3. Главные потребности и побуждения героя

Поведенческие потребности героя, как они проявляют­ся в рассказе, могут иметь одно из следующих отношений к рассказчику: выраженные потребности могут непосредственно соответствовать потребностям испытуемого; эти потребности могут, по крайней мере, частично проявляться в поведении, в реальной жизни; они могут быть прямо противоположными реальным жизненным проявлениям и относиться к фантастическим выдумкам. Иными словами, очень агрессивные ис­тории иногда рассказываются очень агрессивным ребенком, а иногда - довольно кротким, пассивным, который лишь фанта­зирует относительно агрессивности. Потребности героя не могут так хорошо отражать потребности рассказчика, как они отражают побудительные мотивы, которые он воспринимает в других лицах. Другими словами, он может описывать агрес­сивные проявления, исходящие от разных объектов, или же выражать свое отношение к предположениям и ожиданиям, которые составляют его идеальный мир, например, к красоте, мужеству, приписываемым важнейшим лицам, с которыми он сталкивался в жизни, и только частично имеющимися у него самого. Таким образом, поведенческие потребности героя, выраженные в рассказе, должны рассматриваться как в свете всего многообразия побудительных модификаций, гак и должны быть подведены под более широкие понятия проекции или апперцептивного нарушения.

Трудной задачей интерпретатора является определение того, до какой степени проявленные потребности героя соот­ветствуют различным образованиям личности рассказчика и каково отношение этих образований к его реальному поведе­нию. Если ребенка просят быть особенно скромным, пассив­ным и замкнутым, а истории переполнены агрессивными про­явлениями, то замещающая природа фантазии очевидна. С другой стороны, целью психологической науки должно оста­ваться развитие новых критериев для обоснованных предска­заний на основе отношений между материалом фантазирова­ния и действительным поведением. В этой связи особенно важно изучение функции Эго.

Отношение между выраженны­ми потребностями, место их в рассказе, их многообразие часто могут служить ключами к пониманию личности испытуемого. Если последовательность событий в рассказе позволяет су­дить, какова была первоначальная агрессивная реакция и как эта агрессия контролировалась на протяжении всего рассказа, то можно сделать вывод, что это - личность, не проводящая фантазии или скрытые потребности в действительность. Это предположение может быть сопоставлено с фактическими данными о поведении испытуемого.

Высокая степень детализации и реализма в описании потребности может указывать на возможность ее выражения в

действительности. Неопределенно структурированные потреб­ности героя, вероятно, в меньшей степени относятся к действи­тельности.

Дополнительно введенные в рассказ лица, объекты и обстоятельства. Ребенок, который вводит в рассказ оружие того или иного вида в нескольких историях (даже если оружие не используется) или пищу (даже если он ее не употребляет), может быть рассмотрен как имеющий потребность или по­буждение к агрессивным действиям или оральному удовлетво­рению. Такие внешние обстоятельства, как несправедливость, строгость, безразличие, ограничение, обмен (со стороны лиц или объектов, введенных в рассказ), помогают раскрыть при­роду мира, в котором, по убеждению самого ребенка, он жи­вет.

Пропущенные лица, объекты и обстоятельства. Если одно или более лиц на картинке пропущены или игнорируются в рассказе испытуемого, следует рассмотреть динамику, при­чину этого обстоятельства. Самое простое значение - это обычно выражение желания того, чтобы данного лица или предмета на картинке не было. Это может означать прямую враждебность или то, что лицо или предмет вызывают силь­ный конфликт.

Следует отметить, что данный уровень заклю­чений может быть только экспериментальным. В настоящее время не имеется достаточно большого количества примеров-норм, чтобы обеспечить достоверность интерпретации вклю­ченных или исключенных объектов.