Постмодернизм и его роль в современных психотерапевтических подходах.

В эпоху Просвещения центром научной и философской мысли был человек. Психология как наука базировалась на концепции отдельной личности (individual subjects), наделенной внутренней душой (soul), а позднее — внутренним психическим аппаратом. Психология как наука заняла прочное положение в современном мышлении, прежде всего это относится к бихевиоризму и к нек-рым тенденциям в когн. психол. Наблюдалось общее стремление к получению внешнего подтверждения, поиску универсальности и абстрактной рациональности, а тж достижению соизмеримости. Современность охватывает не только рационализм Просвещения, но и противодействие ему со стороны романтизма. Гуманистическая психология, возникшая в 60-х гг. XX в., в период активного движения молодежи против традиционных культурных ценностей, оставаясь частью современной научной мысли, образовала противоположный бихевиоризму полюс. Эта поляризация коснулась поисков внешнего подтверждения, дихотомии универсального и индивидуального, столкновения рационализма сторонников технического прогресса с чрезмерной эмоциональностью приверженцев романтизма и противопоставления количественной соизмеримости и качественной уникальности. Бихевиоризм и гуманизм превратились в две стороны одной и той же современной монеты — абстракции человечества от его собственной культуры. Можно даже говорить о двойной абстракции: психика (the psyche), изучаемая современной психологией в форме сознания или поведения, рассматривается в отрыве как от ее культурного содержания, так и от ее соц. и ист. контекстов. Культурное содержание и культурный контекст воспринимаются как случайные и локальные, а психол. процессы — как эссенциальные и универсальные. Психология в ситуации постмодернизма. В эпоху постмодернизма люди больше не являются центром мироздания, индивидуум растворен в лингвистических структурах и всевозможных отношениях. В связи с этим возникает вопрос относительно статуса психологии как науки, изучающей отдельных личностей, коль скоро индивидуум перестал быть центральной фигурой. Постмодернистский дискурс подчеркивает факт укорененности людей в специфической ист. и культурной ситуациях. В фокусе оказываются взаимосвязи в локальном контексте, лингвистическое и соц. конструирование реальности, и субъект (Я) как система отношений. Постмодернистская мысль опирается на концепцию открытого, зависящего от т. зр. и неоднозначного знания, проверку знания практикой и комбинированный (multi-method) подход к исслед., предполагающий использование многообразных методов, включ. качественные описания различного восприятия мира мужчинами и женщинами. Последствия постмодернистской культуры для психологии не раз обсуждались психологами. 3 возможных последствия постмодернистского подхода для этой науки можно описать в общих чертах следующим образом:1. Сама концепция психол. науки может оказаться настолько прочно привязанной к модернистским допущениям, что психология будет испытывать трудности в понимании мужчин и женщин в постмодернистской культуре. Др. дисциплины, такие как антропология, продемонстрировали большую чувствительность к встроенности человеческой деятельности в культурный контекст, и сегодня яв-ся источником полезного знания об отношении людей к миру, в к-ром они живут. Если психология была привилегированным способом понимания человека в эру модернизма, то эра П. может тж подразумевать наступление постпсихологической эпохи.2. Диаметрально противоположной яв-ся ситуация, при которой современную психологию можно представить себе в виде постмодернистского концептуального коллажа — некой смеси переработанных идей и методов, позаимствованных из др. дисциплин и объединенных в соответствии с самыми современными запросами массовой культуры.3. Третья альтернатива заключается в том, что постмодернистский дискурс приведет к метатеоретической реконцептуализации предмета психологической науки и откроет для нее новые перспективы.Учитывая то огромное значение, которое придается в постмодернистской мысли разнообразию и неоднородности, нет смысла излагать программу для постмодернистской психологии. Однако некоторые последствия постмодернистского дискурса для психологии как науки и профессии описать можно. Они касаются пересмотра концепций познания и исследования, а также восстановления в правах профессионального знания. Они включают деконструкцию и социальный конструктивизм в психологии, реинтерпретацию «Я», и системную терапию.Познание и исследование. Признание существования неоднородных и несоизмеримых контекстов реального мира влечет за собой утрату гегемонии формализованных экспериментов и статистических методов исследования. На вооружение принимаются разнообразные способы производства знания, причем акцент делается не на абстрактном, объективном и универсальном, а на экологически валидном, социально полезном и локальном знании. Раздаются голоса в защиту более практических видов знания, поднимающие практическое знание повседневной жизни выше теоретического знания. Происходит также переход от субъекта познания к самому познанию, от познающего человека к познаваемому человеку, от психологии когнитивных процессов к эпистемологическому изучению природы искомого знания.Получают признание нарративные (повествовательные), герменевтические и деконструктивные подходы. Развивается комбинированный подход с акцентом на качественных, интерактивных и включенных исследований. Процесс исследования не похож на простое картирование объективной социальной реальности; исследование состоит в соучреждении объектов, раскрываемых в процессе установления контакта и взаимодействия с самим изучаемым объектом. Речевое общение и социальная практика становятся конечными контекстами, в которых достигается и выясняется достоверность знания.Восстановления статуса профессионального знания. Профессиональная практика психологов рассматривается как важный источник психологических знаний. Хотя представители академической психологии обычно недооценивают их, инсайты, порождаемые практической работой, находятся в полном соответствии с идеями философского анализа знания в постмодернистскую эпоху, при условии, что эта работа ориентирована на локальное и нарративное знание, на признание открытости практического знания, на изучение разнородного, лингвистического и качественного знания о мире повседневности и на проверку его достоверности посредством практики. Знание превращается в способность совершать эффективные действия; критерием достоверности для прагматического знания становится его способность привести человека к достижению той цели, к-рую он поставил перед собой. Сказанное вовсе не означает, что практика не нуждается в теории, речь идет о переключении внимания психологов-теоретиков с внутреннего мира индивидуума на его взаимоотношения с обществом со всеми вытекающими из подобного переключения эпистемологическими, этическими и политическими последствиями.Деконструктивная социальная психология. В академической психологии существует несколько тенденций, которые явно связаны с постмодернистским дискурсом, преимущественно в социальной психологии. Так, Паркер и Шоттер приводили доводы в пользу деконструирования социальной психологии, делая упор на деконструкцию и риторику в тексте о людях. Термин деконструкция — гибрид терминов деструкция и конструкция — обозначает попытку конструирования (созидания) через разрушение. Отжившие свой век и вышедшие из употребления концепции «сносятся» и на их месте «возводятся» новые. Деконструкция фокусируется на внутренних противоречиях текста, на противоречиях между теми намерениями, с которыми текст писался, и тем смыслом, который он, тем не менее, вынужден доносить. Паркер и Шоттер разделяют взгляды Дерриды, Фуко и Лакана при рассмотрении внутренних противоречий этих текстов и их социальных конструкций, раскрывающих соотношение сил в данной сфере деятельности и порождающих невыраженные мнения, наподобие феминистской работы по социальному конструированию гендера.Исчезающий субъект. Постмодернистские авторы отвергают субстанциональную концепцию Я в центре мира, децентрируя его посредством введения относительного понятия субъективности: Я существует благодаря его отношениям с другими как часть общей картины мира. Помещение лингвистических структур в центр внимания означает децентрацию субъекта. Я больше не пользуется языком, чтобы выразить себя, скорее можно говорить о том, что язык выражает себя через субъекта.Единообразный субъект гуманистического дискурса отброшен за ненадобностью. Этот превращенный в сущность субъект заменяется временным, ситуационным и сконструированным субъектом, чья Я-идентичность конституируется и реконституируется относительно существующей социальной действительности. Кеннет Герген придаст особое значение социальному конструированию личных идентичностей, особенно в связи с новыми коммуникационными технологиями, порождающими разнообразие знаний и приводящими к осознанию природы социальной реальности в определенном ракурсе. Происходит насыщение Я, преобразование Я в состояние связанности, встроенности в множество социальных сетей.

Системная терапия — эта та профессиональная область, в которой постмодернистский лингвистический сдвиг приобрел наиболее явную форму. Произошел переход от изучения психики конкретного пациента к изучению семьи как лингвистической системы. Патология больше не рассматривается как коренящаяся в сознании или в бессознательном, а связывается со структурами языка. В центре внимания оказываются взаимодействия и связи, существующие внутри соц. группы. Даже сам термин психотерапевт представляется неадекватным, поскольку терапевт не пытается лечить «душу» («psyche») пациента, но работает с языком и, как мастер разговорного жанра, врачует только словами.Заключение. Постмодернистский дискурс находится в противоречии с модернистскими основами совр. психологии. Вопрос, к-рый был поставлен в данной статье, заключается в следующем: настолько ли прочно психол. наука связана с идеями модернизма, что она не может адекватно воспринять отношение мужчин и женщин к постмодернистскому миру. Были показаны тж и нек-рые аспекты психологии, обращенные к ситуации постмодерна.Постмодернистская психология, по-видимому, требует перехода от исследования когнитивных механизмов внутреннего психического аппарата или внутреннего опыта самореализующегося Я к изучению последствий практической деятельности в лингвистически конституированном социальном мире. А это требует выхода за пределы академических исследований, чтобы учесть создаваемое профессионалами знание и эпистемологические, этические и политические последствия этого знания. Для ныне существующего понимания человека характерно переключение внимания с субъекта познания на самопознание и с внутренней сущности индивидуальной души на его бытие в мире с другими людьми.Центр интересов смещается от внутренностей «психического контейнера» к лицевой стороне человеческого мира. Такие понятия, как сознание и бессознательное, Я и психика, отходят на задний план, уступая место таким понятиям, как знание, язык, культура, ландшафт и миф. Происходит переход от археологии души к архитектуре современных культурных ландшафтов.Ш. Квэйл.