Экологическая теория восприятия Гибсона.

Принципиальная новизна подхода Дж.Гибсона заключается в том, что он не считал необходимым привлекать для объяснения интеграции в перцептивный образ разрозненных сенсорных элементов каких-либо промежуточных ментальных механизмов, будь то бессознательное умозаключение (Г.Гельмгольц), ассоциация (Э.Титченер), процесс перцептивной категоризации (Дж.Брунер, Р.Грегори) или механизмы перцептивной организации у гештальт-психологов1. Он полагал, что оптическая информация, попадающая на сетчатку, сама по себе достаточно богата и структурирована для того, чтобы нести адекватную и исчерпывающую информацию о внешнем мире. Поэтому на все тот же вопрос К.Коффки «Почему мы видим то, что мы видим?» — Дж.Гибсон отвечал: для каждого образа восприятия существует адекватный стимульный паттерн, или стимул высшего порядка, который, однако, не стоит понимать упрощенно (как это до сих пор принято в психологии) — как одномерный и статичный поток физической энергии, попадающий на рецепторную поверхность. В реальной жизни не существует отдельных ощущений, из которых складываются более сложные конструкции — образы восприятия: это лишь научная абстракция или искусственные феномены, воспроизводимые в психологических лабораториях в ходе аналитической интроспекции или классического психофизического эксперимента. В окружающей нас действительности нет точечных источников света, изолированных стимулов или статичных стимульных воздействий. Дж.Гибсон обращал внимание на то, что со времен работы Г.Гельмгольца «Физиологическая оптика» (1910) большинство книг по физиологии сенсорных систем и психологии восприятия приводят рисунки, на которых свет, отраженный от объекта, попадает по прямой линии на сетчатку, что является очевидным и грубым упрощением реальной стимульной ситуации. С точки зрения разрабатываемой Дж.Гибсоном экологической оптики, все обстоит намного сложнее: на сетчатку попадает множество световых лучей, многократно отраженных от многих поверхностей. Вместо всем привычного термина «стимул» он ввел понятие оптической информации, которая содержится в окружающем человека объемлющем оптическом строе. «Организму приходится иметь дело со светом, который сходится со всех сторон и, кроме того, имеет различную интенсивность в различных направлениях» [34, 87].

Термин «информация», используемый Дж.Гибсоном, несет в его концепции особую нагрузку: это не то, что передается в виде энергии на рецептор, — это то, что извлекается наблюдателем в процессе перцептивной активности из объемлющего оптического строя, она не исчезает и не передается от чего-то к чему-то, она

всегда есть во внешнем мире и появляется (т.е. извлекается из него) в ходе активного взаимодействия человека как целого со всем богатством оптической информации. Вот почему иногда сам автор называет свою теорию теорией извлечения информации.

Чрезвычайно интересен и продуктивен подход Дж.Гибсона к пониманию того, что непосредственно участвует в живом акте восприятия. В традициях отечественной физиологии активности и психологии (А.А.Ухтомский, Н.А.Бернштейн, П.К.Анохин, А.Н.Леонтьев, А.В.Запорожец, Б.Г.Ананьев, К.М.Веккер) он ввел понятие воспринимающих систем, отличное от традиционного понятия органов чувств. Дж.Гибсон имел в виду, что восприятие представляет собой активный процесс осматривания, слушания, осязания, обоняния. У воспринимающей системы есть органы, у органов чувств — рецепторы. «Система способна ориентироваться, исследовать, обследовать, подстраиваться, оптимизировать, извлекатьѕ тогда как чувства на это не способны» [34, 346].

Принципиальные понятия, описывающее работу воспринимающей системы — это орган и его настройка, встроенные в иерархическую систему взаимного соподчинения. Например: на самом нижнем уровне восприятия орган может быть образован хрусталиком, зрачком, глазным яблоком и сетчаткой (это уровень аккомодации, темновой и световой адаптации); далее в него может включаться глаз с глазодвигательными мышцами, они составляют орган, который одновременно и стабилен и подвижен (это уровень компенсаторных движений, фиксации объекта, сканирования поля зрения). В случае бинокулярного зрения орган включает пару глаз (это уровень вергентных движений глаз1 и стереозрения). При восприятии движущегося в пространстве объекта в новый орган включаются движущиеся глаза и голова, этот орган может извлекать более объемлющую информацию. «И наконец, на самом высоком уровне глаза, голова и тело составляют орган для извлечения информации по пути следования» [34,347]. Все указанные выше движения структурных составляющих каждого из органов восприятия служат для извлечения определенного вида информации. Очень важно, что Дж.Гибсон подчеркивал роль эффекторных механизмов в функционировании органа восприятия.

Особо отметим, что при характеристике воспринимающей системы автор указывал на то, что специфика ее работы напрямую зависит от особенностей и свойств предметов внешнего мира, т.е в процессе восприятия система подстраивается под логику предметного мира, под возможности его изменения.

Фактически разработанные Дж.Гибсоном понятия воспринимающей системы и ее органа очень близки по смыслу более широким идеям функционального органа (А.А.Ухтомский, А.Н.Леонтьев), функциональной системы (П.К.Анохин, А.Н.Леонтьев, А.Р.Лурия) и концепции уровней регуляции движений А.Н.Бернштейна.

В экологической теории зрительного восприятия одно из цент- ральных мест занимает концепция инвариантов. Дж.Гибсон рассматривал восприятие как активный процесс постоянного изменения потока оптической информации вследствие движения самого наблюдателя, движения его глаз, перемещения в пространстве окружающих его объектов. Таким образом, так же как и для гештальтистов, видимое поле, по Дж.Гибсону, — это четырехмерное пространство, включающее в себя временнуґю координату. Перцептивный инвариант — это сложное свойство, выделяемое в структуре оптической информации, которое выражается в том, что оно остается неизменным независимо от тех изменений, которые происходят в объемлющем оптическом строе при изменении положения объектов окружающей среды, движений наблюдателя или того и другого одновременно.

Этот так называемый перцептивный трансформационный инвариант, заданный объективно и однозначно закономерным изменением оптического строя; в настоящее время очень часто используется разработчиками динамических компьютерных игр для симуляции эффектов восприятия движения в квазитрехмерной поверхности экрана монитора. В свое время конструированием авиационных тренажеров занимался и Дж.Гибсон

Другой пример связан с так называемыми структурными инвариантами, они остаются неизменными при изменении оптической информации. Еще одно замечательное инвариантное соотношение, полностью аналогичное предыдущему, представляет собой соотношение высот расположенных перед нами объектов и линии горизонта. Мы легко сравниваем по высоте деревья или телеграфные столбы, стоящие вдоль дороги, потому что отношение высоты каждого объекта к расстоянию между его основанием и линией горизонта неизменно, инвариантно на любом расстоянии от наблюдателя. Таким образом, на вопрос: почему на рис. 17 мы видим ряд уходящих вдаль телеграфных столбов одинаковой высоты — Дж.Гибсон давал резонный ответ: они воспринимаются одинаковыми, поскольку в структуре оптической информации не изменилось отношение, в котором линия горизонта делит высоту этих столбов.

Сравнивая свою теорию с другими, в которых так или иначе идет речь о переработке сенсорной информации, Дж.Гибсон отмечал, что идея переработки информации содержит (явно или неявно) мысль о том, что в процессе переработки идет обогащение и трансформация исходной информации и, следовательно, в восприятии появляется то, чего нет в исходной стимуляции. По Дж.Гибсону, все обстоит не так, а именно: в световом потоке есть весь объем необходимой для восприятия информации. Внешняя стимуляция полагается более сложной и информативной, поэтому она способна нести полную и непосредственную информацию об объекте. Как следствие этого, восприятие не есть результат обогащения прошлого опыта (образов памяти) или обогащение скудной сенсорной стимуляции — а извлечение из теку-

щей информации определенных структур напрямую. Таким образом, в его теории при анализе восприятия акцент смещается от сознания субъекта на информацию об объекте.

Принципиально новым моментом в экологической теории Дж.Гибсона является концепция возможностей, которая соотносит окружающий нас мир (изолированные объекты, поверхности, компоновки поверхностей) с особенностями нашего восприятия. «Если в свете содержится информация для восприятия

поверхностей, то, может быть, там есть и информация для восприятия того, какие возможности они предоставляют. В таком случае воспринимать их означает воспринимать те возможности, которые они предоставляют. Эта гипотеза очень важна, поскольку она подразумевает, что «значения» и «смысл» вещей в окружающем мире могут восприниматься непосредственно» [34, 188]. Поясним на примере, что имел в виду Дж.Гибсон. Если перед человеком находится горизонтальная, плоская, протяженная и твердая поверхность, приподнятая над землей, то она предоставляет возможность сидеть на ней. У этой поверхности могут быть разнообразные очертания, цвет, текстура и т.д., главное — чтобы ее функциональная компоновка была такой, как у сиденья.

Из этой идеи вытекает на наш взгляд очень важное и принципиальное следствие: конкретная экология человека или животного во многом определяет возможности его предметного восприятия. Как отмечал сам Дж.Гибсон, используемое им понятие «возможность» ведет свое происхождение от понятия «валентность» из гештальтпсихологии, подчеркивавшего пристрастный, субъективный характер воспринимаемого объекта для человека, связь с его наличным потребностным состоянием. Но в отличие от валентности понятие возможности свободно от потребностей наблюдателя, оно является стимульным инвариантом, всегда объективно существует, всегда доступно для восприятия. Этот термин ближе всего термину «предметное значение», введенному А.Н.Леонтьевым, поскольку подразумевает закрепленный в совокупности своих воспринимаемых свойств опыт жизнедеятельности человека. «Восприятие возможностей не является процессом восприятия лишенных значения физических объектов, которым как-то добавляется смыслѕ это процесс восприятия экологических объектов, насыщенных значениями» [34, 207]. Размышляя о генезе восприятия возможностей в процессе индивидуального развития, Дж.Гибсон по сути дела стоял на тех же позициях, которые разделяли Л.С.Выготский, А.Н.Леонтьев, А.Р.Лурия: для ребенка научиться воспринимать возможности значит «научиться воспринимать не только

те возможности, которые вещи предоставляют ему самому, но и те возможности, которые они открывают для других наблюдателей» [34, 209]. И далее: «Любой ребенок начинает социализироваться лишь тогда, когда начинает воспринимать значения предметов не только для самого себя, но и для других» [34, 210]. Разработка концепции возможностей делает теорию позднего Дж.Гибсона более психологичной, она открывает путь к пониманию механизмов фило- и онтогенеза восприятия.

В заключение остановимся на еще одной интересной особенности взглядов Дж.Гибсона на механизмы зрительного восприятия. Это его внимание к роли той информации, которая воспринимается наблюдателем от самого себя, задающая его собственные координаты в видимом поле. Мы редко замечаем, что в поле зрения постоянно присутствуют части нашего тела: часть носа, щеки, губ, рук или ног. Дж.Гибсон подчеркивал, что переживание собственного Я — это отнюдь не философская абстракция, для этого имеется соответствующая зрительная основа. Поскольку в оптический строй, ограниченный нашим полем зрения, постоянно включены части нашего тела, то при самых разных движениях человека, будь то движение головы, движение конечностей или перемещение всего тела, в него вносятся соответствующие возмущения, вызванные этими движениями. Эти изменения структуры оптического строя являются информацией о наших движениях в пространстве. По аналогии с кинестетическими ощущениями, идущими при движениях от мышц, сухожилий и суставов, он называл извлечение этой оптической информации зрительной кинестезией. Такого рода изменения оптического строя никогда не воспринимаются нами как движения окружающих нас объектов, мы переживаем их как кинестезию, или движения собственного тела.

Критика экологической теории Дж.Гибсона сосредоточена на нескольких моментах. Некоторые авторы утверждают, что в теории не совсем ясно указано, что подразумевается под «прямым или непосредственным» восприятием. Например, в приведенной выше демонстрации Г.Уоллаха с восприятием движения наклонных линий вниз или право показано, что направление видимого движения зависит от сформированной до того установкой наблюдателя, а, следовательно, восприятие движущихся полос не может быть «непосредственным», а раскладывается на составляющие стадии (см. рис. 7).

В работах по компьютерному моделированию зрения Д.Марр (см. разд. 2.5) и другие исследователи попытались создать алгоритмы, способные заставить машину видеть, выделяя инварианты в световом потоке, аналогичные гибсоновским. В результате исследователи пришли к тому, что это более сложная задача, чем предполагал Дж.Гибсон. Естественно, эти результаты не означают, что автор экологической теории ошибался, но они указывают на то, что простота и непосредственность выделения зрением инвариантов оптического строя оказались проблематичными, а значит, отдельные положения его теории недостаточно глубоко проработаны.

Концепция возможностей также подвергается критике, поскольку замечания Дж.Гибсона о прямом, непосредственном характере их извлечения человеком или животным из структуры оптического строя входят в некоторое противоречие с указанием на то, что их предметное значение формируется в процессе онтогенеза. Действительно, весьма проблематично полагать, что в каких-либо оптических свойствах пищи проявляется ее предназначение, или возможность быть пищей. В этом направлении теория Дж.Гибсона также требует дальнейшего развития.

Некоторые психологи резонно указывают на ограниченность теории Дж.Гибсона исследованиями только зрительного восприятия. Многие ее положения и найденные феномены с трудом переносятся, например, на слуховое восприятие. Оценивая эту теорию, ряд авторов сетуют на то, что в ней не описываются собственно внутренние, когнитивные механизмы, что создает известные трудности в понимании общности восприятия других познавательных процессов — воображения, мышления, памяти. Другие критики указывают на непроработанность вопросов, связанных с объяснением активности восприятия или трудности в понимании такого важного свойства перцептивного образа, как его полимодальность.

Подобные критические замечания могут относиться практически к любой теории, поскольку каждая из них, как правило, охватывает лишь часть исследуемой реальности, объясняет лишь часть имеющихся в науке эмпирических фактов и соответствует определенным научным пристрастиям ее авторов.

Тем не менее, несмотря на имеющиеся ограничения и критику экологическая теория зрительного восприятия Дж.Гибсона, это важный прорыв в психологии восприятия. Во-первых, в ней акцентируется особое внимание на роль естественной окружающей среды при изучении восприятия и осмыслении результатов эмпирических исследований. Работы Дж.Гибсона и его коллег дали новый импульс к проведению исследований в условиях естественного окружения человека, а не только в искусственных лабораторных условиях, и, следовательно, применению экологически валидной стимуляции, а не созданных на лабораторном компьютере раздражителей. Кроме того, концепция экологической оптики инициировала интерес исследователей к изучению перцептивных процессов не только у человека, но и у различных видов животных.

В качестве резюме рассмотренной выше теории отметим, что в ней сформулировано несколько новых взглядов и переформулирован ряд старых, но принципиальных проблем, позволяющих лучше понять, что собой представляет восприятие.

1. «Воспринимать — значит фиксировать определенные параметры инвариантности в стимульном потоке наряду с определенными параметрами возмущения».

2. «Восприятие — это то, чего индивид достигает, а не спектакль, который разыгрывается на сцене его сознания».

3. «Восприятие представляет собой процесс непосредственного контакта с внешним миром, процесс переживания впечатление о предметахѕ восприятие включает осознание чего-то конкретного, а не осознание само по себе».

4. «Процесс восприятия — это не умственный, и не телесный процесс. Это психосоматический акт живого наблюдения».

5. Восприятие — это «извлечение информации, процесс активный и непрерывный».

6. «Непрерывный процесс восприятия предполагает восприятие самого себя».