба, уничтожив в одно мгновение и себя и весь мир».

Таким образом, только что интегрированный младенец представляет собой первую группу. До этой стадии существует лишь примитивная догрупповая формация, в которой неинтегрированные элементы удерживаются вместе окружением, от которого они еще не отделились. Это окружение — мать, осуществляющая холдинг.

Группа — это достижение этапа «я существую», и это по-своему опасное достижение. На начальных стадиях необходима защита, иначе «отодвинутый» внешний мир вернется к новому феномену и нападет на него со всех сторон и всеми мыслимыми способами.

Если мы продолжим изучение эволюции индивида, то увидим, как все более и более сложный индивидуальный рост усложняется картиной роста групп. Но в данном случае посмотрим, что вытекает из нашего основного предположения.

Образование групп

Мы достигли стадии интегрированной человеческой единицы и в то же время того, что можно назватьматерью, предоставляющей укрытие и хорошо понимающей то параноидальное состояние, которое неотъемлемо от только что интегрированного единства. Надеюсь быть понятым, когда использую два термина: «индивидуальное единство» и «материнское укрытие».

Эти два термина представляют крайности, и каждая такая крайность может привести к появлению групп, о сути которых говорят слова: 1) наложенные (совмещенные) единицы; 2) укрытие.

1. Основой взрослой групповой формации является умножение индивидуальных единиц. Десять личностей, хорошо лично интегрированных, свободно накладывают друг на друга десять своих интеграции и получают до некоторой степени общую ограничительную мембрану. Отграничтельная мембрана теперь представлена кожей каждого индивидуального члена. Организация, в которую каждый отдельный член вносит свою личную интеграцию, обладает тенденцией поддерживать единство группы изнутри. Это означает, что группа пользуется преимуществами личного опыта индивидов, каждый из которых прошел момент интеграции и получал укрытие, пока не стал способен предоставлять себе укрытие самостоятельно.

Групповая интеграция предполагает прежде всего ожидание возможного преследования, и по этой причине преследование определенных разновидностей может искусственно вызвать формирование группы, но такая группа не будет стабильной.

2. Другую крайность представляет собрание относительно неинтегрированных личностей, которым предоставляется укрытие, в результате чего образуется группа. В данном случае групповая работа исходит не от индивидов, а от укрытия. Индивиды проходят через три стадии:

а) они рады полученному укрытию и обретают уверенность;

б) они начинают использовать ситуацию, становятся зависимыми и регрессируют в сторону неинтеграции;

в) они начинают независимо друг от друга достигать определенной интеграции и в такие периоды используют предоставляемое группе укрытие, в котором нуждаются из-за своих ожиданий преследования. Механизмы укрытия испытывают сильное напряжение. Некоторые из этих индивидов достигают личной интеграции, после чего готовы перейти в группы другого типа, в которых групповую работу осуществляют индивиды. Другие не могут быть излечены только терапией группового укрытия и продолжают нуждаться в руководстве со стороны какого-то агентства без идентификации с этим агентством.

В каждой из исследуемых групп можно увидеть, какая крайность преобладает. Слово «демократия» используется для описания наиболее зрелых групп, и слово это применимо только к собранию взрослых личностей, большинство которых достигло личной интеграции (а также зрелости и в других отношениях).

Подростковые группы могут достигнуть определенной степени демократии под надлежащим руководством. Однако было бы ошибкой ожидать зрелой демократии от подростков, даже если каждый из них достиг индивидуальной зрелости. У маленьких здоровых детей в любой группе должно быть очевидно наличие укрытия, но в то же время индивидам должны быть предоставлены возможности вносить свой вклад в единство группы, используя те же силы, что обеспечивают единство внутри индивидуальной структуры эго. Ограниченные группы предоставляют возможности для индивидуального вклада.

Групповая работа с детьми, чье развитие было нарушено

Изучение групповых формаций, состоящих из здоровых взрослых, подростков или детей, проливает свет на проблему руководства группами больных детей; болезнь в данном случае означает неприспособленность из-за нарушений развития.

Это неприятное слово — неприспособленность — означает, что когда-то в раннем прошлом окружение не смогло соответствовать нуждам и запросам ребенка, поэтому ребенок вынужден либо прятаться в групповом укрытии и тем самым терять личную идентичность, либо пытаться заставить кого-то действовать в качестве укрытия, чтобы тем самым получить шанс для личной интеграции.

Перед антисоциальным ребенком две возможности: уничтожить свою истинную Самость, либо «давить» на общество, пока оно не предоставит укрытие. Если во втором случае укрытие будет найдено, возможно новое появление истинной Самости, и, как говорится, лучше жить в тюрьме, чем быть уничтоженным в бессмысленной покорности.

В терминах двух описанных мною крайностей, очевидно, что группа трудных детей никогда не станет слитной из-за особенностей личной интеграции мальчиков и девочек. Частично это объясняется тем, что группа состоит из подростков или детей, то есть незрелых человеческих существ, но главным образом потому, что дети в большей или меньшей степени неинтегрированы. Следовательно, у каждого ребенка аномально сильная потребность в укрытии, потому что каждый из них болен в этом отношении, то есть в какой-то момент младенчества или детства в своем интеграционном процессе ом испытал сильное перенапряжение.

Как же помочь этим детям, обеспечить им возможность адаптировать свои меняющиеся потребности в нелегком пути к здоровью? Существуют два альтернативных метода.

1. Согласно первому, в одном и том же заведении постоянно содержат группы детей и отвечают за их воспитание; детям предоставляется все, что им необходимо на различных стадиях их развития. Вначале штат заведения предоставляет укрытие, и группа представляет собой группу укрытия. В этой группе укрытия дети (после первого «медового» месяца) становятся хуже и, если повезет, достигают предельного уровня дезинтеграции. К счастью, это происходит не одновременно, так что в любой момент один ребенок обычно бывает хуже остальных. (Как соблазнительно бывает избавиться от этого худшего — и тем самым в критический момент потерпеть поражение!)

Постепенно один за другим дети начинают достигать личной интеграции, и за пять-десять лет, оставаясь теми же детьми, они создают группу совсем иного типа. Техника укрытия может быть ослаблена, и группа интегрируется с использованием сил, которые обеспечивают интеграцию каждого индивида.

Штат всегда готов помочь «воссоздать укрытие», например, когда ребенок начинает красть или проявляет те или иные симптомы страха, относящиеся к запоздалому достижению стадии «я существую» или относительной независимости.

2. Согласно другому методу, группа заведений работает совместно. Каждое заведение классифицируется согласно типу осуществляемой работы и сохраняет этот тип. Например:

заведение А предоставляет стопроцентное укрытие;

заведение Б дает укрытие в 90 процентов;

заведение В дает укрытие в 65 процентов;

заведение Г дает укрытие в 50 процентов;

заведение Д дает укрытие в 40 процентов.

Дети знакомятся с различными заведениями во время заранее спланированных посещений, постоянно происходит обмен помощниками. Когда ребенок из заведения А достигает определенной степени личной интеграции, его переводят в другое заведение. Таким образом, прогрессирующие дети продвигаются к заведению Д, которое уже может направить подростка в мир.

Вся группа заведений в таком случае обеспечивается укрытием со стороны представителей власти или общего комитета.

Неудобство второго метода в том, что штат каждого заведения не будет понимать работников других заведений, если они не встречаются и не получают полную информацию о применяемых методах и о том, как они действуют на практике. На заведение Б, которое дает девяностопроцентное укрытие и выполняет всю грязную работу, будут смотреть сверху вниз; здесь будет существовать тревожная сигнализация и сюда будут проводиться экскурсии. Заведение А находится в лучшем положении, потому что тут индивидуальная свобода вообще исключена; все дети будут выглядеть счастливыми и хорошо накормленными, и посетителям это заведение понравится больше всех. Руководитель этого заведения должен быть диктатором и без всякого сомнения будет считать, что неудачи других заведений объясняются недостаточной дисциплиной. Но дети в заведении А еще не начали свой путь. Они только готовятся его начать.

В заведениях Б и В дети лежат на полу, не могут встать, отказываются есть, пачкают штанишки, крадут, когда испытывают потребность любить, мучают кошек, убивают мышей и хоронят их, чтобы иметь кладбище, куда можно сходить и поплакать; в таких заведениях должно быть правило: посетители не допускаются. Воспитателям таких заведений приходится постоянно укрывать обнаженные души, и они видят столько же страданий, сколько можно увидеть в психиатрических лечебницах для взрослых. Как трудно в таких условиях сохранить в штате хороших работников!

Резюме

Из всего, что можно сказать о заведениях, как группах, я выбрал только один аспект: соотношение групповой работы с большим или меньшим уровнем личной интеграции детей. Я считаю это отношение основным: там, где знак плюс, дети используют собственные интеграционные силы; там, где минус, укрытие предоставляет заведение, как предоставляют одежду для детей или как мать осуществляет холдинг новорожденного младенца.

Если в вопросе о степени личной интеграции существует путаница, заведение не может найти свое место. Доминирует болезнь детей, и более здоровые дети, которые могли бы внести свой вклад в групповую работу, не получают такой возможности, поскольку укрытие должно предоставляться постоянно и повсеместно.

Я верю, что мое упрощенное изложение проблемы будет оправдано, если предложенную терминологию используют для лучшей классификации детей и заведений. Тем, кто работает в таких заведениях, постоянно мстят за бесчисленные ранние неудачи окружения, которые не являются виной этих работников. И если они способны вынести страшное напряжение, если они терпимы и своей терпимостью даже пытаются исправить ошибки прошлого, они должны знать, по крайней мере, что делают и почему у них не всегда получается.

Классификация случаев

На основании изложенных выше мыслей можно постепенно погрузиться в сложнейшую проблему групп. Закончу очень грубой классификацией разновидностей случаев.

1. Дети, которые больны в том смысле, что не стали интегрированными единицами и поэтому не могут вносить свой вклад в группу.

2. Дети, развившие ложную Самость, которая выполняет функции установления и поддержания контактов с окружающим миром и в то же время защиты и маскировки подлинной Самости. В этих случаях наблюдается обманчивая (ложная) интеграция, которая распадается, как только ее принимают как нечто само собой разумеющееся и обращаются за позитивным вкладом.

3. Дети, которые страдают от чувства отверженности. Здесь интеграция достигнута и защита направлена на перераспределение добрых и злых сил. Такие дети живут в собственном внутреннем мире, который является искусственно добрым, хотя и тревожным, потому что существует по законам волшебства. А внешний мир у таких детей полон зла или преследования.

4. Дети, которые сохраняют личную интеграцию, излишне подчеркивая ее; у таких детей защита от угрозы дезинтеграции приобретает форму создания сильной личности.

5. Дети, у которых было достаточно хорошее раннее воспитание и которые смогли населить переходный мир объектами, значение которых определялась тем, что они одновременно представляли внешние и внутренние ценности. Тем не менее эти дети мучительно переживают разрыв в обращении с ними — столь сильно, что нарушается использование переходных объектов. У этих детей обычный комплекс депривации, в их поведении возникают антисоциальные тенденции, когда такие дети вновь обретают надежду. Такие дети крадут, и жаждут любви, и хотят, чтобы мы поверили в их ложь. В лучшем случае они регрессируют в общем или в таких частностях, как мокрая постель, что представляет собой преходящую регрессию во сне. В худшем случае они вынуждают общество терпеть их обнадеживающие симптомы, хотя сами из этих симптомов никакой непосредственной пользы не извлекают. Когда они крадут, то не достигают того, к чему стремятся, но могут постепенно (потому что кто-то терпит их кражи) до определенной степени снова поверить, что у них есть какие-то права на этот мир. В такой группе будут самые разнообразные проявления антиобщественного поведения.

6. Дети, у которых было относительно хорошее начало, но которые пострадали от воздействия родителей, идентификация с которыми оказалась невозможной. Здесь существуют многочисленные подгруппы; примерами их могут служить:

— хаотичные матери;

— матери, подверженные депрессии;

— отсутствующие отцы;

— тревожные матери;

— строгий отец, не заслуживший права быть строгим;

— ссорящиеся родители, которые враждуют в тесной квартире или когда ребенок спит в комнате родителей и т. д.

7. Дети с маниакально-депрессивными тенденциями, с наследственными или генетическими элементами или без них.

8. Дети вполне нормальные, пока не наступают депрессивные фазы.

9. Дети, живущие в постоянном ожидании преследования и с тенденцией к хулиганству или к тому, чтобы стать жертвами хулиганов. У мальчиков это может стать основой для гомосексуальности.

10. Гипоманиакальные дети, с депрессией, либо латентной, либо скрытой в психосоматических нарушениях.

11. Дети, существенно интегрированные и социализированные, способные страдать (когда больны) от запретов, принуждений и организации защиты от тревог; состояние этих детей можно приблизительно определить словом «психоневроз».

12. И наконец нормальные дети, то есть такие дети, которые перед лицом изъянов в окружении или в опасных ситуациях способны применить любые защитные механизмы, но которые не прибегают к какому-то виду защиты в результате искажения личного эмоционального развития.