Тема 10. Франкфуртская школа гешталътпсихологии

Свое имя эта школа получила от немецкого слова "гешталы", что озна­чает "форма", "структура", целостная "конфигурация". С перечисленными си­нонимами, однако, соединяются многие другие значения '.

Предпочтем поэтому само слово "гештальт", тем более что оно давно уже превратилось в интернациональный психологический термин.

Гештальт означает организованное целое, свойства которого не могут быть получены из свойств его частей. "Имеются целостности, чье поведение не детер­минируется поведением индивидуальных элементов, из которых они состоят, но где сами частные процессы детерминируются внутренней природой целого"2,- так определял гештальт один из лидеров новой школы, М. Вертгеймер (1880-1943). Целостность, тотальность, расчлененная структура, организация - эти характери­стики гештальта противопоставлялись "атомистическому" подходу, неудовлетво­ренность которым нарастала не только в психологии. В физике возникло понятие об электромагнитном поле, в биологии разрушалось представление об организме как механическом соединении дискретных элементов. Проблема целого и части приобретала все большую остроту. В этой атмосфере и зарождался гештальтизм. Но его развитие стимулировали не только новые веяния в естествознании. Психо­логия имела собственные проблемы и трудности.

Важным свойством образа является его константность, постоянство при изменяющихся условиях восприятия. Так, лист бумаги воспринимается как бе­лый при различном освещении: и в сумерках, и при ярком солнечном свете. Условия варьируют, а чувственный образ остается постоянным. Вместе с тем константность разрушается, если объект воспринимается не в целостном зри­тельном поле, а изолированно от него.

Интересные факты, говорящие о целостности восприятия и ошибочности представления о нем как о мозаике ощущений, были получены датским психо­логом Рубином, изучившим феномен "фигуры и фона". Фигура вос­принимается как замкнутое, выступающее вперед целое, отграниченное от фо­на контуром, тогда как фон кажется простирающимся позади. Об их различии убедительно говорят так называемые "двойственные изображения", когда ри­сунок воспринимается то, как ваза, то как два профиля. Катц, Рубин и другие психологи-экспериментаторы, перешедшие от "атомистического" понимания чувственного восприятия к целостному, не считали себя приверженцами осо­бой научной школы, имеющей собственную теоретическую программу. Но вскоре такая школа появилась. Она была представлена триумвиратом: М. Верт­геймер, В. Келер (1887-1967) и К. Коффка (1886-1941). "Стратегическим" экс­периментом, от которого эта школа вела свою родословную, было изучение Вертгеймером так называемого "фи-феномена".

С помощью специальных приборов (стробоскопа и тахистоскопа) он экс­понировал с различной скоростью один за другим два раздражителя (прямые ли­нии или кривые). Когда интервал был относительно большой, испытуемый воспринимал их последовательно. При очень коротком интервале они воспринима­лись как данные одновременно. При оптимальном интервале (около 60 миллисе­кунд) возникало восприятие движения, т. е. глаз видел перемещение линии на­право или налево, а не наличие двух линий, данных последовательно или одно­временно. В определенный момент, когда временной интервал начинал превы­шать оптимальный, испытуемый в какой-то момент воспринимал чистое движе­ние, т. е. осознавал, что движение происходит, но без того, чтобы перемещалась сама линия. Это явление было названо "фи феноменом". "Фи феномен" выступал не как соединение отдельных сенсорных элементов, а как "динамическое целое". Опыты Вертгеймера опровергали "атомистическую" концепцию о "сложении" ощущении в целостную картину. Они были повторены многими исследователями на самом разнообразном экспериментальном материале. Были опубликованы сотни статей о восприятии движения объектов, различающихся по положению, форме, цвету и т. д. Во всех случаях наблюдался "фи феномен".

Если первым открытием гештальтистов был "фи феномен", то первым теоретическим трудом - трактат Келера "Физические гештальты в покое и ста­ционарном состоянии" (1920). Келер, как и Вертгеймер, стремился перестроить психологический способ объяснения по типу физико-математического. Теория электромагнитного поля, созданная Максвеллом, новые энергетические пред­ставления, развитые Плавком,- все это, по мнению гештальтистов, создавало предпосылки для смены картины организма и его психических функций. Если раньше физика Галилея и Ньютона определила склад мышления сторонников ассоциативной психологии: изолированные, тождественные самим себе части­цы, движущиеся по законам механики, служили образцом, по которому вы­краивались "атомы" души, то теперь физика выработала другой образец, и ори­ентация на него сулила, как представлялось гештальтистам, реконструкцию психологического познания.

Посредником между физическим полем и целостным восприятием должна была стать, по их мнению, новая физиология, не физиология изолиро­ванных нервных элементов и путей - верная союзница психологической схемы элементов сознания и ассоциаций между ними, а физиология целостных и ди­намичных структур - гештальтов. Стремясь найти материальное основание для психических гештальтов, Келер наметил воображаемую физиологию мозга, ко­торая базировалась на физико-химических представлениях. В своем упомяну­том выше труде он излагал физико-химические проблемы с целью развить од­ну из стержневых идей гештальтпсихологии - идею изоморфизма материаль­ных (физиологических) и психических процессов.

Гештальтистам представлялось, что принцип изоморфизма, согласно ко­торому элементы и отношения в одной системе взаимно однозначно соответст­вуют элементам и отношениям в другой, позволит решить психофизическую проблему, сохранив за сознанием самостоятельную ценность и в то же время утвердив его соответствие материальным структурам.

Конечно, изоморфизм как математическая категории сам по себе не яв­ляется ни материалистическим, ни идеалистическим. Но он не может разре­шить коренные вопросы психологической теории, в том числе психофизиче­скую проблему, в трактовке которой гештальтпсихология следовала идеали­стической традиции. Ведь отношение двух рядов явлений — психических и фи­зических мыслилось по типу параллельности, а не причинной связи. Не порождаясь материальными структурами, а лишь соответствуя им, психические геш­тальты выступали как причина самих себя.

Что касается физических структур и полей, то они действительно не имеют другого основания, кроме физического взаимодействия. Но к сознанию такой подход неприменим. Оно не является самостоятельным миром, и его ди­намика не может быть каузально понята из него самого. Гешталътисты же пре­вратили психические формы в своего рода сущности. Они утверждали не толь­ко не сводимость этих форм к их частям, по и существование особых законов гештальта. Им представлялось, что, опираясь на эти законы, психология пре­вратится в точную науку типа физики.

Фигура и фон, константность, транспозиция - все это - действительно фундаментальные феномены в области чувственного познания. Возникает, од­нако, вопрос: можно ли; вместе с открытыми гештальтистами в экспериментах феноменами принять и их интерпретацию в качестве законов, предложенную гештальтизмом? Ведь указать на имманентную динамику гештальта, на то, что образ сам по себе устроен так, что "стремится" быть отчетливым, замкнутым, "хорошим" (прегнантным) и т. д., и опираться при этом на авторитет одного только сознания - значит уйти от причинного объяснения.