6. Эмпирические исследования волевой регуляции

Е. Кольмоттеропубликовал в 1863 году описание наблюдений за волевой регуляцией глубины и длительности сна. В опытахК. Ригераиспытуемые в течение двух минут удерживали груз на горизонтально вытянутой руке, движение которой фиксировалось на ленте кимографа.

В 1910 году появилась работа А. Мишота и Н. Прюма по исследованию процесса выбора из двух альтернатив.

Результаты работы Мишота и Прюма были подвергнуть проверке Р. Уилером в 1920 году, в опытах которого использовался другой стимульный материал (выбор картины). Я. Линдворскипровел опыты, в которых испытуемые добровольно соглашались терпеть неприятные ощущения (предлагалось, например, в интересах науки нюхать сероводород). Поскольку результатом опытов был лишь самоотчет испытуемых, то интересных данных в этом исследовании получено не было.

В 1932 году была опубликована работы X. Рорахера по экспериментальному изучению воли с помощью разных методовОн ввел так называемую методику максимальной эффективности, один вариант которой заключался в том, что испытуемый должен был предельно длительно удерживать максимальное по силе натяжение на эргографе, а второй вариант сводился к максимальному по длительности удержанию вытянутой руки (со стимуляцией электротоком или без стимуляции). Результаты проведенных опытов, полученные из самонаблюдений испытуемых, привели X. Рорахера к выводу о том, что чувства и интеллект влияют на силу воли, а целью хотений является удовольствие

В опытах по голоданию, проведенных X. Рорахером, проявилось различие воли и влечения, что заставляло рассматривать их как два самостоятельных вида переживаний и активностей и свидетельствовало, по его мнению, о невозможности сведения воли к мотивации.

Интересные объективные результаты были получены при исследовании роли внимания в волевом акте.При удержании максимального натяжения на эргографе X. Рорахер предлагал в первой серии непрерывно суммировать двузначные цифры, а во второй серии внимание испытуемых ничем не отвлекалось. Оказалось, что в первой серии время максимального натяжения было значительно меньшим, чем во второй. Это позволило X, Рорахеру сделать вывод, что отвлечение внимания от цели ^стиия сказывается на силе воля. Сходные опыты были затем проведены и в советской психологии, и в основном выводы Ро-psxepaбыли подтверждены, но в ряде работ получены отличаются результаты. Самостоятельный интерес представляет мысль Рорзхера о роли предвосхищения возможных последствий действий в борьбе мотивов [см.: 462].

X. Рорахеру принадлежит и первая классификация методов исследования воли. Он выделилметод реакций(Н. Ах),метод выбора(А. Мишот и Н. Прюм), методмаксимальной эффективности(Э. Крепелин, X. Рорахер), метод принятия неудовольствия (Я. Линдворски). Позже к проблеме методов вернулся Н. Ах, дополнив их классификацию. С анализом и повторением работ Н. Аха выступил Ф. Эвелинг. Он считал, что воля сводится к усилию и не совпадает с произвольным действием.

Оригинальный теоретический и экспериментальный подход к исследованию воли предложил К. Левин.В первой своей работеoн опровергнул широко распространенное в его время мнение, что ассоциации обладают самостоятельной побуждающей силой.

Затем К. Левин исследовал «надполевое» поведение через создание ситуаций, при которых человека вводили в особое «динамическое поле» и наблюдали за его реакцией в этом жизненном пространстве, за попытками создать новое пространство поведения и выйти из старого поля. Например, испытуемого приглашали якобы для исследования памяти в лабораторию, где он неожиданно находил прекрасно сервированный, полный вкусной еды стол. Испытуемого приглашают сесть за стол и есть под наблюдением экспериментатора, который будет вести записи о его поведении за столом. В этой ситуации почти все пришедшие на опыты отказываются от еды и лишь немногие сумели переконструировать для себя ситуацию и принять предложение экспериментатора. В другом варианте испытуемого приводили в комнату, где было много девушек и играла музыка, и неожиданно просили выбрать даму и танцевать с нею под наблюдением присутствующих и экспериментатора. Из тех, кто согласился на это, почти все вели себя очень скованно и неловко в танцах. Подняться над ситуацией и вести себя так, как будто в этом и заключалась их потребность или это соответствовало их намерениям, смогли очень немногие. Таким образом, волевое поведение К. Левин связывал с возможностью человека к образованию квазипотребностей.Он полностью отрицал наличие такой возможности у животных, тем самым признавая волю чисто человеческой способностью.

Как волевое поведение рассматривает К. Левин разрешение конфликтов. Он выделяет три типа конфликтов. Первый тип возникает при выборе одной из двух равнопривлекательных, но несовместимых целей (например, пойти в кино или в консерваторию на концерт). Обычно при разрешении этого конфликта быстро привлекаются другие основания и нерешительность длится недолго. Второй тип конфликта наблюдается при выборе из двух отрицательных целей или действий. Это конфликт стабильный, длится долго и часто решается таким образом, что субъект стремится избавиться от этой ситуации. Третий тип конфликта возникает при совмещении в одном объекте или действии привлекательных и отрицательных свойств. К. Левин приводит здесь пример поведения мальчика, желающего съесть печенье, но знающего, что будет за это наказан матерью. Выход из таких конфликтов часто ищется в переконструировании ситуации через переоценку либо положительных последствий действия или качеств предмета, либо отрицательных. В данном примере мальчик просто уверяет себя, что печенье черствое и потому невкусное, и тем самым снимает побуждение к действию.

В ряде работ изучаются процессы саморегуляции и самоконтроля.

В работах В. Мишель исследовалось развитие способности детей воздерживаться от желаемого поведения и использовать различные приемы волевого торможения. Показано, что дошкольники практически не пользуются такими приемами и перелом наступает около девяти лет.

Как самостоятельная проблема в американской психологии з 30-х годах была поставлена задача исследования настойчивости, упорства, выдержки, терпеливости. Эта проблема сохранилась и в современной американской психологии, пережив два периода повышенного к ней интереса. Часть этих работ была проанализирована в работе А. И. Саошина.

Основы этой проблемы были заложены еще в работах Г. Ланкеса и Е. Вебба, продолжавших исследования Н. Аха. Е. Вебб обосновал положение, что тенденция к завершению дей-ствия и его повторению определяется устойчивостью намерения. Эти исследования послужили толчком к выделению persistenceв самостоятельную проблему. Большой круг исследователей рассматривает настойчивость (persistence) как устойчивую характеристику субъекта, стабильную черту личности,» проявляющуюся в поведении. Заставляя испытуемых решать paз-личные задачи (иногда неразрешимые), исследователи измеря-ли либо общее время решения, либо количество предпринимает мых попыток. Оказалось, что измеренная таким образом настойчивость плохо коррелирует с различными задачами и с экспертными оценками поведения этих испытуемых в реальной жизни. Заметной оказалась тенденция к росту настойчивости с возрастом (до 16 лет). Были выявлены корреляции и такими личностными чертами, как невротизм и интровертиро-ванность. Различными оказались показателиpersistenceв двигательной и интеллектуальной деятельности.

В контексте мотивационных зависимостей исследовалось про явление настойчивости в связи с силой мотива или значимостью цели, а также с ожидаемым успехом или неудачей действия, в связи с тем, как понимает испытуемый причину успеха или не-удачи: приписывает ли он их себе или случайностям средь. В этой группе исследований особо интересные для проблемы воли результаты были получены в работе Н. Физера. Испытуемым предлагалось решить задачу Эйлера (неразрешимую). Были отобраны две группы испытуемых. В одной группе мотив достижения успеха был сильнее, чем мотив избегания неудачи,а в другой группе, наоборот, испытуемые стремились в большей мере избежать неудач.Поскольку никто из испытуемых не знал, что зада-ча неразрешима, то половине каждой группы сообщали, что вероятность успешного решения задачи равна 0,75, а второй половине испытуемых в каждой группе говорили, что р=0,05. В первой группе большое число попыток решения показали те испытуемые, которым сообщили, что /э=0,75. А во второй группе неожиданно большую настойчивость показали те испытуемые, которые знали, что успех равен почти нулю(р==0,05).То есть испытуемые второй группы, обладая таким же интересом к решению задачи, проявляют этот интерес только в ситуации, где их нельзя упрекнуть в неспособности. В задачах с высокой вероятностью успеха при первых неудачах они стараются прекратить попытки, демонстрируя мнимое нежелание решать их. Другими словами, за мотивом избегания неудачи них скрывается потребность в сохранении высокого статус;

Это означает, что настойчивость в данном случае не определяется волей, а зависит от многих факторов, среди которых главными являются сила и содержание мотива действия, потребность в оценке и, возможно, в самооценке, уровень притязаний я др. Частичное подтверждение этому можно найти в работах других авторов.

Похожие результаты были получены и в работе Д. Старнесса и О. Циннера, которые считают, что различная настойчивость в таких задачах связана с самооценкой. Эти выводы подтверждаются и в других работах.

Традиционные для проблемы воли вопросы торможения желаемого поведения рассматриваются в рамках самостоятельных исследований моральной регуляции действий человека и развития морального поведения. В этих работах изучаются условия воплощения моральных норм в действиях людей, приемы торможения неприемлемых с точки зрения морали желаемых действий. Показано, что простое знание моральных норм—без выработки необходимых установок—не обеспечивает должного поведения. В ряде исследований делаются попытки обучения моральному поведению через ролевую игру. Эти исследования позволяют рассматривать формирование поведения по моральным нормам до появления соответствующей ему потребности как поведение волевое. Поскольку сами авторы этих исследований моральное поведение в его становлении не рассматривают как волевое и изучают в основном другие аспекты поведения, мы ограничимся в работе указанием на анализ этих исследований, проведенный Е. В. Субботским и С. Г. Якобсон.

Многие физиологи и психологи связывали решение проблемы воли с изучением центрального торможения, открытого И. М. Сеченовым, так как выбор нужного поведения они сводили к проблеме торможения неадекватных ответов. На основе своих опытов X, Дельгадо делает вывод об одинаковом характере произвольного и вызванного электрическим раздражением поведения, поскольку он считает, что «роль воли в основном сводится к тому, чтобы привести в действие уже сложившиеся механизмы».

Дальнейшее исследование произвольных действий пошло по линии, с одной стороны, выяснения закономерностей физиологических процессов, происходящих в различных образованиях головного и спинного мозга при осуществлении произвольных движений, а с другой—поиска неврологических механизмов, ответственных за организацию и осуществление произвольных движений и других процессов [см.: 265; 430; 439 и др.].

Делались и попытки понять поведение как свободное и независимое от среды, осуществляющееся на основе спонтанной активности нервной системы. Как известно, идея о спонтанных Движениях была высказана еще А. Бэном, но современные исследования спонтанной активности нейронов мозга и спонтанных движений в большей мере связываются не с произвольностью поведения, а с функционированием врожденных потребностей и соответствующих им механизмов [см.: 427]..

Самостоятельную линию исследования, но по логике примыкающую к проблеме воли, представляют исследований развития произвольных движений у детей [см.: 63; 64; 2б1]. К этой линии работ относятся и исследования речевой регуляции движений, выполненные под влиянием работ А. Р. Лурии [212 и др.].

В традициях восточного человекознания теоретические проб-39

лемы воли практически не обсуждаются, но эмпирически найден ряд приемов развития волевых качеств личности (см. обзор в работе В. Т. Нанивской [240]).

Таким образом, характерной особенностью исследований воли в западной психологии является то, что традиционная для волн проблематика была поглощена в послевоенные годы другими проблемами и дальнейшие исследования волевой регуляции велись практически без обращения к понятию воли (в рамках ис-следования мотивации, persistence, спонтанной активности, моральной регуляции поведения, психотерапии, развития произвольных движений и действий). В последние годы наблюдается оживление интереса к собственно проблеме воли и осознанному выделению волевой регуляции как самостоятельной -проблемы [см.: 347; 442; 443; 457; 458 и др.].