«Психологические операции (ПсО) противника и организация противодействия им. Психологический анализ военно-полевого быта войск и методов его оптимизации. Девиантное поведение на войне».

Психологические операции противника и организация противодействия им.

Современные концепции военного искусства указывают на тот факт, что войны ведутся политическими, экономическими, дипломатическими, военными и ин­формационно-психологическими средствами. При этом роль последних на про­тяжении столетий неуклонно возрастает. Это обусловлено тем, что войны по сво­ему содержанию становятся явлениями все более психологическими.

Во многом психологическими являются цели войны. Основными объектами поражения становятся моральный дух армии, реальное морально-психологическое состояние частей и подразделений, отдельных военнослужащих. Среди средств воздействия на противника все большее значение приобретают психологические средства.

Все это указывает на то, что противоборство в информационно-психологической сфере становится действительно значимым явлением в современных войнах. От того, насколько квалифицированной и целенаправленной будет деятельность ко­мандиров, штабов, психологов по защите войск от информационно-психологиче­ского воздействия, в значительной мере будет зависеть ход и исход боевых действий.

Психологические операции противника: сущность, содержание, силы и средства.

История развития теории и практики информационно-психологического воздей­ствия на противника, осуществляемого в целях его запугивания, введения в заб­луждение, порождения паники, недоверия к своему руководству, неверия в соб­ственные силы, отчаяния и т. п., насчитывает тысячелетия.

В древние времена для этого использовались: устрашающая боевая раскраска воинов, свирепые боевые кличи, специальные шумовые (удары копьями или ме­чами о щиты и др.) и визуальные (использование огненных валов и др.) эффекты, слухи, распространяемые лазутчиками, листовки и т. п.

Первоначально своеобразное искусство управления психическими состояния­ми, мыслями и поступками людей совершенствовалось и хранилось как тайное оружие жрецами, шаманами, военачальниками. Затем оно постепенно «враста­ло» в военное искусство наиболее талантливых полководцев. Имена Кира, Ксер­кса, Чингисхана, Святослава, Наполеона, А. В. Суворова и др. во многом потому и вписаны в историю, что они на практике владели способами понижения психи­ческих сил неприятеля и укрепления морального духа своих войск.

На рубеже XIX — XX вв. практика информационно-психологического воз­действия на противника приобретает новое качество. Если прежде оно было сек­ретным оружием, тайным искусством войны, то теперь, впервые, подверглось научному анализу, обобщению, норматизации. Создаются специальные органы психологических операций (в США — комитет общественной информации, в Ве­ликобритании — служба пропаганды среди войск и населения противника, в Гер­мании — специальный отдел Генерального штаба, во Франции — служба пропаган­ды и т. п.), осуществляются первые изыскания в этой области, разрабатываются средства влияния на сознание, волю, настроение и поведение людей. Опыт дея­тельности органов психологических операций, приобретенный в годы Первой мировой войны, обобщен в таких работах, как «Техника пропаганды в мировой войне» (США), «Тайны дома Крю» (Великобритания), «Feldherpsychologs» (Гер­мания).

В 1920 г. появляется термин «психологическая война», который быстро рас­пространяется в США и Великобритании.

В годы Второй мировой войны теория и практика подрывных действий приоб­ретают широкий размах, проявляются во всех сферах политики, экономики, в воен­ном деле.

Десятки тысяч людей в воюющих странах были задействованы в системе пси­хологического воздействия на противника. С этой же целью использовались сот­ни самолетов, артиллерийских батарей, автомобилей. О действительном размахе этой работы свидетельствуют такие данные: только для производства печатной продукции, предназначенной для распространения среди войск фашистской Гер­мании и ее сателлитов, были задействованы 80% полиграфических мощностей Великобритании. Это позволило органам психологической войны этой страны и США подготовить для солдат противника около 14 млрд листовок.

В настоящее время весь комплекс мероприятий, направленных на достижение военно-политических целей информационно-психологическими средствами, обо­значается в странах НАТО термином «психологические операции» (ПсО).

Несмотря на разнообразие организационных форм и специфику национальных традиций в осуществлении ПсО в разных странах, здесь имеется немало общего. Своеобразный «тон» в определении общих ориентации, масштабов, интенсивно­сти, форм и методов осуществления информационных и психологических акций в рамках ПсО задают США. Американская система, во-первых, впитывает в себя все, что наработано в этой области в других странах, и, во-вторых, сама выступает для них неким «эталоном» в организации ПсО. Поэтому целесообразно именно ее рассмотреть здесь более подробно.

Деятельность должностных лиц, организующих и осуществляющих ПсО, в ар­мии США определяется положениями Полевого устава «Психологические опе­рации», который регулярно содержательно обновляется.

В нем записано, что психологические операции — это проводимая в мирное или военное время плановая пропагандистская и психологическая деятельность, рассчитанная на иностранные враждебные, дружественные или нейтральные аудитории с тем, чтобы влиять на их отношение и поведение в благоприятном направлении для достижения как политических, так и военных национальных целей США.

Задачами тактических ПсО, как записано в Уставе, являются:

1. создание обстановки неуверенности и беспокойства, снижение морально-боевого духа и боевой эффективности личного состава противника, убежде­ние военнослужащих противника сдаваться в плен; повышение эффектив­ности применения тяжелой артиллерии и массированного огня;

2. оказание содействия войскам в захвате в кратчайшие сроки населенных пунк­тов противника путем предъявления ультиматумов и передачи призывов к капитуляции;

3. оказание содействия проведению стратегических ПсО путем своевременно­го доклада подробной информации об имеющихся уязвимых местах против­ника; доклад информации и рекомендаций лицам и группам, действующим в зоне боевых действий противника;

4. создание доброжелательного отношения к руководству и личному составу своих войск и войск стран-союзниц со стороны местного населения; оказа­ние помощи в контроле за враждебно настроенным и дружеским населением в зоне боевых действий;

5. обеспечение поддержки населением мероприятий по достижению кратко­временных и долгосрочных целей;

6. борьба с пропагандой противника и сохранение инициативы в проведении ПсО;

7. оказание содействия войскам в обороне тыловых районов;

8. поддержка мероприятий по введению противника в заблуждение и по мас­кировке войск на тактическом уровне.

Выполнение этих задач возложено на специальные части и подразделения ПсО (группа, батальон, рота), находящиеся в непосредственном подчинении командо­вания специальных операций сухопутных войск США (Форт-Брэгг), которое, в свою очередь, входит в состав объединенного командования специальных опера­ций ВС США.

Основной потенциал ПсО сосредоточен в сухопутных войсках. Его ядро со­ставляет 4-я группа ПсО, состоящая из 4 батальонов ПсО (1, 6, 8 и 9-й) и баталь­она подготовки и выпуска пропагандистских материалов. Батальоны ПсО ориен­тированы на определенные регионы мира (1-й — на зону Атлантического океана, Центральную и Южную Америку, 6-й — на Европу и Африку, 8-й — на Тихоокеан­ский регион).

Одновременно в организованном резерве находятся еще 3 штаба групп ПсО (2-й, 5-й, 7-й), 9 батальонов, 22 отдельные роты ПсО и около 40 батальонов по работе с гражданским населением.

В военное время в сухопутных войсках действуют группы ПсО общей и непос­редственной поддержки. Группы общей поддержки состоят из батальона общей поддержки, батальона по работе с военнопленными, батальона консолидирующей пропаганды.

Батальон общей поддержки осуществляет ПсО стратегического уровня на ТВД. Он состоит из подразделений: разведки; разработки информационно-психологи­ческих материалов; тяжелой, средней и легкой типографии; радиостанций; звуко-вещательных станций. Возможности батальона позволяют издавать до 28 млн лис­товок в сутки, вести радиовещание на СВ и КВ-диапазонах в радиусе до 150 км.

Батальон консолидирующей пропаганды — включает радио- и телевизионную редакции, подразделения эксплуатации местных стационарных радиостанций, телестанций, типографий, кинотеатров.

Группа непосредственной поддержки предназначена для обеспечения такти­ческих и оперативных задач, решаемых войсками.

В распоряжении органов ПсО находятся разнообразные средства информаци­онно-психологического воздействия, позволяющие целенаправленно влиять на общественное мнение, сознание, подсознание, поступки и действия людей, на их психические состояния и чувства.

К числу основных средств ПсО можно отнести следующие.

1. Печатные средства — листовки, плакаты, газеты, буклеты, информационные бюллетени и др., средства их производства (полиграфическая база) и доставки.

Американцы считают листовки одним из наиболее действенных средств про­паганды.

О значении, которое придают листовкам специалисты ПсО, говорят следу­ющие факты: во Вьетнаме для распространения листовок привлекалось по 10 самолетов в 4 тактических зонах. Нередко для этих целей использовались даже самолеты В-52 и С-141. Во время военных событий в зоне Персидского залива (1991 г.) на иракские войска и население региона американцами было сброшено более 30 млн листовок. Десятки тысяч листовок было сброшено на иракские войска в войне 2003 г.

2. Важными средствами ПсО являются радио и телевидение. Сюда относятся стационарные и подвижные (автомобильные, самолетные, корабельные) радио- и телецентры, как штатные, так и захваченные у противника, с соответствующи­ми программами вещания. Роль этого средства ПсО особенно возрастает в регио­нах, насыщенных радио- и телеприемниками, а также при вещании на малогра­мотное население.

В ходе операции «Щит пустыни» и «Буря в пустыне» (1990-1991 гг.) на лич­ный состав иракской армии только в прифронтовой зоне круглосуточно вели передачи 6 широковещательных станций. В целях увеличения потенциальной аудитории среди военнослужащих и населения региона с помощью кочевни­ков и авиации было распространено около 150 000 малогабаритных радиопри­емников с фиксированной частотой.

Одновременно с радио и телевидением в интересах ПсО применяются сред­ства РЭБ, подавляющие системы радио и телевидения противника. К примеру, государственная радиостанция Ирака «Голос Багдада» по существу была парали­зована в течение всей кампании многонациональных сил против этой страны.

В последних боевых событиях органами ПсО широко используются средства вхождения в боевые радиосети противника с целью сбора информации, передачи дезинформации, распространения панических слухов и настроений. Так, напри­мер, специалисты подрывных акций Чечни иногда оперировали в своей пропа­ганде фамилиями наших военнослужащих, подробностями из жизни воинских частей и подразделений, а порой дезинформировали руководителей российских войск именно благодаря эффективному применению средств радиоперехвата, ра­диопередачи и РЭБ.

3. Кино, видеофильмы, видеоклипы, аудиокассеты и другие носители видео- и аудиоинформации, рассчитанной как на убеждающее, так и на внушающее воз­действие.

Например, в ходе военных событий в Ираке (2003 г.) среди населения этой страны и других государств активно распространялись видеокассеты с матери­алами, изображающими С. Хуссейна тираном иракского народа и раскольни­ком, разрушающим единство арабского мира. В то же время они содержали сюжеты, свидетельствующие о могуществе и справедливости США.

4. Одним из самых эффективных средств информационно-психологической воздействия на противника в рамках тактических ПсО является звуковещание. Оно осуществляется с помощью звуковещательных станций (ЗС) и других средств усиления голоса, в т. ч. переносных, смонтированных на джипах, грузовиках, тан­ках, БТР, вертолетах, самолетах.

Об эффективности этого средства подрывного воздействия можно судить по следующему факту. Военный гарнизон одного из иракских островов, насчиты­вающий около 2000 иракских военнослужащих в войне, 2001 г. сдался без боя после обработки его американцами с помощью вертолетных ЗС.

5. Эффективными средствами информационно-психологического воздействия на население, являющееся объектом ПсО, служат предметы повседневного обихода, продукты питания, спортивные принадлежности, игрушки и др. с соответствующим информационным сопровождением.

В 1945 г. над Германией были сброшены карманные зажигалки с инструкци­ями о поджоге. Здесь учитывалась своеобразная «страсть» немцев к зажигал­кам и предполагалось, что они обязательно возьмут их в личное пользование. А сам факт наличия у человека вещи с вражеской инструкцией создает некий психологический эффект «приобщения» к делу противника. Во время войны в Корее распространялись взрывающиеся карандаши и ручки, во Вьетнаме — одночастотные транзисторные радиоприемники, на Гаити — бейсболки, май­ки, футбольные мячи, в регионе Персидского залива — майки, аудиокассеты и т. п.

6. Сравнительно новым средством психологического воздействия, которое может найти широкое применение в практике ПсО, являются синтезаторы (генераторы) голографических и аудиалъных эффектов в атмосфере. По данным зарубежных средств массовой информации, в ряде стран разрабатываются проецирующие установки на действующих спутниках лазерно-световых комплексов, способных проецировать на облака различные изображения. Как известно, облака являются прекрасным экраном, находящимся на высоте 60-80 км над поверхностью земли. Спроецированные на них изображения могут быть отчетливо видны на расстоя­нии 100-150 км.

Неожиданное созерцание человеком в небе образов святых или чудо­вищ (драконов, ящеров, мутантов и др.) может оказать сильное психологическое воздействие на людей, причем как мобилизующего, так и деморализующего ха­рактера. Современный уровень развития аудиотехники позволяет предположить возможность использования в рамках ПсО синтезаторов голоса, звуков, шумов. Например, военнослужащие могут услышать голос известного политического деятеля своей страны, призывающего прекратить боевые действия, сложить ору­жие или повернуть его против собственных командиров. Причем современные компьютерные устройства способны моделировать человеческий голос, отражая даже едва уловимые его особенности.

7. В ходе осуществления ПсО часто используется такое эффективное средство подрыва морального духа противника, как «вспомогательная деятельность». Сюда относят: демонстрацию силы; повышение степени готовности войск; переброску войск в «кризисные регионы»; программы гражданских действий; инициацию гражданского неповиновения, митингов, демонстраций в «стане» противника; про­граммы в области образования, сельского хозяйства, медицины; некоторые спосо­бы боевых действий.

Ярким примером вспомогательных действий может служить предпринятый США в 1942 г. налет на Токио авиационного корпуса под командованием гене­рала Дулиттла. Какого-либо военного значения он не имел, но его психологиче­ский эффект был весьма существенным. Японцы впервые задумались о своей уяз­вимости. Миф об их тотальном превосходстве и непобедимости был подорван.

Современное состояние научных изысканий позволяет уже сегодня или, по крайней мере, в ближайшем будущем использовать и другие средства для целе­направленного воздействия на сознание, подсознание, эмоции, поведение людей. В зарубежной и отечественной прессе неоднократно указывалось на факты раз­работки в ряде стран технологий психотропного оружия, оружия не летального действия, психотропных средств.

В последнее время военные специалисты все более настойчиво говорят о возможности появления на полях сражений оружия несмертельного действия (ОНД) и психотропного оружия, которые по своим характеристикам приближа­ются к ОМП. Можно прогнозировать, что полная обездвиженность боевой тех­ники, выход из строя систем оружия и управления одновременно и на больших площадях, ослепление военнослужащих и др. окажут на человеческую психику шокирующее воздействие. Не исключается и прямое воздействие на психику во­инов посредством распыления над частями и подразделениями психотропных средств (нейродепрессантов, обездвижетелей и др.), облучения СВЧ и психотрон­ными генераторами. А это значит, что у противоборствующих сторон появляется реальная возможность активно влиять на психофизиологические состояния, на­строения, боевую активность войск противника.

Отечественный и зарубежный опыт показывает, что защита войск от ПсО противника должна представлять собой систему мероприятий, направленных на про­гнозирование, профилактику, оценку, срыв информационно-психологического воздействия на личный состав подразделений и частей и ликвидацию его негативных последствий.

Прогнозирование ПсО противника предполагает решение ряда задач.

На первом этапе такой работы прежде всего необходимо выявить силы ПсО, находящиеся в распоряжении противника, которые могут быть привлечены для осуществления информационно-психологических акций. При этом следует исходить из нормативных положений Полевого устава армии США FM 33-1, определяющего, что для непосредственной поддержки боевых действий АК выделяется батальон, дивизии — рота ПсО.

Вторым этапом прогнозирования является превентивная оценка возмож­ностей органов ПсО. В основу такой оценки должны быть также положены уставные нормативы. Например, известно, что в роте ПсО кроме редакционного взвода, осуществляющего на тактическом уровне разработку информационных материалов, имеются типографический взвод и взвод ЗС. Такая структура позволяет роте ежесуточно производить около 500 тыс. листовок и вести одновременную работу 14 ЗС. Это даст основания предположить, что в тактической зоне все важные участки местности (населенные пункты, пути выдвижения, районы обороны наших войск) могут быть залистованы, и большая часть личного состава, находящегося обороне, подвергнется обработке с помощью звуковещательных станций.

Третьим этапом прогнозирования ПсО является определение возможных каналов информационно-психологического воздействия на личный состав наших частей и подразделений. При этом следует учитывать, что войска, находящиеся в пунктах постоянной дислокации, в исходных районах и в обороне, могут быть подвергнуты воздействию всех известных средств ПсО. Наступающие части и подразделения, видимо, в большей степени испытают радиовоздействие посредством вхождения противника в сети боевого управления наших войск, встретятся с листовками, оставляемыми противником на покидаемых позициях, видео- и аудиоэффектами в атмосфере, подвергнутся воздействию оружия несмертельного действия (в частности, психотропного). В ходе совершения марша наиболее эф­фективными каналами подрывного воздействия противника могут стать: его вхож­дение в радиосети наших войск в целях их дезинформации, дезориентации, распро­странения панических слухов; залистование районов привалов, мест нахождения комендантских служб, населенных пунктов, районов сосредоточения; создание видеоэффектов в атмосфере.

Четвертый этап прогнозирования предполагает определение возможных объектов ПсО противника. Как показывает практика, специалисты подрывных акций подходят дифференцированно к аудиториям, на которые осуществляется их влияние.

Опыт свидетельствует о том, что в войсках, как правило, выделяются следу­ющие самостоятельные объекты: солдаты и сержанты; военнослужащие-женщи­ны; офицеры; генералы; этнические, политические и конфессиональные группы; военнослужащие из пополнения и те, кто длительное время участвует в боевых событиях; лица, работающие на средствах связи и информации и др.

Пятый этап прогнозирования состоит в предвидении возможных действий ПсО противника.

В основе такого прогноза должно лежать глу­бокое знание реального положения дел в своих частях и подразделениях, текуще­го уровня морально-психологического состояния личного состава. Вместе с тем, можно заранее предположить, что специалисты ПсО не упустят возможности иде­ологически и психологически обыграть такие события и факты, как: поражения и большие потери наших войск; недостатки в их материально-техническом обеспе­чении; наличие в частях неопытных командиров; неблагоприятные события и процессы в стране; низкий уровень подготовки войск; просче­ты в информировании личного состава; факты дезертирства, предательства; на­циональные и иные противоречия и др.

Профилактика ПсО предполагает осуществление ряда мероприятий по сниже­нию восприимчивости и подверженности военнослужащих информационно-пси­хологическому воздействию противника.

Главным здесь является глубокое разъяснение военнослужащим истинных це­лей, способов, возможных последствий подрывных акций противника и психоло­гических механизмов деформации личности военнослужащего под воздействием враждебной пропаганды. Вековая народная мудрость сформулировала две законо­мерности восприятия человеком окружающего мира, гласящих: «Чего не знаю — того боюсь» и «Предупрежден — защищен». Практика показывает, что если в экст­ремальной обстановке внезапно наступает событие, по отношению к которому у человека нет опыта реагирования, его поведение становится непредсказуемым.

О том, с какими ухищрениями специалистов ПсО могут столкнуться наши военнослужащие во время войны, может свидетельствовать листовка, психоло­гическое воздействие которой исследовалось на одном из учений армии США. В ней утверждалось: «Это не листовка, призывающая вас к сдаче в плен. Вас не просят сдаваться — вы сами будете вынуждены в течение часа прибежать к аме­риканцам за помощью. Этот простой кусочек бумаги радиоактивен. Пока вы читаете эти строки, через ваши пальцы пройдет достаточное количество рент­геновских лучей, чтобы создать в теле смертоносную дозу радиации. Листовка специально обработана для того, чтобы умертвить вас в течение нескольких часов, если вы не перейдете к нам и не обратитесь к нам за помощью. Мы гаран­тируем вам спасение».

Ясно, что влияние этой информации на психологически неподготовленного военнослужащего может быть шокирующим. Знание же о самой возможности подобной провокации существенно снизит психологический эффект ее воздей­ствия. Чем больше будет знать воин о возможных методах и средствах информа­ционно-психологического воздействия противника (в том числе о системах ору­жия несмертельного действия, генераторах лазерных проекций и др.), тем менее восприимчивым к ним окажется в бою.

Военнослужащие должны быть обязательно предупреждены о принципах под­рывной пропаганды противника. Опыт показывает, что противник будет стре­миться первым сообщать обо всех событиях, чтобы достичь психологического эффекта «первичности», т. е. более прочного закрепления первой информации о происшедшем. В традициях специалистов ПсО в информационном воздействии на противника перемешивать правдивую информацию с дезинформацией, повы­шать авторитет своих акций за счет оперирования знакомыми военнослужащим фамилиями, названиями городов, улиц, датами, фактами, путем привлечения мне­ний известных лиц (политиков, спортсменов, деятелей искусства и культуры и др.). «Испытанным» приемом ПсО является приписывание ответственности за общие неудачи, просчеты, неурядицы конкретным людям (командирам, госу­дарственным деятелям и др.) в целях их дискредитации.

Важнейшим профилактическим мероприятием считается перекрытие возмож­ных каналов информационно-психологического воздействия на личный состав частей и подразделений. Нет сомнений в том, что в боевой обстановке в личном распоряжении военнослужащих не могут находиться многочастотные радио- и телеприемники, аудиомагнитофоны, индивидуальные средства связи и информа­ции. Подобные устройства должны выявляться и изыматься. Вместе с тем, как показывает практика, в боевых условиях в подразделениях целесообразно иметь несколько малогабаритных приемников в прочном корпусе, настроенных на ра­диопередатчик группировки своих войск.

Не менее важным является и глубокое разъяснение военнослужащим их лич­ной ответственности за хранение и распространение печатных и иных материа­лов (вещей, предметов обихода и др.), содержащих дезинформацию, инструкции к совершению действий во вред своим войскам, за несанкционированные и не­контролируемые контакты с гражданским населением и др.

Опыт боевых действий свидетельствует о том, что необходимо тщательно под­ходить к подбору лиц для работы на средствах связи и управления. Среди них не должно быть людей психически неуравновешенных, невыдержанных, с демон­стративной акцентуацией характера, трусливых. Их повседневная деятельность должна быть взята под строгий контроль командиров, заместителей по воспитательной работе, непосредственных начальников. Эти люди должны хорошо пред­ставлять, что окружающие могут интерпретировать те или иные их реакции, на­строения, высказывания как прямое следствие обладания соответствующей ин­формацией.

Во время боевых действий на руку противнику могут неосознанно играть не­которые средства массовой информации своей страны. Поэтому командирам, их заместителям по воспитательной работе, психологам необходимо предусмотреть комплекс мероприятий по общению с представителями СМИ (порядок предос­тавления им информации; организация контактов с военнослужащими; распрос­транение среди военнослужащих печатных изданий и др.).

Срыв ПсО предполагает быстрое выявление средств информационно-психоло­гического воздействия противника, их немедленное подавление и уничтожение. Понимая высокую эффективность «психологического оружия», командиры дол­жны придавать объектам ПсО приоритетное значение при планировании огнево­го поражения противника, разведывательно-диверсионных действий, мероприя­тий РЭБ и др.

Опыт организации противодействия информационно-подрывным действиям противника в годы Великой Отечественной войны, во время боевых действий в Афганистане и Чечне показывает, что в частях целесообразно иметь специальные подразделения для оперативного сбора и уничтожения листовок, плакатов и дру­гих, содержащих враждебную информацию, материалов.

Не менее важным является решительное пресечение командирами любых про­явлений слухов, распространения панических настроений, провокационных дей­ствий. Части и подразделения, подвергшиеся деморализации, должны надежно изолироваться от войск до момента полного восстановления в них организации, дисциплины и порядка.

Для оказания психологической помощи военнослужащим, подвергшимся психотравматизации, необходимо активно использовать пункты психологической по­мощи и реабилитации.

Ликвидация последствий ПсО противника предполагает: анализ и оценку ее результатов, причин эффективности, наиболее слабых мест в системе информа­ционно-психологической защиты войск; проведение психореабилитационных мероприятий с пострадавшими воинами; восстановление организованности и боеспособности дезорганизованных воинских подразделений и частей; примене­ние соответствующих санкций к виновникам, паникерам, предателям, дезертирам, определение мер по оптимизации всей системы противодействия ПсО про­тивника и др.

Эффективность информационно-психологического противодействия выше тогда, когда оно планируется и осуществляется с учетом особенностей ПсО противни­ка, реального морально-психологического состояния войск и складывающейся обстановки; ведется непрерывно и комплексно; учитывает психологические за­кономерности восприятия человеком информации и др.

Таким образом, ПсО рассматривается в качестве неизбежного явления совре­менной войны, важного и эффективного средства достижения тактических, опе­ративных и стратегических целей. По своей эффективности они сопоставимы с оружием массового поражения.

Защита войск от ПсО противника является важнейшей задачей морально-пси­хологического обеспечения боевых действий войск, прямой обязанностью коман­диров, штабов, органов воспитательной работы всех уровней. Она предполагает прогнозирование, профилактику, срыв и ликвидацию последствий информаци­онно-психологического воздействия противника на личный состав частей и под­разделений.

Психологический анализ военно-полевого быта войск и методы его оптимизации.

Война это не только совокупность ожесточенных столкновений с противником, смертельная опасность и величие героического подвига, постоянная работа ума командиров и самоотверженная инициатива бойцов. Война — это огромный «ку­сок» человеческой жизни со всеми ее прелестями и коллизиями, с возвышенной любовью и смрадом солдатских портянок, с величайшими гуманистическими тра­дициями человеческого братства и тотальной завшивленностью, кристально чис­тыми мечтами, надеждами и, нередко, нестерпимым голодом, невозможностью выспаться и т. д. В войне психологически хитро переплетаются экстремальность боевой деятельности и «ненормальная нормальность» повседневного «не боевого бытия» военнослужащих — военно-полевого быта.

От качества быта, его организации во многом зависят моральный дух войск и их боеспособность. Нередко недостаточное внимание к отдельным бытовым фак­торам (например, нехватка теплой одежды в условиях суровой зимы или плохо налаженное водоснабжение при передвижении по пустыне) чрезвычайно нега­тивно сказывались на ходе боевых действий или приводили к неоправданно боль­шим потерям. Солдатский быт можно отнести к важным слагаемым победы и при­чинам поражения

Военно-полевой быт — явление не отвлеченное. Он складывается и изменяется под влиянием общественных отношений в воюющем обществе, достигнутого уровня производства, вида боевых действий и используемых средств вооруженной борьбы, культуры команди­ров, характера взаимоотношений военнослужащих, а также географических, погодно-климатических и иных условий.

Военно-полевой быт отражает в материальной форме отношение общества к воюющей армии и поэтому служит своеобразной «болевой» точкой единения армии и общества. Если в этой точке возникает неблагополучие, оно быстро переносится в сферы управления войсками и боевой деятельности. Выдающий­ся психолог и социолог Н. Н. Головин еще в начале XX века открыл закон «раз­ложения армии от тыла к фронту», в котором зафиксировал этот феномен. Быт оказывает огромное влияние практически на все стороны жизни участни­ков боевых действий, на формирование образа жизни воинских коллективов и личности военнослужащего, выполняя важнейшие функции.

Логический анализ, обобщение, классификация проявлений бытовых условий на войне и их отражение в научных исследованиях позволяют выделить следу­ющие психологические функции военно-полевого быта:

1. Потребностная функция состоит в способности быта удовлетворять жизнен­но важные материальные и духовные потребности участников боевых действий.

С этой точки зрения можно охарактеризовать влияние военно-полевого быта на удовлетворение потребностей участников боевых действий следующим об­разом: быт на войне так или иначе удовлетворяет все иерархические уровни потребностей военнослужащего — потребность в пище, жилище, комфорте, бе­зопасности, вхождении в социальную группу, уважении, самореализации.

Важность своевременного обеспечения участников боевых действий качествен­ным питанием и водой трудно переоценить. Наполеону, досконально знавшему психологию солдата, принадлежит своеобразная формула, указывающая один из главных путей влияния на него в боевой обстановке: «Путь к сердцу солдата лежит через желудок».Не случайно плохое обеспечение войск продовольствием мгновенно становит­ся козырем в психологических операциях противника. Так, в годы Первой ми­ровой английские специалисты психологической войны выпустили даже специальную листовку, в которой без всякой аннотации приводились суточные рационы английских и германских военнослужащих. Ее действенность оцени­валась очень высоко. Недостатки в снабжении войск водой чреваты серьезными сбоями в работе пси­хики военнослужащих. Так, в ходе боев по ликвидации бандформирований, вторгшихся на территорию Дагестана в 2000 г., у ряда наших военнослужащих, отрезанных от источников воды, отмечались галлюцинации, возникали мира­жи озер и рек.

Эффективность действий военнослужащих на поле боя и их психическое состо­яние во многом определяются качеством обмундирования. Особенно важными являются такие свойства военной одежды, как хороший теплообмен, защита от дождя и влажности, легкость, удобность, прочность, маскирующие свойства, элегантность, модность. При равных прочих условиях из двух встретившихся в бою противников психологическое преимущество будет иметь тот, кто выгля­дит молодцевато, лихо. Если обмундирование под дождем впитывает влагу, становится тяжелым, затрудняет движения, сохнет в течение нескольких су­ток, если ботинки тяжелы, провоцируют потницу, если снаряжение не позво­ляет удобно разместить носимые боевые средства, это вызывает уныние, доса­ду, разочарование и т. д.

Не случайно в конце XIX — начале XX в. свойства обмундирования тщательно исследовались и оценивались как важнейший фактор успешности боевых дей­ствий войск.

Нередко туалеты выносятся за пределы охраняемых территорий полевых лаге­рей и хождение в них воспринимается военнослужащими как небезопасное. Туа­леты в воинских частях, участвовавших в боевых действиях в Афганистане, не­редко представляли собой сооружения из столбов и мешковины, закрывающей человека до пояса. Военнослужащие, отправлявшие естественную нужду, испы­тывали чувство дискомфорта.

Между тем, еще в Первую мировую войну в германской армии делались туалеты в виде одиночных кабин — четырехугольных ящиков, опрятных, сколоченных из досок, закрытых со всех сторон, с великолепным, очень удобным сиденьем, сбоку у которых делались ручки для их переноски. Такие туалеты рассматри­вались не только как уборные, но и как место, где можно уединиться и прочи­тать письмо из дома, снять эффект «витринности» повседневного военно-по­левого быта.

Продолжая психологический анализ военно-полевого быта, необходимо подчерк­нуть, что он должен обеспечивать определенный уровень безопасности воен­нослужащих. Безопасности не только от заболеваний, обморожения, тепловых и солнечных ударов, нападения опасных животных и укусов ядовитых насеко­мых, но и от противника. Военнослужащий, завершив участие в активных бое­вых событиях, должен иметь возможность качественно отдохнуть и поспать, чувствуя себя в безопасности.

2. Коммуникативная функция проявляется в способности быта формировать вполне определенную систему общения и отношений военнослужащих, устанав­ливать и поддерживать систему социальных статусов. Быт во многом определяет степень общности или разобщенности командиров и подчиненных.

Если командиры живут непосредственно с подчиненными, это до определен­ного уровня психологически объединяет их. Вместе с тем это нарушает имидж некой «особости» командира, наделенности его еще не до конца раскрытыми и понятыми подчиненными интеллектуальными, волевыми, управленческими, бо­евыми и другими качествами, благодаря которым он признается безусловным лидером. Если же различия в бытовых условиях офицеров и солдат достигают значительных величин, возможно проявление психологической разобщенности. 3. Фрейд, например, считал, что Первую мировую войну Германия проиграла именно из-за ярко выраженных бытовых различий и психологической разобщен­ности командного и рядового состава.

3.Рекреационная функция связана с возможностью быта структурировать жиз­недеятельность военнослужащих на войне, выделяя в ней наряду с боевой активностью периоды «мирной жизни» и тем самым обеспечивая их отдых, восстанов­ление сил, израсходованных в процессе решения боевых задач.

Реализация этой функции непосредственно связана с режимом жизнедеятель­ности войск (сочетанием периодов боевой активности/отдыха) и условиями проживания (жилые дома граждан, нежилые помещения административных, спортивных учреждений и учреждений культуры, «кунги», специальные вагон­чики, блиндажи, землянки, перекрытые щели, пещеры, палатки, шалаши, соору­жения из плащ-палаток и т. д.).

Восприятие военнослужащими жилищных условий в боевой обстановке зави­сит скорее не от их реальных свойств, а от их сравнения с жилищными условиями различных категорий военнослужащих (генералов, офицеров и рядовых) и про­тивника.

4. Гедонистическая функция заключается в создании возможностей для развле­чений, получения наслаждения участниками боевых действий.

Сюда входят кон­церты художественной самодеятельности и художественных коллективов, встречи с деятелями культуры и искусства, просмотр художественных фильмов, организа­ция работы полевых солдатских и офицерских клубов и т. д.

4. Функция личностного развития проявляется в предоставлении военно-поле­вым бытом возможностей для развития интеллектуальных, нравственных, эсте­тических и других качеств участников боевых действий.

Важную роль в этом иг­рают деятельность полевых библиотек, радиообслуживание, обеспечение личного состава газетами и журналами, система политического, боевого и правового ин­формирования военнослужащих и др.

4. Психотерапевтическая функция связана со способностью быта снимать чрез­мерное напряжение, тягостные переживания и сомнения, продуктивно разрешать межличностные конфликты участников боевых действий.

Пути оптимизации психологических свойств военно-полевого быта.

Оптимизация психологических свойств военно-полевого быта возможна посред­ством:

1. предварительной психологической подготовки военнослужащих к жизнеде­ятельности в бытовых условиях военного времени;

2. повышения способности военно-полевого быта реализовать свои психоло­гические функции.

Психологическая подготовка предполагает периодические полевые выходы частей и подразделений, в процессе которых военнослужащие адаптируются к условиям военно-полевого быта. При этом на короткое время создается обста­новка, которая но своим отрицательным психологическим свойствам превосхо­дит условия жизнедеятельности в современном бою.

Опыт боевых действий в Афганистане и Чечне показывает, что военнослужа­щие должны обучаться выживанию в крайне неблагоприятных обстоятельствах. Они должны уметь:

• строить временное полевое жилье из подручных материалов (шалаши, пере­крытые щели, «норы» и т. п.);

• выживать в условиях экстремально высоких и низких температур;

• добывать и обеззараживать воду;

• готовить пищу из продуктов сухого пайка;

• добывать и готовить пищу в условиях индивидуального и группового выжи­вания;

• употреблять растения и насекомых, традиционно не относящихся к пищевым;

• продуктивно отдыхать и спать по самоприказу и т. д.

Вывод:

Таким образом, военно-полевой быт включает в себя «небоевую жизнедеятель­ность в боевой обстановке». Выполняя конкретные психологические функции, он является важнейшим фактором морально-психологического состояния и боеспособности войск, а значит — победы и поражения в войне. Оптимизация психологических свойств военно-полевого быта предполагает предварительную психологическую подготовку военнослужащих к невзгодам и тяготам повседнев­ного бытия в боевой обстановке и целенаправленную работу по реализации его психологических функций.

Девиантное поведение на войне. Учет психологических факторов суеверий, символики и мифов в бытовой обстановке. Девиантное поведение на войне.

Постановка вопроса об отклонениях на войне (девиантном поведении) вполне оправдана, по­скольку от некоторых девиантных поступков нередко зависит жизнь многих воен­нослужащих и успех боевых операций (например, от предательства). Другие от­клонения оказывают угнетающее (например, самоубийства) или разлагающее (например, мародерство) воздействие на участников боевых действий. Третьи разрушают психическое здоровье воинов, дезорганизуют их взаимодействие (пьянство, наркотизм), вследствие чего значительно возрастает боевая нагрузка на добросовестных участников боевых действий (дезертирство, симуляция и т. п.), и т. д.

Нормальным в боевой обстановке считается поведение, которое осуществляется в право­вом пространстве, ориентировано на основные нравственные установления военного вре­мени, не вносит дезорганизацию в деятельность коллектива и не ставит под угрозу жизнь и здоровье самого субъекта поведения и сослуживцев.

Общая классификация девиаций военного времени, построенная на основании их направленности, может иметь следующий вид. Из рисунка видно, что имеют место своеобразные группы девиантных поступков, преследующих раз­личные цели. Так, одни из них ориентированы на получение девиантами личной выгоды в виде удовлетворения идеологических потребностей, реализации идео­логических, этнических и религиозных установок, получения материального воз­награждения от противника, изменения в благоприятную сторону условий свое­го существования, сохранения жизни и др. К этой группе девиаций можно отнести трусость, предательство, добровольную сдачу в плен, мародерство.

Другую группу отклонений составляют поступки, направленные на уклонение от участия в боевых действиях в целях сохранения жизни, здоровья, по идеологи­ческим, религиозным и иным соображениям. Это, прежде всего, дезертирство, симуляция неспособности участия в бою, членовредительство, пьянство, наркотизм и самоубийство.

В третью группу включены девиации, связанные с агрессивными проявления­ми личности и направленные на решение тех или иных личностных проблем по­средством насилия над местным населением, убийства неугодных сослуживце и ко­мандиров и др.

Трусость представляет собой поведение, в процессе которого под воздействием страха попираются как нравственные, так и моральные нормы, создается угроза жизни, социаль­ному статусу субъекта активности либо безопасности других людей.

Трусость не тождественна страху. Страх на войне испытывают практически все психически здоровые люди. Однако обстоятельства боевой обстановки, боевая задача, внутригрупповое распределение боевых функций, возможные трагиче­ские последствия и другое не дают участнику боевых действий права подчинить­ся страху.

Трус же игнорирует все остальные побудители, свое прошлое и будущее, судь­бу сослуживцев, исход боя и отдается страху без остатка.

Дезертирство определяется как самовольное оставление военной службы или уклонение от призыва в армию.

Причинами дезертирства могут стать самые различные обстоятельства — от трусости, психологической и профессиональной неподготовленности к боевым действиям до гипертрофированного желания «помочь маме заготовить сено».

Своеобразной формой дезертирства является немотивированный отказ воен­нослужащего участвовать в боевых действиях, в выполнении конкретной боевой задачи.

В случае «срабатывания» в групповом поведении военнослужащих психологи­ческих законов толпы возможно массовое оставление ими поля боя. Особенно остро и массово дезертирство проявляется в периоды общего снижения мораль­но-психологического состояния войск, резкого падения воинской дисциплины, снижения популярности войны и роста антивоенных настроений в обществе, дли­тельного неуспеха (поражения, большие потери) в вооруженном противоборстве с противником.

Учитывая огромный вред, наносимый дезертирством даже отдельных военно­служащих морально-психологическому состоянию войск, их боеспособности, во всех армиях мира принимаются самые жестокие меры по его предупреждению и пресечению (вплоть до расстрела).

Предательство рассматривается как измена интересам и ценностям группы членства, пред­полагающая возможность нанесения ей серьезного ущерба в пользу интересов референт­ной группы.

Психологическими «пружинами» предательства чаще всего выступают идео­логические, религиозные разногласия с группой членства, различного рода оби­ды, чувства ненависти, презрения, мести, а также прогнозирование перехода в новую группу (к противнику) как более выгодного в материальном, моральном и других отношениях. Предательство может заключаться в сообщении противнику стратегически и тактически важной информации, проведении акций саботажа, вредительства и др.

Членовредительство заключается в нанесении военнослужащим себе травм, ранений и увечий, позволяющих избежать или прекратить участие в боевых действиях.

Чаще всего главной причиной членовредительства является трусость, болез­ненное переживание за свою судьбу. При этом избираются такие способы нанесе­ния себе вреда, чтобы они в значительной степени не препятствовали жизни и деятельности в мирных условиях. В этих девиациях часто проявляется логика «меньшего из зол», т.е. спасения жизни за счет увечья. Основные разновидности членовредительства: нанесение себе увечий, самоотравление, самозаражение, са­мообморожение и др.

Широкий круг способов уклонения объединен под названием «симуляция не­возможности участия в боевых действиях». Можно выделить следующие разно­видности симуляции:

• симуляция соматических заболеваний;

• симуляция психических заболеваний;

• симуляция выхода из строя боевой техники и оружия;

• лжесанитария;

• лжеманевр и др.

Симуляция соматических заболеваний заключается в постоянном воспроиз­ведении выученных симптомов, составляющих целостную картину заболевания, дающего возможность симулянту на время или навсегда прекратить свое участие в боевых действиях или в выполнении наиболее опасных боевых задач. Такие во­еннослужащие регулярно жалуются на боли различной локализации, на неимовер­ную слабость, на головокружение и др. Они практически «прописываются» в бата­льонных и полковых медицинских пунктах, требуют глубокого обследования, направления в госпиталь и т. п. У сослуживцев создается образ такого воина как хронически больного человека. Ему постепенно перестают доверять ответствен­ную работу, и постепенно исключают из числа участников ак­тивных боевых действий.

Факты симуляции психических заболеваний отмечались еще в древние време­на, а в годы Первой и Второй мировых войн приняли массовый характер. В частно­сти, многими исследователями отмечался тот факт, что симулянты быстро «вы­числяли», какие симптомы считались врачом конкретного полка показателями психического расстройства, и научались убедительно демонстрировать их. Таким образом, получалось, что в зависимости от теоретической ориентации врача пол­ка из его части демобилизовывались, но психологическим основаниям лица, демонстрировавшие одинаковые симптомы.

Не менее древним видом симуляции невозможности участи в бою является ими­тация выхода из строя боевой техники и оружия. Так, еще в глубоком Средневе­ковье отмечались факты «перерезания тетивы на арбалетах», в более позднее время выводились из строя личное оружие, орудийные системы и боевая техника.

Лжесанитария. Суть его состоит в том, что симулян­ты используют для оставления поля боя факт ранения сослуживца. Как правило, на­ходится несколько человек, желающих эвакуировать пострадавшего товарища в тыл.

Нередко в боевой обстановке можно встретить симулянтов, использующих та­кой прием отлынивания от коллективных действий в бою, как лжеманевр. Как правило, когда после боя начинается уточнение, где был в процессе выполнения боевой задачи такой симулянт, он рисует картину его тактически грамотного расположения на выгодной позиции, эффективного боевого контакта с противни­ком, по существу спасшего боевых товарищей от смерти. На самом деле в бою он не участвовал, а отсиживался в безопасном месте.

Жестокое обращение по отношению к населению, особенно нелояльному по отношению к действующим войскам, является вопросом крайне сложным для нравственной оценки. Если использовать критерии мирного времени, то, безус­ловно, неактуальную, не вызванную конкретными действиями мирного населе­ния жестокость следует отнести к девиантному поведению. Однако измененная система ценностей и моральных критериев, формирующаяся у участников вой­ны, как бы выводит агрессию к нелояльному населению из перечня девиаций. Особенно это характерно для случаев, когда население ведет активную партизан­скую, диверсионную борьбу, совершает террористические акты против войск. Как правило, днем боевики из числа некомбатантов являются мирными жителями (дехканами, рабочими, учителями), а ночью — диверсантами, террористами, парти­занами, подпольщиками.

Мародерство представляет собой девиацию, заключающуюся в ограблении трупов.

В основе мародерства могут лежать различные причины. Одной из них являет­ся стремление завладеть давно и остро желанной вещью. Другой причиной явля­ется общая тенденция личности девианта к наживе. Третья причина связана с интересом владения «вещью с войны». Четвертая причина кроется в стремлении девианта психологически зафиксировать победу, превосходство над повержен­ным противником. Пятая причина обусловлена такими социально-психологиче­скими явлениями, как традиция и мода накопления личных «трофеев». Общим условием, способствующим развитию этого отклонения, является отсутствие дис­циплины в войсках, предельное падение нравов, превращающие войну в грабеж.

Пьянство — чрезмерное употребление спиртных напитков, не достигшее уровня физиче­ской зависимости организма от алкоголя. С психологической точки зрения представляет собой явление своеобразной компенсации, попытку психологически выключиться из ситу­ации смертельной опасности, преодолеть страх, забыть об утратах.

Развитию пьянства на войне в определенной степени способствует официаль­ная позиция военного руководства по этому вопросу, например систематиче­ская выдача личному составу спиртного «для смелости», «для снятия напря­женности» и др. В годы русско-японской войны были очень тщательно и добросовестно исследованы влияние алкоголя на боевую эффективность и ус­тановлены крайне пагубные последствия употребления спиртного перед боем. В частности, отмечалось, что уже в первые минуты боя у лиц, употребив­ших алкоголь, возникает состояние, близкое к абстинентному: учащается ды­хание, появляется общая слабость, дрожание конечностей, нарушение основ­ных качеств внимания, восприятия, эмоциональных процессов и др. Такой боец видит лишь малую часть поля боя, не может вести прицельный огонь по про­тивнику, не способен точно регулировать свои действия и т. д.

Поэтому против пьянства в боевой обстановке ведут активную борьбу практи­чески во всех армиях мира.

Наркотизм (аддиктивное поведение) — поведение, характеризующееся психической за­висимостью от психоактивных веществ. То есть это тот уровень употребления наркосодер­жащих препаратов и веществ, при котором у человека еще не сформировалась физическая зависимость от них.

Основные причины распространенности этого вида девиаций:

• стремление участников боевых действий снизить уровень тревоги;

• желание получить удовольствие ;

• мотивы гиперактивации .

Среди способствующих факторов выделены: легкость приобретения наркоти­ческих веществ ; отрыв от дома ; напряженная боевая обстановка .

Убийство командиров и сослуживцев — представляет собой крайний способ устране­ния фрустрирующей преграды на пути сохранения или возвышения личностного статуса девианта.

Такие убийства чаще всего происходят тогда, когда командир или сослуживец выступает для девианта в качестве своеобразной внешней инстанции совести, вины, морального судьи, мешающей реализовать какие-либо аморальные или от­клоняющиеся от социальной нормы цели.

Самоубийство на войне явление особенное и трудно объяснимое. По существу оно представляет собой форму инфантильного бегства из психотравмирующей ситуации.

Сам факт того, что в ситуации, когда при желании можно практически в любое время расстаться с жизнью геройски, «на миру», оставив по себе добрую память, человек выбирает другой вариант смерти — осуждаемой по вере и по морали, — сложен, противоречив и труден для осмысления. Ведь нередко человек сводит счеты с жизнью именно из-за страха смерти. То есть, боясь быть убитым, человек кончает жизнь самоубийством. Безусловно, имеется множество других причин, по которым человек на войне совершает самоубийство. И их круг весьма широк: от боязни быть уличенным в трусости, предательстве, некомпетентности, совер­шенном преступлении до страданий, вызванных событиями, происшедшими со значимыми людьми за тысячи километров от линии фронта. Но практически все­гда пусковым механизмом суицида является наличие такого внутриличностного ценностно-смыслового кризиса, который человек не может разрешить всеми име­ющимися в его распоряжении средствами и который переживается как мощная, эмоционально окрашенная драма.

Таким образом, поведение человека на войне характеризуется не только воз­вышающими душу героическими поступками и самопожертвованием, но и низмен­ными проявлениями человеческой природы, проявлениями пороков воспитания, деструктивным влиянием социальных и боевых ситуаций. Знание видов и форм проявления девиаций позволяет вести их целенаправ­ленную профилактику и искоренение.

Учет психологических факторов суеверий, символики и мифов в бытовой обстановке.

Среди психологических «пружин» человеческой активности на поле боя важ­ное место занимают суеверия, символика и мифы.

Знание психологических механизмов, функций и форм суеверий, мифов и сим­волов, доминирующих у офицеров и солдат, позволяет правильно строить систе­му психологического обеспечения боевых действий частей и соединений.

Суеверие — предрассудок, в силу которого многое из происходя­щего представляется проявлением сверхъестественных сил, предзнаменованием будущего.

Очень четко и образно подметил природу суеверия Спиноза. Он подчеркивал: «...Страх есть причина, благодаря которой суеверие возникает, сохраняется и поддерживается»

В связи с этим представляется более верным выделить суеверия в самостоя­тельное явление, классификационно разместив его между предрассудками, с од­ной стороны, и неврозом навязчивых состояний, с другой стороны.

В соответствии с принятой нами методологической позицией суеверия представ­ляют собой своеобразный квазиресурс, расширяющий психологические возмож­ности участника боевых действий.

Например, человек, верящий в «волшебную» силу талисмана, может спать более спокойно, не испытывать различного рода фобий, активно действовать в бою до тех пор, пока талисман с ним. И напротив, он практи­чески утрачивает качества бойца в случае его утери.

Суеверия в боевой обстановке манифестируются в формах ношения амулетов и талисманов, предчувствия, загадывания, табу, обязательных для исполнения обычаев, обрядов, ритуалов, молитв, заговоров, мифов, фатализма и т. п.

Используя положения Толкового словаря русского языка С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой, дадим определения перечисленным феноменам.

Амулет — предмет, носимый на теле и считаемый магическим средством против болезни, несчастья.

Очень близким к амулету по содержанию является понятие «талисман».

Талисман — предмет, приносящий его обладателю счастье, удачу. В отличие от амулета талисман больше ориентирован не на обережение человека, а на увеличение его радости, счастья, добра, удачи и т. д.

Амулеты и талисманы бывают «на все случаи жизни» и оберегами от конкрет­ных несчастий. Как средства оберега амулеты использовались участниками бое­вых действий во все времена.

Загадывание — предположение о наступлении какого-либо события в связи с наступле­нием или не наступлением другого события.

Как показывает изучение, военнослужащий как бы играет с судьбой и это приносит ему временное удовлетворение. В том же случае, когда загадывание завершается успешно, он получает мощный ресурс спокойствия, уве­ренности в своей неуязвимости, бесстрашия.

Предчувствие — чувство ожидания чего-нибудь предстоящего и неизвестного. По существу предчувствие представляет собой предположение (допущение события, вероятность появления которого еще не известна), дополненное чувством тревожного ожидания. Подмена предположения предчувствием особенно часто осуществляется в обстановке опас­ности и нервного напряжения.

Многие воины предчувствуют ранение или смерть. Возможно срабатывают пси­хологические механизмы виктимного поведения, но предчувствия нередко сбыва­ются. Виктимология — область научного знания, исследующая влияние поведения жертвы на формирование причин покушения на нее.

Молитва — текст, произносимый при обращении к Богу, к святым.

В боевой обстановке используются не столько канонические тексты молитв, сколько молитвы, подсказанные мамой, бабушкой, придуманные самими воен­нослужащими. Часто это собственно не молитва, а обещание Богу верить в него безрассудно и быть его верным рабом, если произойдет или не произойдет то или иное событие.

Обычай — традиционно установившиеся правила общественного поведения.

Примером обычая, проявляющегося в форме суеверия, является существовав­шее в Афганистане правило не допускать военнослужащих, подлежащих замене в ближайшие месяцы, к участию в боевых действиях.

Примета — явление, случай, который в народе, социальной группе считается предвестием чего-нибудь.

Е. С. Сенявская приводит одну из примет, имевшую место в одном из разведы­вательных батальонов, действовавших в Афганистане. «Если раненый, находя­щийся в полуобморочном состоянии, притронется к своим гениталиям, значит наверняка умрет»

Ритуал — порядок обрядовых действий, церемониал.

В боевой обстановке многие воины совершают ритуалы при подготовке к бою. При этом строго отслеживается порядок выполнения действий по подготовке ору­жия, снаряжения, экипировки, к занятию боевой позиции, наличие одних и тех же элементов обмундирования или снаряжения, в том числе давно пришедших в негодность (например, истертая до дыр тельняшка), и т. д.

Обряд— совокупность действий (установленных обычаем или ритуалом), в которых воплощаются какие-нибудь религиозные представления, бытовые традиции. Особенно четко соблюдаются на войне обряды приема пополнения, убытия в отпуск, прощания с погибшими товарищами и др.

Табу — запрет (светского или религиозного характера), налагаемый на какое-нибудь действие, слово, предмет, употребление или упоминание которых неминуемо влечет за собой социальные или «религиозно-мистические» санкции в виде наказания, болезни или смерти.

Фатализм — представление о неотврати­мой предопределенности событий в мире; вера в безличную судьбу (античный стоицизм), в неизменное божественное предопределение (особенно характерна для ислама) и т. п.

Многие участники боевых действий спасаются от травмирующих размышле­ний о будущем с помощью веры в то, что все решает судьба, которая представляет человеку лишь конкретный случай, когда он может погибнуть, в других же случа­ях смерть обойдет его стороной. Фатализм на войне поднимается до уровня опре­деленного мировоззрения.

Суеверия и приметы, бытовав­шие во время войны в Афганистане, заимствованные из опыта прошлых войн, частично видоизмененные и дополненные «исконно афганскими»:

а) система табу (запретов) на определенные действия накануне боевых опера­ций (не бриться, не надевать чистое белье, не дарить никому своих вещей, не разговаривать на определенные темы);

б) выполнение определенных ритуалов после возвращения с боевых операций («вернулся в часть — посмотрись в зеркало»);

в) традиции и обычаи в отношении погибших (не занимать койку, не убирать вещи и фотографию в течение 40 дней, традиционный третий тост; не носить вещи погибшего, ничего не брать с мертвых, не показывать на себе место,куда ранили другого, и т. п.);

г) хранение амулетов и талисманов (не обязательно религиозных символов, хотя часто талисманами служили ладанки и нательные крестики);

д) молитвы (не обязательно традиционные, часто — у каждого свои, самодея­тельные);

е) коллективные привычки, выработанные по принципу целесообразности и в дальнейшем закрепленные традициями боевого подразделения;

ж) придание каким-либо (как правило, выходящим за рамки уставов и инст­рукций) рациональным действиям дополнительной мистической нагрузки-обоснования;

з) традиции, присущие определенному воинскому коллективу, часто связан­ные с военной специальностью.

Значимыми механизмами регуляции поведения участников боевых действий яв­ляются мифы и символы.

Миф (от греч. mythos — предание, сказание) — повествование о богах, духах, обожеств­ленных героях и первопредках, возникшее в первобытном обществе. В них переплетены ранние элементы религии, философии, науки и искусства.

Мифы в переносном смысле — ложные, некритические, оторванные от действи­тельности состояния сознания, концепции, представления. С точки зрения ресурс­ного подхода к пониманию психологических возможностей участника боевых действий миф — это разновидность квазиресурса, позволяющего найти веру и мотивацию там, где ее на самом деле нет.

В боевой обстановке они могут возникать как спонтанно и передаваться по ка­налам неофициальной коммуникации («солдатский телеграф»), так и целенап­равленно формироваться органами психологического обеспечения.

Мифы, свернутые в своем содержании, максимально обобщенные, возведен­ные в ранг общественной или групповой ценности, становятся символами.

Символ (греч. symbolon — знак, сигнал, признак, примета, залог, пароль, эмблема) — знак, связанный с обозначаемой им предметностью так, что смысл знака и его предмет пред­ставлены только самим знаком и раскрываются лишь через его интерпретацию.

Символом на войне становятся подвиги сослуживцев, почетные звания, при­надлежность к определенной социальной группе (например, Героев России), кон­кретные победы своих войск, боевые знамена воинских частей, отдельные коман­диры и т. д.

Учитывая то, что символы воспринимаются как социальная ценность, при­тягательны и заразительны в эмоциональном отношении, возбуждают жела­ние обладать ими, входить в социальную группу обладателей и, следователь­но, способны продуцировать мотивы боевого поведения и повышать боевую активность военнослужащих, командирам, военным психологам следует внима­тельно изучать спонтанно возникшие и искусственно создавать боевые симво­лы.

Следует внедрять в повседневную боевую жизнь ритуалы, которые трансформи­ровали бы фрустрацию, тревогу, отчаяние (связанные, например, с неуспешным боем, гибелью боевых товарищей и т. д.) в чувство лютой ненависти к врагу, страс­тное желание отомстить, страх (возникающий, например, при ожидании боя) в высокий наступательный порыв. Эффективными средствами таких трансформа­ций являются такие ритуалы, как клятвы на могилах боевых товарищей, мобили­зующие митинги перед боем и др.

Таким образом, боевое поведение военнослужащих полидетерминировано. В его мотивацию, наряду с широкими социальными, групповыми и индивидуаль­ными мотивами, вплетены суеверия, субъективные продукты осмысления мифов и символов военного времени. Знать и учитывать психологические механизмы и эффекты их проявления значит во многом уметь управлять боевой активностью военнослужащих.

115