Локус контроля

Понятие локуса контроля, в его современном понимании, было введено в психологию американским психологом бихевиоральной ориентации Дж. Роттером. При этом предполагалось, что существует континуум, крайними точками которого являются индивиды с ярко выраженными внешними или внутренними стратегиями атрибуции. Остальные люди занимают промежуточные позиции между этими полюсами. В соответствии с тем, какую позицию занимает на континууме индивид, ему приписывается определенное значение локуса контроля.

Говоря о локусе контроля личности, обычно имеют в виду склонность человека видеть источник управления своей жизнью либо преимущественно во внешней среде, либо в самом себе. Вслед за Дж. Роттером мы будем говорить о двух типах локуса контроля: интернальном и экстернальном. Причем об интернальном локусе контроля говорят тогда, когда человек большей частью принимает ответственность за события, происходящие в его жизни, на себя, объясняя их своим поведением, характером, способностями. Об экстернальном локусе контроля говорят, если человек склонен приписывать ответственность за все внешним факторам: другим людям, судьбе или случайности, окружающей среде (J. В. Rotter, 1966).

Во многих исследованиях установлено, что интерналы более уверены в себе, более спокойны и благожелательны, более популярны (К. Муздыбаев, 1983; L. Lipp, R. Kolsol, W. James, H. Randal, 1968). Общее положение о большей благожелательности интерналов к другим интересно, на наш взгляд, дополняют и конкретизируют экспериментальные данные П. Хевен (P. Heaven, 1988). В этом экспериментальном исследовании было установлено, что подростки с внутренним локусом контроля более позитивно относятся к учителям и к представителям правоохранительных органов.

По данным К. Муздыбаева (1983), существует положительная корреляция между интернальностью и наличием смысла жизни: чем больше субъект верит, что все в жизни зависит от его собственных усилий и способностей, тем в большей мере находит он в жизни смысл и цели. Экстерналов же отличают повышенная тревожность, обеспокоенность, меньшая терпимость к другим и повышенная агрессивность, конформность, меньшая популярность. Все это, конечно, естественным образом связано с их позицией в отношении зависимости от внешних обстоятельств и неспособности управлять своими делами.

Повышенная тревожность экстерналов, вообще говоря, может показаться парадоксальной. Действительно, с точки зрения классической психологии личности (да и просто здравого смысла) экстернал как будто не должен иметь повышенную тревожность, так как он надежно «защищен». Его психологическая защита состоит в том, что при любой неудаче, провале — что бы ни произошло — «виноват не я, а случай, обстоятельства». Или варианты этого: «так получилось», «так сложились обстоятельства», «люди подвели», «учительница (родители) виноваты» и т. д. Но откуда же тогда повышенная тревожность, которая фактически фиксируется при исследовании экстерналов?

В действительности парадокса, в общем-то, нет. С точки зрения, например, информационной теории эмоций Н. Симонова эмоции, их уровень определяются структурной формулой следующего вида:

Э = П(Ин – Ии),

где: Э — эмоции; П — актуальная потребность личности; Ин, Ии — информация необходимая и информация, имеющаяся у субъекта, на основании которой он может судить о возможности удовлетворения потребности.

По существу, выражение в скобках есть мера неопределенности ситуации. И чем выше неопределенность, тем выше эмоциональное напряжение. Однако экстернал субъективно всегда находится в ситуациях большей неопределенности, чем интернал, так как не он сам контролирует события своей жизни. Эти события и, следовательно, сама его жизнь преимущественно определяются случаем, обстоятельством, волей других людей. Можно ли представить себе более благоприятную почву для возникновения неопределенности, а через это — эмоционального напряжения, тревожности?

Вместе с тем, говоря о связи локуса контроля личности с характерологическими особенностями, мы хотим подчеркнуть, что приведенные выше описания (как и любые усредненные оценки) не являются абсолютными. Всегда возможны индивидуальные варианты. И потому мы согласны с К. Муздыбаевым, что важно не просто выявлять свойства характера, сопутствующие экстернальности, а рассматривать их в свете жизненного цикла индивида.

Кроме того, в последнее время появились новые экспериментальные данные, вносящие коррективы в сложившиеся представления о связи локуса контроля и некоторых особенностей личности. Так, результаты исследования D. Lester (1988) не подтверждают гипотезу о связи депрессии с внешним локусом контроля. Полученные данные в большей степени согласуются с представлениями о связи экстернальности с гневом и агрессией, а не с депрессией. Наконец, нельзя абстрагироваться и от такого обстоятельства, как изменчивость локуса контроля (хотя необходимо отметить, что исследований, посвященных этому вопросу, очень мало). При изучении проблемы изменчивости и стабильности локуса контроля в подростковом возрасте (14 лет) было обнаружено наличие небольших изменений в локусе контроля как у мальчиков, так и у девочек даже на протяжении одного года. При этом у девочек сдвиг происходит в сторону внешнего, а у мальчиков — внутреннего локуса контроля (Н. Kulas, 1988). Таким образом, мы полагаем, что абсолютизировать связь локуса контроля с различными чертами характера вряд ли правомерно. Общие (усредненные) тенденции, очевидно, целесообразно рассматривать лишь в качестве первичных ориентиров, принципиально допуская при этом специфичные проявления этих тенденций и даже серьезные отклонения от них в конкретных случаях.

В этом же контексте нам кажется целесообразным ставить и вопрос о специфике (особенностях) проявления локуса контроля личности в разнообразных жизненных ситуациях. Анализу этого вопроса в упоминавшемся фундаментальном исследовании К. Муздыбаева по проблемам психологии ответственности посвящена даже специальная глава; однако криминогенные ситуации в перечень рассматриваемых не попали. Необходимо, правда, отметить, что в монографии анализируется, например, такая форма поведения в ситуации насилия, как заступничество случайного свидетеля. Однако мы, говоря об особенностях проявления локуса контроля в криминогенных ситуациях, имеем в виду совершенно иное, а именно поведение субъекта правонарушения.

Нельзя не сказать, что концепция локуса контроля прямо связана с психологией каузальной атрибуции. Различение, введенное Дж. Роттером, собственно, и касается противопоставления внутренних и внешних причин в смысле подконтрольности результата действия субъекту. Ф. Хайдер наряду с внутренними (личностными) и внешними (связанными с окружающим миром) возможностями выделил еще один параметр атрибуции: стабильность—вариативность. С точки зрения внутреннего (личностного) аспекта стабильность связывается со способностями, а вариативность — с мотивацией (желание, намерение, старание). С точки зрения внешнего аспекта (окружающий мир) стабильность связывается с трудностью задания (или, точнее, с его объективной сложностью), а вариативность — со случаем, удачей, везением (или неудачей, невезением). Б. Вайнер объединил оба параметра — локализацию и стабильность — в четырехмерной модели причин:

Классификация причин успеха и неудачи

Хотя теория локуса контроля и опирается в своей основе на представления о внутренней и внешней локализации ответственности, идея стабильности — вариативности не должна игнорироваться. Интернальность, как следует из большинства исследований на данную тему, — это, конечно, хорошо. Однако привлечение идеи стабильности — вариативности вносит существенные поправки: оказывается, интернальность может быть разной. Одно дело, например, интернальность в области неудач, связанная с вариативным компонентом. И совсем другое дело — интернальность в области неудач, связанная со стабильным компонентом. В первом случае атрибутивная формула кратко может быть выражена так: «За эту мою неудачу ответствен я сам. Не случай, не обстоятельства, не другие люди, а я. Я недостаточно постарался, не очень-то напрягся. Чтобы преодолеть эту неудачу, надо приложить больше стараний...». Во втором случае атрибутивная формула такой же неудачи звучит примерно так: «За эту мою неудачу ответствен я сам. Не случай, не обстоятельства, не другие люди, а я. Я просто недостаточно способен, чтобы справиться с таким заданием. Моих способностей здесь не хватает». И в первом и во втором случае, вообще говоря, речь идет об интернальном контроле. Но очевидна определенная разница.

Таким образом, локус контроля является важной интегральной характеристикой личности, показателем взаимосвязи отношения к себе и к окружающему миру. Интернальность или экстернальность — это не частная личностная черта, а определенный личностный паттерн, целостная личностная комбинация.

Диспозиционная концепция В. А. Ядова. Целостную представленность различных личностных регуляторов поведения несет в себе диспозиционная концепция В. А. Ядова.

Существующие противоречия между намерениями, высказываниями людей и их реальными поступками как бы доказывают невозможность предсказания поведения исключительно на основе учета лишь одного внутреннего (личностного) или внешнего (особенности ситуации) вида детерминации поведения и стимулируют поиск интегральной характеристики поведения личности, в которой бы в единстве существовали оба вида детерминации. В качестве такого образования В. А. Ядов избирает диспозицию — предрасположенность субъекта к оценке и определенному способу поведения, являющуюся психологическим выражением взаимоотношения потребностей и конкретных условий деятельности.

При взаимодействии потребностей человека и условий деятельности, по мнению автора концепции, в личностной структуре образуются следующие уровни диспозиций: элементарные фиксированные установки, социальные фиксированные установки, общая направленность интересов личности и системы ценностных ориентации на цели жизнедеятельности и средства их достижения. Диспозиции разных уровней в то же время лежат в основе иерархии уровней поведения личности. Фиксированные элементарные установки детерминируют простейшие поведенческие акты, социальные установки реализуются в поступках, общая направленность предопределяет поведение, ценностные ориентации — жизнедеятельность в целом. В зависимости от стоящей перед субъектом цели происходит срабатывание той или иной диспозиции как регулятора поведения в текущей ситуации.

Следует отметить адаптационное свойство ситуативных социальных установок — относительную их автономность от вышележащих диспозиционных образований. К примеру, обнаружилось, что ситуативные социальные установки не зависят от структуры ценностно-ориентационных образований. Соответствующая их вариативность обеспечивает гибкое приспособление к кратковременным изменяющимся условиям среды, чисто реактивной природы.

Значительным препятствием к изучению динамики диспозиции высших уровней является изменчивость условий деятельности, актуализирующих эти диспозиции. Однако кризисы развития зрелой личности неизбежно ведут к перестройке системы ценностей. На примере стрессовой ситуации, ускоряющей изменение условий деятельности, В. А Ядов и В. С. Магун (1983) отслеживают взаимосвязь между этими условиями и сдвигом диспозиций. Результаты, полученные при исследовании онкологических больных, подтверждают положение о координирующей роли высших диспозиций.

Доминирующие побудители соотносят с характером ценностных ориентаций, заключающих в себе содержание специального уровня направленности личности, взаимодействующей со значимыми для нее оценками окружающей действительности, окрашенными значимыми эмоциями.

Система ценностных ориентации образует внутреннюю основу отношения личности к действительности. Ценностные ориентации несут в себе также регулирующее начало и устанавливают связи между внутренними и внешними источниками активности человека. Е. Б. Фанталовой (1992) экспериментально показано, что именно мера рассогласования между значимостью той или иной ценности и субъективной возможностью ее достижения лежит в основе внутриличностного конфликта как запускающего механизма дистрессовых невротических проявлений.

Определить истинные регуляторы поведения личности не просто в силу психологических и социальных причин. К ним можно отнести: опосредованность и многообразие проявлений свойств и качеств личности; степень осознания ею своих способностей и склонностей, уровень психологической зрелости; динамику мотивационной структуры личности в зависимости от обстоятельств, ситуации и временного состояния психики; действие механизмов психической защиты, социального контроля; реакцию на социально обязательные, декларируемые и пропагандируемые цели, ценности, нормы поведения, образа жизни и др.

Скрытая направленность личности обнаруживается (Л. А. Ершов ,1991, с. 65) в условиях экстремума (ситуация, требующая ответственности, риска, срочной мобилизации всех сил, вынужденности действия; опасность, шанс); свободы (статус, состояние человека, объективные и субъективные возможности, обеспечивающие достижение целей, удовлетворение потребностей, ранее или обычно недоступных, латентных, маскируемых; свобода от страха, стереотипов, внешнего и внутреннего контроля); успеха (признание заслуг, достижения, карьера, открывающиеся широкие возможности, допускающие переоценку ценностей, изменение самооценки, притязаний).