Сексуальная символика русского фольклора

Проблема отношения полов всегда была актуальна в сфере супружеских взаимоотношений. Разные авторы, размышляя на эту тему, акцентировались на разных ее сторонах: полоролевые стереотипы, половой диморфизм, психология половых разли­чий, психология сексуальности, понятие-представление о маскулинности и феминности.

В обыденной жизни люди, взаимодействуя друг с другом, накапливают богатый психологический опыт. Таким образом, первоначально знания житейской психологии существуют нео­трывно от деятельности и поведения человека, в последующем и способы практического действия, и субъективные состояния получают свое отражение, начинают существовать в человечес­кой речи, фиксируются в языке. В слове субъективные пережива­ния как бы отделяются от их носителя и становятся доступными анализу и осмыслению. Многие слова используются и в житейс­кой, и в научной психологии, но содержание терминов может существенно расходиться. Опыт житейской психологии вопло­щается в народных обрядах, традициях, в устном народном твор­честве: сказках, пословицах, поговорках, притчах и т. п.

Становлению половой идентичности придавалось большое значение в народной культуре, свидетельством чего является сексуальная символика фольклора. Приведем это подробнее, используя анализ известной исследовательницы фольклора, ка­лининградского психолога М. П. Зыковой.

Мифологическое (синкретическое) мышление предков уравнивало реальность с ее символическим выражением. Обряды и ритуальные действа либо в символическом виде создавали желаемую реальность, либо таким же образом уничтожали не­желательную.

С течением времени человек перестал отождествлять сим­вол с реальностью. Тем не менее, на уровне коллективного бес­сознательного символы широко представлены знаками реально­сти. Известно, что произведения фольклора насыщены символа­ми. Значительная часть этих символов относится к сексуальной сфере человека. Анализ текстов произведений русского фолькло­ра показывает, что определенная их часть иллюстрирует образ­цы сексуального поведения через символы. Разумеется, значе­ние символов вряд ли до конца понятно человеку. Тем не менее, сексуальная символика фольклора как содержание коллектив­ного бессознательного оказывает влияние на формирование пси­хики человека. Кроме того, часть символов вполне может быть разъяснена самым доступным образом. Особенно явно это мож­но увидеть, анализируя произведения фольклора.

Материалом для анализа послужат обрядовые песни весен­него цикла — веснянки («заклички»), весенние хороводные пес­ни, песни троицко-семицкого цикла.

Закликание весны открывало цикл весенне-летних празд­ников, связанных с плодородием, рождением, совокуплением, пробуждением земли, и человека как ее части.

Часть веснянок имеет, условно говоря, один смысл. Общая тема таких веснянок — побуждение и просьба к весне «приле­теть», просьба к жаворонкам «принести весну».

В цитируемой далее веснянке действие строится вокруг од­ного из культовых предметов — зеленого венка. В русской язы­ческой культуре зеленый веночек был символом девичества, невинности, но и пробуждающейся сексуальности.

В системе символов венок (фактически — круг с отверсти­ем) означает женские половые органы, цвет указывает на не­винность, возможно, незрелость, и в то же время — жизнеспо­собность.

Далее обратимся к тексту веснянки.

Выйди, выйди, Иванку,

Заспивай нам веснянку!

Зимовали, не спивали,

Весну дожидали.

Весна, весна, наша весна,

Да и что ты нам принесла?

Да и бабам по кийочку (по палке)

Младым девкам — по веночку.

Я брала веночек вчора,

Вчора — вчора со вечора.

В мене мати отбирала,

Тай нелюбому отдала.

В мене мати отбирала

Тай нелюбому отдала.

Лучше б я его розирвала,

Ниж нелюбому отдала.

Очевидно, что речь идет не только и не столько о зеленом веночке, сколько о сложившейся системе сексуальных отношений.

Для молодых (девственных) девушек приход весны обо­значал возможность начала сексуальных контактов (весна при­несла им по веночку, то есть ее приход означает готовность к началу половой жизни).

Как явствует из текста веснянки, именно мать принимает решение о начале сексуальной жизни дочери (мать отбирает ве­ночек, то есть отдает «невинность» девушки тому половому парт­неру, которого выбрала сама).

Здесь же декларируется и принцип свободы выбора: лучше потерять невинность, чем отдать ее нелюбимому.

В российских обрядовых песнях часто используется образ воды как символ женского начала. Известно, что знаменитый купальский обряд символически означал совокупление Воды и Солнца. Солнце представало в образе мужского, активного, дей­ствующего начала (Ярило), а вода — женского, подчиненного, более пассивного. На самом деле название праздника не имеет отношения к купанию, поскольку Купо — божество зрелой при­роды, а не воды. Тем не менее, смысл обряда заключался в сово­куплении Воды и Солнца как мужского и женского начал, а название праздник получил по времени его проведения, когда символически «царствовал» Купо.

Образ воды как женского начала объясняет простую, каза­лось бы, весеннюю обрядовую песню:

На горе-горе

Петухи поют,

Ой, ладо-ладо,

Петухи поют!

Под горой-горой

Озеро с водой.

Ой, ладо-ладо,

Озеро с водой.

Озеро с водой

Всколыхнулося.

Ой, ладо-ладо,

Всколыхнулося.

Красны девицы

Разыгралися.

Ой, ладо-ладо,

Разыгралися.

Казалось бы, смысл песни сводится к простому описанию природы, представляет собой «картинку», пейзаж. Но, учитывая то, что древнейшие жанры фольклора всегда насыщены симво­ликой, можно попытаться «расшифровать» внешне простой смысл.

Итак, петух практически во всех народных культурах пред­стает как символ мужского начала. Поющий петух — символ ак­тивной, призывной мужской сексуальности. Она является доми­нирующей, подчиняющей по отношению к женской — озеру (обратите внимание: петухи поют «на горе», а озеро с водой находится «под горой»).

Логическим следствием мужского сексуального призыва становится пробуждение женской сексуальности («озеро с во­дой Всколыхнулося»).

Из этого контекста становится понятным и логичным про­должение — «Красны девицы разыгралися». Таким образом, эта песня дает представление о нормах сексуального поведения на­ших предков, об их представлениях о мужском и женском сексу­альных началах.

Еще одна песня представляется весьма интересной для ана­лиза. В ней разрабатывается образ полового акта как символичес­кого убийства.

Вспомним, мужское начало в фольклоре — это охотник, совокупление — убийство жертвы.

Знание уже перечисленных выше символов (воды как сим­вола женского начала; птицы, часто хищной, — как мужского; птицы женского рода как женского начала) поможет восстано­вить сакральный смысл этой обрядовой свадебной песни, иг­равшейся и как весенний хоровод:

Вдоль по морю,

Вдоль по морю — морю синему.

Плыла лебедь,

Плыла лебедь — лебедь белая.

Откуль взялся,

Откуль взялся сизый селезень?

Он бил — убил,

Он бил лебедь сналетаючи.

Он пух пустил,

Он пух пустил по сине море.

А перышки,

А перышки вдоль по бережку.

Сбирала пух,

Сбирала пух красна девица-душа.

Милу дружку,

Милу дружку на подушечку.

Итак, ориентируясь на образно-символический строй этой обрядовой песни, можно восстановить ее содержание. Очевид­но, речь идет о ритуальном совокуплении (свадебном) жениха и невесты; жених предстает в образе «сизого селезня», само сово­купление предстает в виде охоты или убийства («он бил — убил лебедь сналетаючи»).

По поводу текста «он пух пустил» могут быть различные толкования: это может означать лишение девственности (пух как символ лона).

Вероятно, последние строки песни появились сравнитель­но позже, хотя и они являются иллюстрацией грядущих сексу­альных отношений (сбирание пуха на «подушечку милу дружку» явно предвещает сексуальные отношения).

Схожий смысл можно выделить в другой весенней песне, относящейся и к календарным весенним, и к свадебным:

Что на нашей улице

Широкое озеро.

Рано, рано

Широкое озеро.

Что но тому озеру

Серы гуси плавали.

Рано, рано

Серы гуси плавали.

Налетел, налетел

Сиз орел на речку.

Рано, рано

Сиз орел на речку.

Ухапил, ухапил

Гусочку за крыльце.

Рано, рано

Гусочку за крыльце.

Гусочку за крыльце,

За белые перья.

Рано, рано

За белые перья.

Интересно отметить, что даже в песнях, которые по свое­му содержанию могут быть отнесены к трудовым, очень часто присутствуют образы, связанные с сексуальностью. Объясняется это тем, что языческая обрядность построена на началах аграр­ной магии, где переплетены процессы и действия, происходя­щие в природе, с процессами, происходящими между людьми. Так, например, в Духов день полагалось петь «Посеяли девки лен»; «играние» этой песни было обязательным, так как от это­го, по мнению предков, зависел урожай льна.

Посеяли девки лен,

Ладо-ладо, девки лен.

Посеяли, пололи,

Ладо-ладо, пололи.

Белы ручки кололи,

Ладо-ладо, кололи.

Повадился во ленок,

Ладо-ладо, во ленок

Бел-кудрявый паренек,

Ладо-ладо, паренек.

Весь леночек испримял,

Ладо-ладо, испримял.

В Дунай-речку побросал,

Ладо-ладо, побросал.

Дунай-речка не приймай,

Ладо-ладо, не приймай.

Ко бережку прибивай,

Ладо-ладо, прибивай.

Ко зелену ко лужку,

Ладо-ладо, ко лужку,

Ко боярскому двору,

Ладо-ладо, ко двору.

На боярском на дворе

Разыгрался сивый конь.

Он бьет землю копытом

До желтого до песка,

До белого камешка.

Песня, начинаясь как трудовая, и играется соответствен­но: участники хоровода показывают, как посеяли, пололи лен, кололи руки. Далее, однако, содержание песни, если его вос­принимать без учета значений символов, становится малопонят­ным. Расшифровка же символов позволяет восстановить сакраль­ное содержание и смысл песни.

Лен (ленок) как символ всегда связан с женским (девичь­им) началом. Испримять (в вариантах — истоптать, истрепать) ленок — возможный символ совокупления.

Дунай-речка — символ женского начала. Конь, бьющий зем­лю копытом, — также возможный символ совокупления (конь — активное мужское начало, земля, которую пробивают копытом «до желтого песка и белого камешка», — женское начало).

Учитывая то, что песня относится к троицко-купальскому циклу, необходимо знать, что в это время женщинам и девуш­кам позволялось и даже предписывалось свободное «разгульное» сексуальное поведение, а сам праздник заканчивался массовы­ми совокуплениями оргиастического характера. Совокупления носили ритуальный характер, в качестве основного смысла выс­тупал побудительный: разбудить к совокуплению силы природы, что в будущем обеспечит хороший урожай (символически воссоздать желаемую реальность).

Следовательно, рассматриваемое произведение фольклора повествует о ритуальном совокуплении со «случайным» «бел-кудрявым пареньком»; тем не менее, оно как бы не является насто­ящим, не принимается в качестве реального: «Дунай-речка, не приймай». Учитывая то, что в символике брачных отношений жених (муж) обычно назывался боярином, можно предполо­жить, что в последнем разделе песни повествуется о грядущем замужестве и грядущих совокуплениях, ограниченных, однако, рамками брака («леночек» «прибивается» к «боярскому двору», где уже ждет «конь», бьющий землю копытом).

Таким образом, обратившись к историческому опыту на­ших предков, можно увидеть, что в рамках народной педагогики существовала система сексуального просвещения, причем она была построена именно в форме фольклорных игр. Здесь необхо­димо отметить, что часть таких игр является принадлежностью исключительно детского репертуара. Другая часть перешла от взрослых к детям. В ходе исторического развития человек утратил значительную часть фольклорного богатства, а вместе с ним и адекватные средства сексуального просвещения. Тем не менее, половая самоидентификация, формирование адекватного поло-ролевого поведения, проблема отношения полов по-прежнему остаются насущными задачами житейской и научной психоло­гии. В настоящее время эти проблемы особенно актуальны.