Русский эрос (концептуальный обзор)

Интересный обзор концепции русского Эроса проведен В. П. Шестаковым*. Приведем его подробнее.

* Русский Эрос, или Философия любии в России. Вступительная статья. М., 1991.

Автор пишет, что русская философия любви XIX века чрез­вычайно бедна. Он указывает па единственное исключение — статью Н. Г. Чернышевского «Русский человек на rendez-vous». В ней Чернышевский отмечает такую особенность русского харак­тера: русский мужчина там, где ему нужно проявить решитель­ность в отношении к любимой женщине, оказывается нереши­тельным, медлит, морализирует, сомневается и готов бежать от женщины, которую любит, проявляя чисто женскую застенчи­вость и пассивность. Он готов пылко любить, но скорее в мечте, чем в реальности.

К началу XX века в Западной Европе доминирующей кон­цепцией, определяющей понимание и интерпретацию секса, эротики, любви, стал фрейдизм, поставивший биологические потребности человека над социальными.

В отличие от западных философов русские мыслители раз­вивали гуманистическую традицию в понимании любви и, об­ращаясь к потаенным вопросам пола, связывали сексуальную энергию человека не только с продолжением рода, но и с пони­манием духовной культуры человека. В. П. Шестаков обращает внимание на синкретизм как характерную особенность русского Эроса. Любовь оказывается предметом обсуждения философии, этики, эстетики, психологии.

Широкую популярность имели взгляды В. Розанова («Уеди­ненное», «Опавшие листья», «Мимолетное»), критиковавшего христианское учение о любви. С одной стороны, христианство всегда с подозрением относилось к полу, видело в нем знак гре­ховности человеческого рода, но, с другой стороны, оно всегда оправдывало семью и брак как условие продолжения рода. В про­тивоположность христианским идеологам Розанов шел к языче­ству, обожествляя плоть, половую любовь как источник жизни. Он провозглашал силу и вечную мощь родовой любви.

По мнению В. Соловьева («Чтения о боготворчестве», «Смысл любви»), у человека любовь носит индивидуальный ха­рактер. Смысл человеческой любви, говорит Соловьев, есть оп­равдание и спасение индивидуальности через жертву эгоизма. Это происходит потому, что посредством любви утверждается безус­ловное значение другой индивидуальности. Соловьев видел в любви два начала: природное (половая любовь) и идеальное (ду­ховная любовь).

В. Соловьев описывает любовь нисходящую, восходящую и равную. Основания для такого представления он усматривает в соотношении вкладов каждого партнера в эмоциональные отно­шения. Равная любовь предполагает равенство эмоционального вклада тому, что поступает в ответ.

В этом смысле можно обсуждать следующие виды эмоцио­нальных отношений:

□ любовь: если мне хорошо от того, что тебе хорошо и я могу отказаться от своих потребностей, чтобы тебе было лучше, — то я тебя люблю;

□ ненависть: если мне хорошо от того, что тебе плохо, то я тебя не люблю;

□ соперничество: если мне плохо, когда тебе хорошо, — то я тебе завидую;

□ безразличие: если мне все равно, хорошо тебе или пло­хо, — то я к тебе равнодушен.

Он подчеркивает значение любви в индивидуальной жизни человека, обращает внимание на то, что любовь лишает эгоиз­ма, смещает центр отношений на другого. Воистину воплощают­ся вечные строчки: «...будут два в плоть едину...» Но любовь у Соловьева не только воссоединение двух половин, но и слияние с мировой душой.

Им же обсуждается сильная страсть и ее последствия для человека. Никакого соотношения между силой любовной страс­ти и значением ее для потомства он не усматривает.

Сильная страсть, связанная с частичной или полной поте­рей своего «Я», является для многих людей критерием любви. Однако Соловьев утверждает, что самая сильная любовь весьма часто остается неразделенною. Более того, при взаимности силь­ная страсть приводит к трагедии. Соловьевым подмечено, что очень счастливая любовь остается бесплодною, а если сильная любовь производит потомство, то оно весьма заурядно.

Проблемы пола и любви занимают значительное место в творчестве Н. Бердяева («Метафизика пола и любви», «Смысл творчества», «Миросозерцание Достоевского»). Он относится к эротической энергии как вечному источнику творчества и свя­зывает эротику с красотой. По Бердяеву, Эрос означает поиски и путь к прекрасному.

Бердяев, анализируя творчество Достоевского, описывает вслед за ним два типа любви, свойственные русскому характеру: любовь-сладострастие и любовь-жалость. Получается, что рус­ский человек любит либо из сладострастия, либо из жалости.

Л. Карсавин, анализируя сущность любви («Петербургские ночи»), истолковывает ее в «двуединстве» жизни и смерти, сво­бодной личности и абсолютного бытия, тела и духа, разума и чувства, в слиянии любви и любящего.

Б. Вышеславцев известен в русской теории любви («Этика преображенного Эроса») своей полемикой с психоанализом З. Фрейда по поводу пробчемы сублимации, трактуя ее как воз­ведение низшего к высшему.

З. Гиппиус («Влюбленность», «О любви», «Арифметика любви», «Черты любви», «Искусство и любовь») выделяла три основных принципа любви: андрогипизм (совмещение в одной личности мужского и женского начал), духовнотелесность, богочеловечность любви.

Другая линия в концепции русского Эроса — ортодоксаль­но-богословское направление, представленное именами П. Фло­ренского, С. Булгакова, И. Ильина.

П. Флоренский («Столп и утверждение Истины») рассмат­ривает любовь как способ познания божественной сущности. Любовь, по Флоренскому, всегда - вхождение в Бога.

С. Булгаков («Свет Невечерний») подчеркивает греховность пола в человеческой природе, отстаивает необходимость победы над сексуальностью. Концепция христианской любви, которую обосновывает Булгаков, заключается в страдании, жалости, тер­пении.

И. Ильин («Поющее сердце», «Путь духовного обновления») видел в любви главный источник духовного обновления, воз­рождения духовной культуры.

Таким образом, в истоках отечественной мысли о любви обнаруживается противостояние, связанное с двумя точками зрения на любовь. Согласно одной любовь трактуется как Эрос, согласно другой — как сострадание. Синтез этих философско-психологических направлений не завершен и в настоящее время.