Миф как экзистенциально-архетипичное начало человеческого мышления

Одной из основных мыслей М. Хайдеггера в области феноменологии можно считать человеческое бытие в виде изначального осмысления всего сущего. Миф, который видится феноменом социокультурной действительности всех эпох и народов, может быть определён отчасти субъективно воспринимаемой ноуменальной действительностью для познающего субъекта. В связи с этим миф есть повествование: с одной стороны вымышленное, но с другой – реальное как тонкоматериальное видение образов в эзотерическом (а, возможно, и мистико-религиозном) восприятии своего бытия. Миф, построенный на реальных событиях, в отличие от сказки, скорее может быть интерпретирован как метафизический феномен, изначально рождённый ментальным образом познающего субъекта, а затем распространённый экзотерически в лоне народного фольклора или иного устного творчества.

Сказка как вымысел и заведомая ложь не может претендовать на статус подлинности, а, следовательно, природной онтологичности, которая напрямую связана со способом существования человека, то есть его экзистенцией. Причём следовало бы оговорить тот момент, который природную онтологичность в данном контексте предполагает в виде неосознанного и иррационального, проявляющегося в восприятии ноуменального мира (через сновидения, галлюцинации, медитативный транс и т.п.). Сказка есть логический вымысел, и в связи с этим может не соответствовать экзистенциальному бытию индивида. В таком случае, настоящие рассуждения о ноуменальной метафизичности, как архетипически-экзистенциальном начале человеческого мышления будут приемлемы только для мифа и процесса рождения мифа – мифотворчества.

М. Хайдеггер обозначает бытие человека как «Dasein», отходя от философской традиции, которая интерпретирует этот термин как сущее, наличествующее. «Dasein» по Хайдеггеру есть бытие сознания. Это как раз ближе к ноуменальности нежели феноменальности. В связи с этим мифотворчество – процесс ментальный, соприкасающийся с хайдеггеровским «бытие-сознанием» или «Dasein». Сам Хайдеггер определяет: «Бытие – вещь, с которой мы имеем дело, но не нечто сущее» [1]. Л. Бинсвангер, продолжая эту тему в своих трудах, посвященных экзистенциальному психоанализу, говорит: «Хайдеггер в его концепции бытия-в-мире как трансценденции не только вернулся к моменту, предшествовавшему субъект-объектной дихотомии знаний, не только уничтожил разрыв между миром и «я», но он также показал структуру субъективности как трансценденцию. Таким образом, он открыл новый горизонт понимания, дал новый импульс научному исследованию человеческого существования и его особым модусам бытия…» [2]. Другой специалист в области экзистенциальной психиатрии М. Босс говорит: «Dasein, то есть как совершенство необъективируемое освещение бытия, … оно не может ни подниматься, ни падать» [3]. Для Босса, Dasein освещает бытие посредством восприятия существ в онтологическом смысловом контексте, которому Хайдеггер дал строгое определение.

Таким образом, по Хайдеггеру, бытие человека есть забота как единство трех моментов: «бытия-в-мире», «забегания вперед» и «бытия-при-внутримировом-сущем». Во взглядах Хайдеггера «бытие-в-мире» есть неразрывность человеческого бытия и мира. Прежде всего, здесь налицо субъективно-идеалистическое восприятие мира, и, конечно же, аспект сознания как индивидуального, так и коллективного. Можно заметить, что в феноменологии сознания Гуссерля ещё нельзя отделить мышление субъекта от его живого присутствия в мире. Тем самым социальный опыт как бы накладывает отпечаток на сознательную деятельность индивида. Хайдеггер утверждает: «Экзистенциальное существо человека есть основание того, что человек умеет представить сущее как таковое и иметь сознание о представленном. … На что другое, если всерьез о том задуматься, должна указывать приставка «со-» в именах «со-знание» и «само-со-знание», кроме как на эк-зистенциальное существо того, что существует …Быть самостью – конечно, характеристика существа того сущего, которое экзистирует …» [4]. Гарри Т. Хант, американо-канадский профессор психологии, отмечает, что «…сознание имеет столь же дезориентирующие ассоциации с миро-создающей субъективностью … Согласно Хайдеггеру, оно возникает лишь с рождением наших объективных наук …» [5]. Поэтому можно также отметить, что Хайдеггер видит феноменологию сознания неотделённую от первичного бытия-в-мире.

Хайдеггер обращается к пониманию метафизики. Он говорит о том, что «…метафизика присуща природе человека» [6]. С позиций философской антропологии человек есть не только биологическое и психофизическое существо, но также метафизическое, что проявляется в нём в виде любых эмоций: любовь, ненависть, доброта, злоба. Всё это не есть феномены, ограниченные физическими рамками бытийности субъекта. Природа чувств, скорее всего, не объективируема. Трудно объяснить безрассудные поступки логикой. Таким образом, по мнению некоторых современных исследователей, «…метафизическое – значит сверхъестественное, то есть не имеющее физических причин» [7]. Если отсутствует эмпиричность явлений, то их существование может быть объяснено такими измерениями, прежде всего, как ноуменальность и экзистенциальность.

Рождение мифа происходит, вероятнее всего, именно в этих пределах человеческого бытия. Хайдеггер, обращаясь к вопросу: «Что такое метафизика?» – ориентирует мыслителя на ответ по поводу понимания Ничто. По его мнению, «… человек науки закрепляет за собой свою самую подлинную суть … исследованию подлежит только сущее и более – ничто; одно сущее и кроме него – ничто; единственно сущее и сверх того – ничто … наука отбрасывает Ничто и оставляет его как не имеющего никакого значения…» [8]. Хайдеггер видит Ничто как источник отрицания. Это – своеобразный антоним сущего. С позиций Хайдеггера, «… могущество рассудка надламывается в области вопросов о Ничто и о бытии…» [9]. В связи с этим метафизика в отличие от науки способствует «размыванию» логики. Но именно это и позволяет иррационально ответить на вопрос о сущности Ничто. Наука с рациональным аппаратом не в состоянии определить «изнанку» человеческого бытия. Метафизика оформляет запредельное и сверхъестественное в миф. И Хайдеггер замечает: «Поскольку человек экзистирует, тем или иным образом совершается и его философствование. Философия – то, что мы так называем, – есть предвидение в движении метафизики, в которой философия приходит к себе самой и к своим настоятельным задачам» [10].

Говоря о хайдеггеровском экзистенциализме, невозможно обойти стороной экзистенциализм А. Камю, где метафизическое оформляется в личностно-бунтарское, способствующее сопротивлению человека против своего ограниченного жизненного удела. Метафизичность человеческого бунта, как утверждает Камю, «… состоит в том, что он оспаривает окончательные цели человека и мироздания; … метафизический бунтарь утверждает, что его обделило и обмануло само мироздание» [11]. Метафизический бунт – скорее, катализатор рождения мифа. В определённом смысле он упрощает видение мира, и противопоставляет добро и зло, вину и невинность, свободу и выбор, выходя, в конечном итоге на понятие о смысле человеческого существования. Всё это случается образно и даже примитивно. Но это и есть мифотворчество, которое, как видится, не только способствует уму, неподготовленному к серьёзному анализу социокультурных событий, оценить окружающий мир, но и выразить собственные экзистенциально-бунтарские чувства через персонажи и образы феноменально несуществующие.

Важно отметить, что в наших рассуждениях не ставится тождества между понятиями метафизика и миф. Об этом писал и известный русский исследователь мифа А. Лосев. Он отмечал, говоря о метафизике, что «это – натуралистическое учение о сверхчувственном мире и об его отношении к чувственному …» [12]. Речь идёт о метафизическом мышлении в процессе рождения мифа. Это мышление сопряжено с трансцендентным освоением мира. В рамках метафизического мышления, субъективно воспринимая окружающую действительность и исходя из своего способа существования, человек способен символически представить тот или иной социокультурный процесс. Это наиболее ярко проявляется в процессе мифотворчества. Выявить онтологическую составляющую мифа для рациональной науки представляется весьма сложным занятием. Как отмечает А. Косырев: « …онтологический анализ мифа представляет для исследователя большую трудность: как расслоить спрессованное в мифе время? как перевести описанные в нем события из одного временного измерения в другое? В какой последовательности расположить их на шкале эмпирического времени?» [13]. Наиболее приемлемо было бы на первой стадии такого анализа выявить экзистенциальное начало в процессе мифотворчества. С учётом вышесказанного, ноуменальное человеческое бытие и, собственно, человеческое мышление, ориентированы на видение образов обратной стороны физического бытия, то есть того, что Хайдеггер в определённом смысле именует Ничто.

Несколько слов об архетипичности мифа. Испытывая способность к мышлению как экзистенцию и соответствие самому себе (аутентичность), человек в процессе мифотворчества не может не мыслить некими шаблонами и готовыми матрицами. Что есть это? Вероятно, мистик назвал бы подобное эгрегорным началом, понимая под самим термином – эгрегор – коллективное бессознательное, довлеющее над индивидом. Хайдеггер, как уже упоминалось выше, в рамках концепции «Dasein» видимо, определил бы это сферой МАН. Человек должен стать «как все», но только ценой отказа от себя как личности. Этот мир и носит у Хайдеггера название «ман» (man – неопределённо-личное местоимение, аналогичное «всеемству» Достоевского); это безличный мир, в котором все анонимно, в котором нет субъектов действия, а есть лишь объекты действия; это мир, в котором никто ничего не решает, а потому и не несёт ни за что ответственности, мир всеобщей круговой поруки. К. Юнг определил бы этот мир, как мир архетипов – первичных мыслеобразующих структур.

Архетип, по Юнгу, форма существования коллективного бессознательного. Мир, в котором человек идеализирует бытийное начало, а его экзистенция не есть ложь; она, скорее нечто соответствующее тому, что он хочет иметь и знать. Это мир мифа. Интересно говорит об этом А. Косырев, а именно, « …бессознательное постоянно дает о себе знать сознанию. Оно подпирает его, колышет и нередко всплывает в сознании в виде архетипических образов, увиденных во сне, в спиритическом сеансе или мистическом трансе …» [14]. Персонифицированные архетипы коллективного бессознательного имеют отчётливо выраженный личностный характер. Они порождают метаморфозы типа душа-тень, душа-дыхание, душа-любовь и т.п. Таким образом, мифотворчество, как процесс, есть экзистенциально-архетипическое начало человеческого мышления.

Что касается онтологических оснований мифотворчества, то данный процесс видится весьма сложным и далеко непроработанным. Ноуменальность мифа, наполняющая его сюжетами, представляется на социальном уровне как некая реальность: историческая, социальная, культурная, природная. Юнг говорит об образах, как о психических структурах, которые собственно и провоцируют рождение мифа. Может ли мир МАН Хайдеггера в таком случае выступать в качестве некоей сферы-прародительницы мифа, как некая потребность индивида творить миф? В определённом смысле этот мир и есть сам миф. Но как отмечалось выше, у Хайдеггера мир МАН безличен, а у Юнга коллективное бессознательное, напротив, носит личностный характер. Как подобное возможно увязать? Видимо, в экзистенциальном смысле, человек энтелехичен для создания мифа. Мифотворчество есть элемент его способа существования в сфере МАН. Человек, испытывая присутствие сферы МАН, может породить миф, а может остаться при своём внутреннем переживании или трансцендентном опыте. Такой трансцендентный опыт может именоваться чувством экзистенциальной боли. Внутренние переживания человека и его нереализованные в реальном мире потенции, которые латентно и скрыто дремлют внутри самой личности, в условиях агрессивной социальности способны обостриться. Чувство экзистенциальной боли – «… постоянно присутствующий элемент, сопровождающий личность от момента рождения (как следствие совершенного первородного греха) до конца жизненного цикла» [15].

У позднего Хайдеггера одной из проблем философского анализа выступает «обезбоженность». По его мнению, обезбоженность есть некая черта современной эпохи. Черта, которая обладает метафизической сущностью. Хайдеггер отмечает: «Обезбоженность есть состояние, при котором невозможно прийти к решению относительно бога или богов … Образовавшаяся пустота заполняется историческим и психологическим исследованием мифов» [16]. Есть ли бытие после смерти? Ответ на этот вопрос Хайдеггер видит в поисках метафизичности бытия. Бытие – это не сущее и не отдельные предметы, и даже не человек, поскольку человек становится таковым лишь при связи с бытием. «Бытие – это не бог и не основа мира. Бытие шире, чем сущее, и ближе к человеку, чем любое сущее … будь то ангел или бог» [17].

Таким образом, у Хайдеггера мы находим то метафизическое, характерное для мифа, что соприкасается с экзистенциальным началом в человеческой натуре. И, видимо, исследование экзистенциальных основ мифотворчества требует более глубоких проработок.

Список литературы:

1. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления: Пер. с нем. – М.: Республика, 1993. – С. 393.

2. Бинсвангер Л. Экзистенциально-аналитическая школа мысли. // Экзистенциальная психология. Экзистенция / Пер. с англ. М. Занадворова, Ю. Овчинниковой. – М.: Апрель Пресс, Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. – С. 311.

3. Boss M., Psychoanalyse und Daseinsanalytik (Bern, 1957), S. 93.

4. Хайдеггер М., указ. соч., с. 32.

5. Хант Г. О природе сознания: c когнитивной, феноменологической и трансперсональной точек зрения / Г.Т. Хант; Пер. с англ. А. Киселева. – М.: ООО «Издательство АСТ» и др., 2004. – С.57.

6. Хайдеггер М., указ. соч., с. 178.

7. Губин В., Некрасова Е. Попытка метафизического описания. // Философская антропология. – М.: ПЕР СЭ; СПб: Университетская книга, 200. – С. 45.

8. Хайдеггер М. указ. соч., с. 17.

9. Там же, с. 23.

10. Там же, с. 26.

11. Камю А. Миф о Сизифе; Бунтарь / Пер. с фр. О.И. Скуратович; Худ. обл. М.В. Драко. – Мн.: ООО «Попурри», 2000. – С. 168.

12. Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. – М.: Политиздат, 1991. – С. 40.

13. Косарев А. Философия мифа: Мифология и её эвристическая значимость. – М.: ПЕР СЭ; СПб: Университетская книга, 2000. – С. 133.

14. Там же, с. 110.

15. Волков С.Н. Мистицизм в современной молодёжной среде: социально-философский анализ. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук (на правах рукописи). – М: Институт молодёжи, 1996. – С. 13.

16. Heidegger M. Holzwege. – Frankfurt a. M., 1950. – S. 70.

17. Heidegger M. Platons Lehre von der Wahrheit. – Bern, 1947. – S. 54.

Лавренова Т. И. (ПГПУ, Пенза)