Джеймс о внимании и его механизмах.

Обсуждение направленности внимания и ее изменений вновь возвращает нас к вопросу о том, можно ли говорить о существовании внимания как отдельного процесса: то, на что направляется внимание, можно в равной степени считать объектами восприятия или мышления. В отличие от В. Вундта, ответившего на вопрос о существовании внимания положительно, и Э. Титченерадавшего отрицательный ответ, У.Джемс предлагает отвечать на него двояко — так, что его теория оказывается одновременно и «теорией причины» и «теорией эффекта».

С научной точки зрения внимания как отдельного процесса, скорее всего, нет. Научный анализ показывает, что выбор объекта внимания полностью предопределен деятельностью нервной системы в следующих трех ее аспектах.

1. Приспособление органов чувств, которое обеспечивает отчетливость восприятия и определенную направленность внимания, соответствующую повороту головы наблюдателя, направлению его взора и т.п. Даже если объект внимания — наша мысль, мы можем говорить о характерном направлении взора «внутрь себя».

2. «Идеационное» возбуждение определенного центра в коре головного мозга человека. Чтобы обратить внимание на некоторый объект, замечает У. Д)кемс, мы должны заранее сформировать в уме идею или образ этого объекта, настроиться на его появление, предвосхитить его. На языке работы мозга возникновению и удержанию этой идеи будет соответствовать возбуждение определенного мозгового центра, где представлен этот объект. На психологическом языке У.Джемс, вслед за одним из своих коллег Г.Х.Льюисом, назвал данный процесс «преперцепцией» («предварением восприятия»). По его словам, «появление образа в уме и есть внимание» .

Конечно же, такой порядок действий характерен только для ситуаций, когда человек сам решает, на что следует обратить внимание. В случае же непроизвольного обращения внимания возбуждение кортикального центра происходит по восходящим путям, и только в последующих обследованиях объекта внимания может быть задействован механизм «преперцепции». Однако произвольное внимание выступает именно как появление в уме и удержание образа объекта1, который должен быть воспринят. Поэтому

внимание тесно связано с работой процессов памяти и воображения, которые только и могут стать источником предвосхищающего образа.

Из этого положения У.Джемс выводит и педагогические замечания относительно того, как следует воспитывать внимание. Предвосхитить в принципе можно только то, что некогда было нам указано, идея чего уже сформирована. Мы можем быть внимательны, только когда знаем, «куда надо смотреть и что мы хотим там увидеть» [27, 86]. Следовательно, указывая ребенку, на что необходимо обращать внимание, а что внимания недостойно, можно сформировать у него должную направленность в познании окружающего мира. Подробнее мы коснемся этого вопроса в главе 3, где речь пойдет о развитии внимания. А пока приведем один известный пример.

Почему житель тайги способен заметить в лесу несравненно больше, чем горожанин? Ответ на этот вопрос дают книги русского путешественника В.К.Арсеньева, посвященные Уссурийскому краю и его жителям. Неизменный спутник и провожатый постоянно удивлял его тем, что подмечал мельчайшие и, казалось бы, незначительные детали окружения: то наклон сломанного прутика, то примятую траву, которую незадолго до того щипал годовалый олененок.

...Иногда он замечал следы там, где при всем желании что-либо усмотреть я ничего не видел... Когда я пропускал какой-нибудь ясный след, Дерсу подсмеивался надо мной, покачивал головой и говори^: — Гм! Все равно мальчик. Так ходи, головой качай. Глаза есть| посмотри не могу, понимай нету. Верно — это люди в городе живи. Олень искай не надо; кушай хочу — купи...'

Вот преперцепция в действии: человек, не знающий, на что следует обращать внимание, попросту слеп. Однако такой готовности недостаточно. Как замечает сам В. К. Арсеньев, за уникальными способностями его провожатого стояла «вкоренившаяся многолетняя привычка не пропускать никакой мелочи и ко всему относиться внимательно». Тем не менее, «если бы он не занимался изучением следов с детства, то умер бы с голоду». А значит, общей внимательности всегда должна сопутствовать способность преперципировать именно те объекты, которые наиболее важны для решения жизненных задач.

3. Приток крови к соответствующему мозговому центру. Интересно, что У.Джемс только допускает это условие как физиологически правдоподобное: для эффективной работы кора головного мозга нуждается в кислороде и питательных веществах. Для современной же нейронауки оно стало едва ли не главным источником объективных данных о мозговых механизмах внимания. На регистрации притока крови к различным структурам головного мозга и оценке сопутствующих обменных процессов основаны такие современные методы изучения активности мозга, как позитронно-эмиссионная томография и функциональное магнитно-резонансное картирование, речь о которых пойдет в разд. 4.5.

Итак, с научной точки зрения не существует внимания как отдельного процесса. Однако с философской точки зрения внимание следует рассматривать в контексте проблемы свободы воли и свободного выбора. Если мы допустим, что внимания не существует, нам ничего не останется, кроме как признать, что все, на

что мы обращаем внимание, диктуется и навязывается либо внешней средой, либо строением и функционированием нашего организма. Следующим шагом вынужденно будет допущение того, что таково все наше поведение2: мы не вольны выбирать, что делать и о чем думать в каждый момент времени.

Отказ от понятия внимания эквивалентен отказу от признания свободной воли, что для У.Джемса как философа неприемлемо.

Более того, он рассматривает выбор объекта внимания, сопровождаемый усилием, как частный случай одного из типов «волевой решимости», пятый по счету в предложенной им классификации феноменов воли. Но и само «усилие внимания составляет существенную черту волевого акта» [26, 376]: за любым произвольным действием стоит, во-первых, сосредоточение внимания на нем-то исходно непривлекательном, а во-вторых, отвлечение от того, чем нам, возможно, хотелось бы заняться.

Итак, с позиции философа внимание как отдельный процесс несомненно существует, но научными методами, по мнению У.Джемса, это недоказуемо, поскольку сам вопрос о свободе воли «на почве чисто психологической неразрешим» .