36. Юридико-психологическая характеристика массовых убийств.

Массовые убийства случаются быстро и непредсказуемо, без предупреждения, поэтому преступникам обычно уда­ется довести дело до конца. Личность преступника, как правило, известна, и его жизнь часто обрывается на месте преступления. Массовые убийцы это чаще всего разочаровав­шиеся в жизни, озлобленные люди, мучающиеся от чувства беспомощности. Им, как правило, от тридца­ти пяти до сорока пяти лет, и они уверены, что едва ли смогут улучшить свою жизнь. Их личная жизнь не отвечает их стандартам, и многие из них перенес­ли какую-либо трагическую или очень значимую для них потерю, например, потерю любимой работы.

Массовые убийства обычно тщательно планируются, иногда в течение очень длительного периода вре­мени. Кроме того, жертвы, которых выбирают массовые убийцы, как правило, либо как-то символически свя­заны с источником их несчастья (например, с их ра­ботой), либо это люди, которых преступники нена­видят, поскольку считают виновниками своих неудач. Значительный рост числа жертв, который наблю­дался в последних случаях массовых убийств, в большей степени был обусловлен доступностью скорострельного полуавтоматического или автомати­ческого оружия. Кроме того, массовые убийцы обыч­но намереваются и сами погибнуть па месте соверше­ния преступления, — либо покончив с собой, либо в перестрелке с полицией. Как правило, массовые убийцы — это социально изолированные, живущие уединенно люди, которые не имеют устойчивых социальных связей и друзей. Их изоляция, вероятно, во многом обусловлена ак­тивной неприязнью со стороны тех людей, которые уже сталкивались с неадекватными межличностны­ми и социальными навыками будущих преступников. Массовое убийство это их шанс отомстить, полу­чить власть и превосходство над другими людьми, обратить на себя внимание и получить признание. Хотя подобные преступления чрез­вычайно редки, социальное и эмоциональное воздей­ствие, которое они оказывают на ближайшее окруже­ние (и общество вообще), весьма значительны. С психо­логической точки зрения можно выделить три глав­ные проблемы, связанные с повседневным насилием: 1) самоконтроль, осуществляемый с помощью меха­низмов саморегуляции, 2) эмоциональное возбужде­ние и 3) индивидуальные ориентиры для управления поведением, которые могут быть или внутренними, или внешними. Насилие чаще всего совершается тог да, когда люди находятся в состоянии очень сильного эмоционального возбуждения, особенно в ярости. Сильное возбуждение, по-видимому, блокирует спо­собность человека следовать внутренним нормам по­ведения и заниматься самоанализом вообще. Кроме того, сильное возбуждение, вероятно, притупляет у людей чувство ответственности за собственные дей­ствия. Они часто заявляют: «Я не знаю, что на меня нашло» или «Я не мог ничего с этим поделать». Коро­че говоря, сильное возбуждение делает людей более склонными к «бессмысленному» поведению и отдает их во власть внешних стимулов или событий. Механизмы саморегуляции развиваются в процес­се социализации через формирование субъективных представлений о правильности и адекватности тех или иных действий. В нормальном состоянии меха­низмы саморегуляции управляют поведением путем обеспечения когнитивных образцов подобающего в определен пой ситуации поведения. Воз действие воз­буждения на механизмы саморегуляции представля­ется особенно важным для объяснения случаев улич­ной или домашней агрессии, в которых насилие яв­ляется спонтанным, взрывным и часто используется как способ урегулирования личностных конфликтов. Системы личностных конструктов очень похожи на процессы саморегуляции, но в данном контексте они имеют отношение к способности человека оправдывать поведение или оценивать его как нейтральное независимо от того, насколько оно достойно порицания. С по­мощью саморегуляции осуществляется управление поведением; система конструктов дает возможность человеку не только исполнить действие, ной справить­ся с психологическими последствиями этого действия. Люди с их непростыми когнитивными построениями имеют с [рапную особенность оценивать свои действия как нейтральные, игнорировать их, минимизировать, рационализировать и недооценивать. Мы имеем ши­рокие возможности «выключать» паши убеждения и наши внутренние стандарты на время совершения тех или иных действий. Во-первых, люди обычно не совершают антиоб­щественных поступков, пока не найдут аргументов, подтверждающих правильность или этичность их дей­ствий. Предосудительные действия могут быть пред­ставлены как благородные через перестройку когни­тивных структур. Так, обеспокоенный отец, считаю­щий, что он должен уберечь свою семью от мирового зла, убивает своих детей, жену, а затем и себя. В сущ­ности, он перестроил свою систему конструктов так, чтобы она соответствовала тому, что, по его убежде­нию, он должен был делать при подобных обстоятельствах. Другой пример: молодой человек, который об­ладает твердыми нравственными принципами и счи­тает убийство недопустимым, добровольно идет на войну, чтобы защитить свою страну. На первый взгляд может показаться, что эти два примера не имеют меж­ду собой ничего общего. Однако оба они представля­ют образцы когнитивного реструктурирования.

Второй способ «выключения» моральных стандар­тов связан с первым и состоит в том, что человек пыта­ется заставить себя считать свои агрессивные действия тривиальными и вовсе не такими уж ужасными по сравнению с тем, что делают другие. На войне мы убеж­даем себя, что злодеяния, совершенные врагом, гораз­до страшнее, чем все сделанное нами. Насильник мо­жет убеждать себя, что в изнасиловании нет ничего дей­ствительно страшного, поскольку никакого «реального» физического вреда жертве не причинено.

Третья стратегия опирается на могущество языка. Одним из достижений человеческого интеллекта явля­ется могучая сила слова; слова позволяют нам оправ­дывать наши действия с относительной легкостью. Мы используем эвфемизмы, чтобы нейтрализовать наше предосудительное поведение. Например, в своих рас­суждениях человек может использовать такие слова, как «нейтрализовать» и «пришлепнуть», вместо «убить» и «застрелить». Эвфемизмы имеют меньшую моральную нагрузку и меньше подрывают нравственные устои че­ловека. В главе, посвященной преступности несовер­шеннолетних, мы отмечали, что молодежные субкуль­туры используют различные эвфемизмы для нейтрали­зации оценки своих антиобщественных действий.

Четвертая стратегия, которая наиболее распро­странена при групповой агрессии, выражается в диф­фузии ответственности. Вот рассуждения, которые лучше всего иллюстрируют- этот прием: «Я только выполнял приказы», «Я делал как все» или «Руко­водство решило, что в интересах дела (или компании) следует продолжить выпуск продукции, несмотря на определенную ее опасность для здоровья людей». Эти утверждения направлены на то, чтобы переложить ответственность за собственные действия на других людей или на внешние обстоятельства.

Пятая стратегия состоит в том, чтобы просто не думать о последствиях своих действий. При этой стра­тегии люди убеждают себя, что последствия не име­ют большого значения. Они, напротив, стараются от­влечь себя от последствий насильственных действий. Например, пилот бомбардировщика или человек, на­жимающий на кнопку, который применяет смертонос­ное химическое оружие против гражданского населе­ния, не только выполняет приказы (диффузия ответ­ственности), но, вероятно, не позволяет себе даже думать о той трагедии, которая должна произойти. Наконец, шестой способ состоит в том, чтобы дегуманизировать жертву. Дегуманизация лишает жертву или предполагаемую жертву челове­ческих качеств.