Эпигенетическая теория эрика эриксона

В то время как психоанализ и по сей день

разграничивает психосексуальное и психосоциальное,

я попытался связать мостом эти два берега.

Э. Эриксин

Эрик Хомбургер Эриксон (1902— 1994) по праву считается одним из выда­ющихся последователей психоанализа и представителей Эго-психологии. Его родители, датчане по происхождению, разошлись еще до рождения сына. Когда ребенку было 3 года, его приемным отцом стал детский док­тор Хомбургер, давший Эрику заботу и свое имя. Детство Эрика прошло в немецком городе Карлсруэ, где он закончил школу и гимназию. После непродолжительного путешествия Эриксон учился в местной художествен­ной школе. Другого формального образования он больше не получал.

В 1925 году благодаря знакомству с доктором Петером Блосом Эрик­сон начал преподавать в Вене в детской школе, педагогический коллек­тив которой имел психоаналитическую подготовку. В руководстве шко­лой принимала участие Анна Фрейд, у которой впоследствии Эриксон проходил личный анализ. Эриксону представился счастливый случай заниматься клинической работой под руководством Аугуста Айхорпа, Эд­варда Бибринга, Хелен Дойч, Хайнца Гартмана, Эрнста Криса и других психоаналитиков, которых объединил Зигмунд Фрейд. Предметом при­стального изучения Эриксона становится процесс развития детей, а так­же необходимые для этого социальные условия. В 1933 году, после же­нитьбы на молодой американке Джоан Серсон, Эриксон переехал в Америку, где большую часть жизни он являлся профессором Гарвардско­го университета.

Заслуга Эриксона состояла в том, что он, располагая психоаналитичес­ки ми сведения ми, разработал целостную теорию развития индивида, впер­вые распространив ее далеко за пределы Эдипова комплекса. Эриксон пред­положил , что наряду с описанными Фрейдом стадиями психосексуального развития (оральной, анальной, фаллической и генитальной), в ходе кото­рого меняется направленность влечения (от аутоэротизма к внешнему объекту), существуют и психологические стадии развития «Я», в ходе ко­торого индивид устанавливает основные ориентиры по отношению к себе и своей социальной среде. Формирование личности не заканчивается в под­ростковом возрасте, а распространяется на весь жизненный цикл. Инди­вид развивается непрерывно на протяжении всей жизни по некоему «ос­новному плану», при этом относительно стабильные фазы развития сменяются кризисными периодами, во время которых происходит «кон­солидация» всех психических функций. Процесс развития происходит в так называемой «ядерной семье», на которую существенно влияют соци­альные тенденции и кризисы культуры.

Для подтверждения собственных гипотез Эриксон использовал богатей­ший клинический опыт, длительные наблюдения за детьми, а также срав­нительные исследования современной и традиционной культуры (преиму­щественно на примере индейских племен).

Эрик Эриксон внес неоценимый вклад в развитие такого важного по­нятия, как «идентичность». В настоящее время данный термин широко используется в научной-психологической и социальной среде. В то же вре­мя идентичность не была четко определена Зигмундом Фрейдом и до сих пор не имеет однозначного значения. Эриксон указывал, что впервые это понятие было целенаправленно применено и исследовано во время Вто­рой мировой войны в клинике реабилитации ветеранов на горе Сион. По­пав в экстремальные условия войны, люди потеряли ощущение тождествен­ности личности и непрерывности времени. Они утратили контроль Эго. Поэтому Эриксон предложил обозначать данный феномен как «идентич­ность "Я"» или «Эго-идентичность», а состояние утраты идентичности как «кризис идентичности».

«За двадцать лет, прошедшие с тех пор, как этот термин впервые был употреб­лен, он приобрел столько значений, что, казалось бы, пришло время расши­рить границы его употребления»⁷⁷.

писал Эрик Эриксон в 1967 году. В разное время данный термин использовался в разных значениях. Изначально все же доминировало понимание идентичности как «тождественности человека самому себе». В современ­ном психоанализе идентичность определяется как «относительно продол­жительное, но не обязательно стабильное восприятие себя как уникально­го, когерентного, единого во времени»⁷⁸.

Понятие «идентичность» перекликается с несколькими близкими по­нятиями. Так, например, самость— целостная личностная организация; «Я»-концепция — «самообъяснение», включающее преимущественно осо­знаваемые аспекты самости; идентичность— субъективное переживание себя как постоянного во времени и отличного от других индивида. В то время как идентичность обозначает твердо усвоенный и личностно при­нимаемый образ себя во всем богатстве отношений, личности к окружа­ющему миру, чувство адекватности и стабильности собственного «Я» (независимо от изменений «Я» и ситуации). Это то, что обеспечивает спо­собность полноценного решения задач, возникающих перед личностью на каждом этапе ее развития.

Чувство идентичности возникает с осознанием ребенком того, что он существует как индивид в мире других объектов, но обладает и собствен­ными желаниями, мыслями, внешним видом, отличными от других. Чувство идентичности достигает определенной стабильности лишь по за­вершении подросткового периода, когда разрешаются проблемы бисексу­альной идентификации. Идентичность — это показатель зрелой (взрослой) личности, «Я» проявляется в воззрениях индивида, идеалах, нормах, в по­ведении и роли в обществе.

В настоящее время понятие «идентичность» используется в самых раз­личных аспектах. Выделяют следующие виды идентичности. Прежде все­го, идентичность рассматривается в двух основных формах: персональная и групповая. Если первая связана с ощущением себя как целостного, отлич­ного от других индивида, то вторая, напротив, формируется как развиваю­щееся чувство принадлежности к какой-либо социальной общности или характеристике. Групповая идентичность может иметь следующие формы: расовая, национальная, семейная, профессиональная и т. д.

Но пожалуй, самой важной для развития личности является такая ха­рактеристика, как половая идентичность. Последняя формируется с момен­та рождения и на протяжении всей жизни. Она связана с отождествлением себя ребенком с мужским или женским полом через интеграцию характе­ристик, присущих каждому из них. Половая идентичность является не только и не столько результатом биологических особенностей ребенка, сколько результатом совокупности социальных ожиданий.

Эрик Эриксон считал идентичность главной характеристикой, приме­нимой к постепенному становлению личности посредством специфичес­ких для разных фаз психосоциальных кризисов. Он построил оригинальную схему развития человека на протяжении всей жизни, в основу которой был положен «эпигенетический принцип», вследствие чего его периодизация жизненного пути и получила одноименное название. Термин был заим­ствован из биологического учения о зародышевом развитии организма Харви Уильяма Гарвея, где под эпигенезом понимался процесс, осуществ­ляемый путем последовательных новообразований.

В 1950 году увидел свет главный труд Эриксона «Детство и общество», в котором исследователь существенно расширил традиционное понимание стадий психосексуального развития. По его мнению, на каждой ступени развития появляются новые «модусы», или способы организации целост­ного поведения человека. Например, на первой — оральной — стадии это модус поглощения, на второй — удерживания — высвобождения и т. д. Эриксон особо подчеркивал важность для психосексуального развития такой характеристики как «взаимность» между индивидуальными факто­рами и обществом в целом, поскольку даже отношение матери к новорож­денному ребенку во многом определяется господствующими в культуре социальными предписаниями.

Стадии развития одновременно являются и стадиями формирования психосоциальной идентичности. Всего Эриксон выделил восемь ступеней жизни.

Первая стадия (О-18 месяцев), которую Эриксон, так же как и его пред­шественники, называет орально-сенсорной (или ипкорпоративной, вбира­ющей), включает в себя время, когда младенец решает фундаментальный вопрос всей своей последующей жизни, доверяет он окружающему его миру или не доверяет. Естественно, вопрос о базовом доверии к миру решается не в дискурсивно-логическом плане, а в общении ребенка со взрослым и контакте со средой своего обитания через впитывание звуков, цветов, све­та, тепла и холода, пищи, улыбок и жестов и т. д. Эриксон указывает на ключевую роль матери сформировании базового доверия к миру. При этом критерием сформированное™ доверия к миру он считает способность ре­бенка спокойно переносить исчезновение матери из поля зрения.

Прогрессирующая автономность младенца (способность передвигать­ся, развитие речи и манипулятивных способностей и т. п.) позволяет ре­бенку перейти на вторую — мышечно-анальную стадию (18 месяцев — 4 года). На этом этапе появляются два новых модуса — «удерживание» и «высвобождение». Соответственно, второй жизненно важной задачей ста­новится обретение автономии в противовес стыду и сомнению. Если взрос­лые сверхтребовательны к ребенку или, напротив, спешат сделать за пего то, что ему под силу сделать самому, у него развиваются стыдливость и не­решительность. Когда ребенка ругают за запачканные штаны или разби­тую чашку, это также является своеобразным вкладом в развитие чувства стыда и неуверенности в себе. В этом возрасте ребенок интериоризирует то, что Эриксон называл «глазами мира», что определяет его последующее отношение к принципам правопорядка.

Третья стадия (4 года — 6 лет) названа локомоторно-генитальной. В клас­сическом психоанализе эта фаза называется Эдиповой. Теперь ребенок стремится проникать, завоевывать и преодолевать. В этом возрасте рас­ширяется пространство жизнедеятельности ребенка, он начинает сам себе ставить цели, придумывать занятия, проявлять изобретательность в речи, фантазировать о собственной грандиозности. Эта стадия проникнута ду­хом состязания, которое может привести к появлению чувства поражения и кастрированности. С этого момента ребенка уже никогда не покинет ощущение внутреннего разлада. Результатом этого периода жизни являет­ся одновременно и горькое чувство вины, и сладкое чувство обладания соб­ственной инициативой.

Четвертая стадия (6-11 лет) — латентная — отличается от предыду­щих, поскольку в ней нет нового источника внутреннего разлада. Она свя­зана с овладением ребенком различными умениями, в том числе умением учиться. Ребенок активно осваивает культурные символы. Этот возраст — оптимальное время для учения и приобщения к дисциплине. Теперь ребе­нок должен научиться добиваться признания благодаря действительным достижениям. Школа становится выразителем требований общества в целом. Основная опасность заключается в том, что ребенок может приоб­рести здесь устойчивое чувство неполноценности — некомпетентности. Чтобы устранить последствия предыдущих фаз и преодолеть чувство не­полноценности, многие дети проявляют чрезмерное прилежание, которое впоследствии может перейти в автоматический конформизм.

Пятая стадия (11—20 лет) — подростковый возраст и ранняя юность — ключевая для приобретения чувства идентичности. В это время подросток колеблется между положительным полюсом идентификации «Я» и отри­цательным полюсом путаницы ролей. Перед подростком стоит задача объе­динения всего, что он знает о себе самом как сыне или дочери, школьнике, спортсмене, друге и т. п. Все это он должен интегрировать в единое целое, осмыслить, связать с прошлым и спроецировать на будущее. При удачном протекании кризиса подросткового возраста у юношей и девушек форми­руется чувство идентичности, при неблагоприятном — спутанная (диффуз­ная) идентичность, сопряженная с мучительными сомнениями относитель­но себя, своего места в группе, в обществе, с неясностью жизненной перс­пективы.

В связи с этим Эриксон вводит термин «психологический мораторий», которым обозначает кризисный период между юностью и взрослостью, в течение которого в личности происходят многомерные сложные процес­сы обретения взрослой идентичности и нового отношения к миру. Не преодоленный кризис вызывает состояние «диффузии идентичности», кото­рая составляет основу специфической патологии юношеского возраста. При неблагоприятных условиях психический мораторий может принимать затяжной характер и длиться годами, что характерно для наиболее одарен­ных людей.

Шестая стадия (21—25 лет) — ранняя взрослость, — по Эриксону, зна­менует переход к решению уже собственно взрослых задач на базе сфор­мировавшейся психосоциальной идентичности. Теперь, когда у молодого человека сформировалось достаточно сильное чувство идентичности, он готов соединить свою идентичность с идентичностью других людей. Мо­лодые люди вступают в дружеские отношения, в брак, появляются дети. Только теперь может проявиться истинная генитальность. Эриксон существенно расширяет понятие генитальности, включая в нее, помимо обо­юдности оргазма, ряд психоссксуальных характеристик: это отношения с любимым партнером противоположного пола, с которым человек хочет и может испытывать взаимное доверие, с которым он хочет и может приве­сти в гармонию жизненные сферы и произвести потомство, которому обес­печит все стадии удовлетворительного развития.

Таким образом, главное условие для гармоничных половых отноше­ний — это способность к интимности. В том случае, если она недостаточ­но развита, человек стремится к изоляции, в свою очередь порождающей депрессию, психопатологию характера или психические нарушения. Изо­ляция не обязательно означает одинокое проживание взрослого человека. Она подразумевает отсутствие психологической близости и обмена идентичностями даже при наличии брака, когда отношения можно охаракте­ризовать как «одиночество вдвоем». Таким образом, интрапсихическое со­держание данной стадии можно обозначить как «близость против изоляции».

Седьмая стадия (25—60 лет) — взрослость — связана с противоречием между способностью человека к развитию и личностным застоем, регрес­сом личности в процессе обыденной жизни, что Эриксон обозначает как «генеративность против стагнации». Награда за овладение способностью к саморазвитию — формирование человеческой индивидуальности, непов­торимости. Человек обретает способность быть самим собой. Важным но­вообразованием также является готовность производить потомство и от­давать себя и свою жизнь другому человеку.

Восьмая стадия (после 60 лет) — зрелость — завершает жизненны и путь. Здесь, пожиная плоды прожитой жизни, человек либо обретает покой и уравновешенность как следствие целостности своей личности, либо ока­зывается обречен на безысходное отчаяние как итог путаной жизни. Ре­шается вопрос: что одержит верх — «целостность или отчаяние»? Смысл этой стадии — в интеграции всех частей личности, результатом которой является чувство нравственного удовлетворения и ориентация на мораль­ные ценности. С другой стороны, индивид, не сумевший активно удовлет­ворить свои потребности, становится заложником чувства отчаяния и бес­смысленности прожитой жизни. Подчеркивая связь индивидуального и социального процесса, Эриксон пишет:

«Здоровые дети не будут бояться жизни, если окружающие старики обладают достаточной целостностью»⁷⁹.

Таким образом, человеческая личность развивается по ступеням в соот­ветствии с индивидуальными программами. Общество старается обеспе­чить и стимулировать надлежащую скорость и последовательность их раскрытия. У каждой стадии развития есть свои сильные и слабые стороны и собственные эмоциональные кризисы. При этом неудача на одной стадии может негативно сказаться на прохождении последующей ступени или может быть исправлена последующими удачами.

Эриксон подчеркивает, насколько важно соотносить механизмы взаим­ной адаптации индивида и общества. В качестве примера он приводит про­цесс формирования национальной идентичности, связывая поведение кон­кретных людей (например, американских матерей по отношению к своим детям) с историей народа. По мнению Эриксона, моральная и нацио­нальная идентичность имеет функцию коллективного Эго. Например, на­циональный характер американцев связан, прежде всего, с ценностью ин­дивидуальной инициативы, которая стала следствием ряда обстоятельств: протестантизм; рациональная адаптация к опасным условиям жизни, ин­дустриализация естественной среды, индивидуализм.

Последние главы книги посвящены сложному, но содержательному анализу выдающихся личностей: политической карьере Гитлера на мате­риале «Майн кампф» и детству Максима Горького на примере советского фильма «Юность Максима». В случае с «Майн кампф» Эриксон обратил внимание на присущие этой книге качества мифа и легенды, в которых историческая правда и вымысел перемешаны так, что все выглядит прав­доподобно. Анализируя феномен Гитлера, Эриксон приходит к выводу, что «коричневый дудочник» задел «нужные струны» немцев благодаря кризису национальной идентичности немцев в результате многочислен­ных исторических травм. Нацизм предложил реальные средства дости­жения чувства общей идентичности с помощью идеи расового превос­ходства, ненависти к евреям и мировой войны. Его целью было не только заставить немцев забыть о поражении Германии в Первой мировой вой­не, но и полностью очистить немецкую культуру от поразивших ее ино­родных ценностей. Вследствие этого стала возможной взаимная иденти­фикация вождя с нацией и харизматическое, буквально— до безумия, поклонение своему фюреру:

«Самыми жестокими эксплуататорами борьбы нации за спасение идентичности были Адольф Гитлер и его сообщники, на протяжении десятилетия оказавшие­ся бесспорными политическими и военными хозяевами великого, трудолюби­вого и старательного народа»⁸⁰.

По мнению Эриксона, страх утратить идентичность доминирует в ир­рациональной мотивации любого человека, мобилизуя весь арсенал тре­воги, выходящей из детства. В этом критическом состоянии массы склон­ны искать спасение в «псевдоидентичности». Тотальное поражение народа, по мнению Эриксона, вызывает чувство тотальной уникальности и готов­ности подчиниться тому, кто может предложить чувство тотальной власти, сплоченности и новой идентичности, избавляющих от бессмысленного прошлого. История тоталитарных режимов является самым ярким тому доказательством.

Анализируя фильм «Юность Максима», Эриксон исследует качества ле­генды о детстве Максима и вытекающие из нее изменения идентичности русской мол одежи. Он подчеркивает сходство между легендой Гитлера и Горь­кого. Оба были своевольными мальчиками и развивались в ожесточенной борьбе с отцовской фигурой. Оба пережили в отрочестве психическое по­трясение от бессмысленного существования и тщетности бунта. Оба стали интеллектуальными пролетариями, близкими к крайнему отчаянию.

В кратком историческом экскурсе исследователь напоминает, что два великих русских царя — Иван Грозный и Петр Первый — убили своих сы­новей (первый лично, второй — с помощью других людей). Благодаря ис­торической реальности царь в России стал символом достойной сострада­ния автократии. Подобное сочувствие к царям, жестоким отцам и дедам характерно для мазохистического подчинения.

В 1958 году Эриксон опубликовал работу «Молодой Лютер», представ­ляющую собой психоаналитическое и историческое исследование. Одна из центральных идей книги заключается в том, что кризис идентичности великого человека может стать причиной исторических перемен. Эрик Эриксон живо и убедительно описывает внутреннюю борьбу и душевную боль щедро одаренного человека, в которых отражалась проблема иден­тичности большей части немецкого народа. Внутреннее расщепление Лю­тера привело его к восстанию против собственного отца и усилению по­требности в силе Бога. С помощью реформы Церкви Лютер пытался решить задачу превращения догматов веры в догматы разума. Он проповедовал, что Божий глас в душе — это собственная совесть. Тем самым верующий человек становится ответственным за свой выбор — во что верить и что делать.

Эриксон сравнивает двух великих людей — Лютера и Фрейда, подчер­кивая, что каждый из них был по-своему первым: Лютер — первым проте­стантом конца эпохи абсолютной веры; Фрейд — первым аналитиком кон­ца эры, в которой господствовал принцип абсолютного разума. И тот и другой в первую очередь стремились к истине.

Эриксон занимался также проблемой ритуализации. Он отмечал, что су­ществует три основных подхода к ритуалам:

• в антропологии — это постоянно повторяющиеся события;

• в психоанализе — это защитные действия, которые проявляются в виде симптомов и не служат адаптации;

• в этологии — это врожденные паттерны поведения, которые служат адаптации животных, живущих группами.

Эриксон более склоняется к последней точке зрения, понимая под ри­туалами повторяющиеся «согласованные» формы поведения двух или бо­лее людей. Их психологическая цель заключается в преодолении амбива­лентности, а содержание — во взаимном признании, которое необходимо для выживания.

Эриксон подчеркивает, что самым ранним является утренний ритуал

приветствия ребенка матерью. Изданном примере он перечисляет основ­ные элементы ритуализации. Человеческие ритуалы:

• впервые появляются в нуминозной (божественной) взаимосвязи:

• основываются на взаимных потребностях двух разных организмов;

• связываются с практической реальностью и символической актуаль­ностью;

• являются как личными, так и соотносящимися с группой;

• усиливают как чувство сопричастности, так и «собственного отли­чия»;

• являются игровыми, но вместе с тем формализованными;

• становятся привычными благодаря повторению, но вызывают чув­ство неожиданности.

В целом ритуалы — это особые групповые формы выражения влечений и защит. Следовательно, ритуализация одновременно препятствует прояв­лению необузданных влечений и навязчивой сдержанности.

В 1969 году Эриксон написал еще одну книгу о великом человеке «Правда Ганди». Как и в предыдущем случае, его интересовал синтез сил (истори­ческих, географических, социально-экономических, этических и индиви­дуальных), определяющих развитие выдающейся личности. Исследование жизни таких людей, как Мартин Лютер и Махатма Ганди, отражало глубо­кий интерес Эриксона к проблемам нравственности. В 1960 году Эриксон выступил с докладом о развитии человеческих добродетелей. В противо­вес семи христианским добродетелям он говорит о внутренней силе и ак­тивности, имеющих важное значение дли конкретной стадии развития, Каждая стадия порождает собственную добродетель (табл. 2).

Таблица 2

Эрик Эриксон использовал привычные для всех понятия, чтобы пока­зать, что именно укрепляет совокупность жизненных сил человека в рам­ках отношений людей между собой и с человечеством в целом. Таким образом, гармоничное сочетание психодинамического метода с биографи­ческим и историческим анализом позволило Эриксону выйти за границы индивидуального развития человека и сформировать системное видение психосоциалъной реальности.

Психоанализ начинался как психотерапеватический

метод и прицел к всеобъёмлющей психологической теории.