Эффекты и критерии наличия внимания.

Внимание, не имея собственного продукта, тем не менее проявляет себя в ходе и в продуктах нашей познавательной и практической деятельности, иногда способствуя, а иногда и препятствуя ее осуществлению. Такие его проявления принято называть эффектами внимания (лат. effectus — действие). Эти эффекты могут быть положительными и отрицательными.

Положительные эффекты внимания

Ряд эффектов описали еще классики психологии сознания. Например, сюда относятся большая ясность и отчетливость сознательных впечатлений, которые попали в фокус внимания. Допустим, если мы следим за партией скрипки в одном из скрипичных концертов Антонио Вивальди, то звуки скрипки будут представляться нам более ясными и отчетливыми по сравнению со звуками прочих музыкальных инструментов в оркестре. Н. Н. Ланге различает здесь сразу три эффекта внимания [44].

1. Усиливающий эффект. Впечатления от объектов, на которые внимание обращено, делаются субъективно интенсивнее: ярче, громче и т.д. По мнению Н. Н. Ланге, это «первичный эффект внимания», благодаря которому возможны два остальных. Впрочем, впоследствии выяснилось, что такое субъективное усиление может быть делом сугубо индивидуальным. Известна история о том, как два видных немецких ученых конца XIX в., Эрнст Мах (1838 — 1916) и Карл Штумпф (1848—1936), уединившись в пражской лаборатории, решили проверить, усиливает ли внимание к определенному звуку в музыкальном аккорде этот звук по сравнению с остальными. Как сообщил впоследствии один из участников эксперимента К. Штумпф, «если Мах ясно услышал усиление звука, то я не заметил ничего подобного» (цит. по: [309,

2. Фиксирующий эффект. Благодаря усилению впечатления объект внимания выделяется среди прочих и удерживается в течение некоторого времени в нашем сознании вопреки любым отвлечениям. Это явление было описано в классической психологии сознания под названием «инерция внимания».

3. Аналитический эффект. И вновь благодаря усилению впечатления мы можем выделить в объекте внимания большее число подробностей и деталей. Так, зайдя под Новый год в квартиру к знакомым, мы можем заметить в углу сверкающую новогоднюю елку. И лишь внимательно вглядевшись, мы различим на ней множество игрушек. Однако к выделению эффектов внимания можно подойти не только с феноменальной, но и с функциональной точки зрения.

Именно так поступает У.Джемс, рассматривая эффекты внимания в осуществлении других психических процессов: восприятия, мышления, запоминания, управления движением.

Косвенных эффектов внимания, по У.Джемсу, не сосчитать, и в конечном счете жизнь человека как вида и отдельных индивидов возможна благодаря вниманию и его избирательности. Непосредственных же эффектов внимания У.Джемс выделяет пять: внимание позволяет нам (1) лучше воспринимать, (2) лучше постигать, (3) лучше различать, (4) лучше запоминать. Наконец, оно обладает (5) ускоряющим эффектом, увеличивая скорость реакции на те объекты, появления которых мы ожидаем.

Помимо этого, к положительным эффектам внимания можно отнести повышение качества любой деятельности, которая выполняется внимательно, например уменьшение числа допускаемых ошибок. Работая внимательно, школьник делает даже в самом простом письменном задании значительно меньше ошибок, чем в случае, когда то же самое задание выполняется невнимательно.

Отрицательные эффекты внимания

Внимание — казалось бы, столь полезный процесс — может иметь и ряд отрицательных эффектов. Будем понимать под ними все случаи влияния внимания на эффективность познавательной и практической деятельности, когда внимание действует против намерений человека.

Прежде всего это так называемая деавтоматизация — разрушение прежде автоматизированной деятельности при обращении внимания на отдельные ее компоненты. Выдающийся отечественный физиолог Николай Александрович Бернштейн (1896—1966) в качестве примера деавтоматизации приводит притчу о сороконожке [6], к которой обратилась зловредная жаба и спросила, с какой ноги та начинает ходить. Задумавшись, сороконожка не смогла сделать ни единого шага. Попробуйте внимательно последить за тем, как вам удается попадать по нужным клавишам, когда вы набираете текст на клавиатуре персонального компьютера. Эффект деавтоматизации не заставит себя ждать. Даже время простой двигательной реакции в ответ на появление заранее известного стимула, в противес «ускоряющему» эффекту внимания, по У.Джемсу, возрастает, если человек обращает внимание на само выполняемое

движение, а не на стимул, который должен его вызвать.

Как замечает известный израильский исследователь внимания Давид Навон [275], любая попытка контроля автоматических процессов посредством внимания приносит не меньше вреда, чем действия неопытного исполнителя, который пытается следовать предписаниям, рассчитанным на эксперта. У внимания — своя сфера компетентности, и «вторжение» его в иные сферы психической деятельности, начиная от выполнения автоматизированных движений и заканчивая отходом ко сну, может отрицательно сказаться на ее итоговом продукте.

У.Джемс описал еще один отрицательный эффект внимания — эффект семантического пресыщения. Если внимательно прочитать одно и то же слово много раз подряд или просто удерживать это

слово в сознании, многократно повторяя его про себя, то в конечном счете оно теряет для нас смысл. Это верно и в отношении наших чувств: попытка обратить внимание на собственную эмоцию, как правило, приводит к ее исчезновению. Эту закономерность подметил в свое время Э.Титченер, указав, что в целом внимание враждебно чувствам. Впрочем, иногда данный эффект может оказаться весьма положительным: чрезмерные эмоции полезны далеко не всегда, и порой имеет смысл вовремя от них избавиться, на что указывали античные философы-стоики. И только с болью ситуация противоположна: чем внимательнее мы к ее источнику, тем сильнее боль.

Куда более неприятен по своим последствиям эффект возникновения медицинских симптомов в результате чрезмерного внимания к определенной части тела. В клинической психологии такие симптомы называют психосоматическими: они носят телесный характер, но обусловлены чисто психическими причинами. У людей, склонных к истерии, симптомы той или иной болезни могут быть «наведены» только лишь знанием о том, что заболел кто-то из знакомых, и чрезмерным вниманием к процессам в собственном организме. Описаны даже случаи так называемой массовой истерии — целых эпидемий подобного рода, в основе которых — именно процессы внимания [275].

Наконец, вспомним, что даже у положительных эффектов внимания есть своя теневая сторона. Чем более мы внимательны к чему-либо, тем меньше остается внимания на все остальное. Почему рассеянный профессор надевает на правую ногу черный ботинок, а на левую — желтый? Потому что слишком внимателен.

Но не к одежде, а к собственным мыслям. Итак, еще один отрицательный эффект внимания — сбой параллельно осуществляемых видов деятельности. Внимания не может хватать на все, и если на что-то его потребуется больше, то на остальное останется меньше. В то же время чем лучше освоено действие, тем меньшего внимания оно требует. Поэтому оценить степень освоения навыка можно на основе того, насколько внимание к данному действию отрицательно сказывается на выполнении одновременно возникающих задач. Например, если невзначай заданный вопрос отвлекает юную особу от вязания, которым она занята, то вязание определенно освоено ею недостаточно. Если же она может ответить на вопрос, продолжая при этом вязать, то можно заключить, что она весьма преуспела в освоении навыка вязания.

Критерии наличия внимания

Эффекть||внимания, прежде всего положительные, позволяют сделать шаг в сторону выявления критериев внимания — необходимых характеристик, признаков или правил типа «если — то», позволяющих установить, участвует ли внимание в данном конкретном познавательном акте либо практическом действии или не участвует. Исследователи вынуждены использовать подобные критерии потому, что внимание крайне неуловимо и никогда не представлено как отдельный процесс с собственным содержанием и продуктом.

Пожалуй, наиболее полно суммировать критерии наличия внимания удалось Ю. Б. Гиппенрейтер [22], которая предложила делать выводы об участии внимания на основе его проявлений, во-первых, в сознании, во-вторых, в поведении, а в-третьих, в продуктивной деятельности. Таким образом, складываются три группы критериев внимания.

I. Феноменальные критерии. К этой группе критериев, именуемых также «субъективными», т.е. явленными исключительно самому субъекту познания, относятся как раз те характеристики, которые дали классику психологии сознания У.Джемсу право утверждать, что «каждый знает, что такое внимание». Открывает их нам самонаблюдение, на заре психологии облеченное в изощренную форму интроспекции (лат. introspecto — смотрю внутрь). Поэтому и сформулированы все эти критерии на языке содержаний сознания и наших субъективных переживаний.

Во-первых, это особое качество содержаний сознания: их ясность и отчетливость в фокусе внимания наряду со смутностью, расплывчатостью, недифференцированностью на периферии. Именно этот критерий позволил основателю психологии как научной дисциплины немецкому психологу Вильгельму Вундту (1832—1920) сравнить сознание со зрительным полем, фокусом которого является внимание.

Во-вторых, критерием внимания считается непрерывная смена содержаний в «фокусе» сознания: постоянное появление новых содержаний и уход на периферию старых. Иными словами, для объекта внимания характерно постоянное «развитие». Впрочем, У.Джемсу и вслед за ним целой плеяде психологов такое «развитие» представляется не столько критерием наличия внимания, сколько непременным условием его поддержания.

Наконец, в-третьих, факультативным (иначе говоря, не обязательным, но иногда полезным) субъективным критерием наличия внимания, прежде всего произвольного, может стать пережвание усилия, интереса или, по словам В.Вундта, «чувства деятельности».

Однако отнюдь не каждого можно спросить о том, что он переживает в данный момент времени. Иные (например, животные или младенцы) просто не ответят, а кому-то придется отвлечься от того, чем он был занят, а значит, он уже более не будет внимателен к своей задаче. Чтобы сделать вывод о наличии или отсутствии внимания в этих случаях, приходится опираться на две другие группы критериев.

II. Поведенческие критерии. Их называют еще внешне-двигательными или позно-тоническими, указывая на их связь с положением тела и тонусом мышц. Впрочем, сюда же относятся и вегетативные изменения в организме человека или животного, например: изменение кожного сопротивления, расширение и сужение кровеносных сосудов. В широком смысле эта группа критериев включает все «внешние проявления» внимания, по которым можно сделать вывод о его наличии и которые мы перечисляли, говоря о связи внимания и поведения (см. Введение). К ним относится и установка органов чувств (например, направление взгляда, поворот и наклон головы), и изменение мимики, и специфическая поза (в частности, ее «застывание» или задержка), и затаивание дыхания либо его поверхностный характер.

Для психолога-исследователя проблема выделения поведенческих критериев внимания тесно связана с проблемой поиска его объективных физиологических индикаторов — внешних «указателей» на его наличие, которые не проявляются в поведении прямо, но могут быть зафиксированы с помощью специальных приборов. Например, такими индикаторами внимания могут стать снижение частоты сердечных сокращений и расширение зрачка1. Частота сердечных сокращений (пульс) — один из самых распространенных индикаторов в исследованиях внимания младенцев, поскольку, в отличие от позы и мимики, он может быть измерен количественно [375], а иные данные о внимании младенца получить затруднительно. Что касается диаметра зрачка, то в 1970-е гг. он использовался в качестве показателя нагрузки на познание со стороны задач, предъявляющих особые требования к вниманию [218].

III. Продуктивные критерии внимания связаны с успешностью деятельности, которую осуществляет человек. Здесь можно выделить три критерия наличия внимания в зависимости от характера этой деятельности.

1. Познавательный критерий: человек лучше воспринимает и понимает то, на что было обращено его внимание, в сравнении с тем, на что оно не было обращено. Возьмем двух студентов с одинаковыми умственными способностями и познаниями в области математики и дадим им прочитать доказательство одной и той же теоремы. На основании того, кто быстрее и лучше его поймет, мы с определенной степенью уверенности сможем сделать вывод, кто был более внимателен, а кто отвлекался на посторонние

2. Мнемический критерий: то, на что было обращено внимание, остается в памяти. Неслучайно, когда нам нужно, чтобы человек что-то запомнил, мы обращаем на это его внимание. Напротив, то, что внимания не привлекло, впоследствии едва ли вспомнится. К примеру, когда группа школьников возвращается из музея, учитель нередко просит их припомнить, что именно они видели и слышали во время экскурсии. Это дает ему возможность оценить, были ли его ученики внимательны во время рассказа экскурсовода и на что именно они обратили внимание.

3. Исполнительный критерий: если человек лучше осуществляет действие и допускает меньше ошибок в его выполнении, то, по всей видимости, он внимателен к тому, что делает. Этот критерий часто применяется психологами в исследованиях распределения внимания при решении нескольких задач одновременно. Представим, что человек должен одновременно читать вслух отрывки из поэмы «Евгений Онегин» и складывать в столбик трехзначные числа.

Пусть задача декламации стихов — главная, в ней нельзя допустить ни одной ошибки, иначе придется начинать сначала. Как оценить, уделяется ли при этом хоть сколько-нибудь внимания решению задачи сложения? Очевидно, по количеству допускаемых ошибок. Если их много — значит человек не может быть внимателен к сложению, все его внимание занято чтением стихов. А если не больше, чем обычно, — значит он внимателен и к задаче сложения: возможно, потому, что стихи читает «автоматически», поскольку доводилось делать это не раз.

При установлении участия внимания в том или ином познавательном или практическом действии эти группы критериев должны применяться не по одному, а в совокупности: чем большее число критериев будет учтено, тем вернее окажется вывод. Например, когда Т. Рибо отнес к явлениям внимания — пусть болезненным, предельным — такое психопатологическое явление, как Шее fixe», Н.Н.Ланге высказал в его адрес следующую справедливую критику: здесь учтен только один критерий внимания, субъективный, а по продуктивному критерию данное явление не имеет отношения к вниманию! Да и в обыденной жизни несложно ошибиться. Например, если внешне человек — допустим, студент — являет собою само внимание, но, выслушав лекцию, ничего не может припомнить, то либо перед нами больной-амнестик, либо студент на самом деле не был внимателен к тому, что говорилось на лекции, а размышлял о чем-то ином.

Однако в исследовании внимания животных и младенцев могут применяться в лучшем случае два последних критерия, а иногда только поведенческий: сложно говорить о продуктивности познания там, где речь идет только о непроизвольных формах внимания. Например, когда сова поворачивает голову на малейший шорох и ждет, не последует ли еще какой-нибудь звук, свидетельствующий о приближении потенциальной жертвы, на основании ее поведения исследователь делает вывод, что сова способна обращать внимание на слуховые события. В экспериментальных условиях можно попытаться оценить скорость реакции совы на очередное событие с той стороны, куда, как предполагается, обращено ее внимание. Тогда к поведенческому критерию добавится исполнительный, и исследователь с большей уверенностью сможет утверждать, что речь идет именно о внимании, пусть и в простейших его формах.