9. Анализ теорий когнитивного соответствия.

Когнитивным теории: теории когнитивного соответствия (Хайдер, Ньюком, Фестингер, Осгуд, Тан­ненбаум, Абельсон, Розенберг); 2) теории Аша, Креча и Крачфилда, использующие основные понятия когнитивизма, но не принимающие идеи соответствия.

Центр. Идея теорий соответствия: когн. структура чел-ка не может быть несбалансированной, дисгармоничной, и тогда немедленно возникает тенденция изменить такое состояние. Эти теории возникли в кон.50-х годов под разными названиями: баланса, конгруэнтности, сим­метрии, диссонанса. Общее для них всех: признание факта, что чел-к стремится не только понять мир, а иметь чёткую и согласованную картину мира. Если у человека есть такая связанная картина мира, то человек может действовать и чувствовать себя нормально, а если нет, то человек чувствует дискомфорт и направляет всю свою активность на то, чтобы внести согласованность в картину мира.

Именно конец 50-х годов - не случайно. Длитель­ное господство бихевиористской ориентации к этому времени ут­вердило, казалось бы, незыблемый стандарт строгого объективно­го исследования поведения, претендующего на объяснение его механизмов. Но это было преимущественно объяснение поведения животных, и аналогии с поведением человека оказались весьма уязвимыми, прежде всего потому, что за бортом исследований оказалось сознание чел-ка.. Между тем услож­нение форм общественной жизни, необходимость активных, ра­циональных форм поведения диктовали соц.Ψ своеобразный «заказ» на объяснение указанных феноменов. Тео­рии соответствия в специфической форме ответили на этот заказ.

Непосредственный источник всех теорий соответствия: идеи Левина о природе конфликта и коллективную ра­боту «Авторитарная личность», выполненную под рук-ом Адорно. Левин: 3 вида псих. конфликтов (позже были подтверждены Миллером в экспериментах на животных): «подход - подход», «избега­ние - избегание», «подход - избега­ние». Сама ситуация альтернативы, в которой каждый раз оказывается индивид, по мнению Брауна, впервые могла быть удовлетворительно интер­претирована именно в терминах моделей соответствия. В работе Адорно пос­ледователи теорий соответствия отметили важную деталь: в разделе «Когнитивная органи­зация личности» обсуждалось понятие «толерантность неодноз­начности», которое рассматривается как прообраз идеи терпимости несоответствия, сыгравшей важную роль, в частности, в тео­рии когнитивного диссонанса.

В полном объеме проблема когнитивных струк­тур и динамики когнитивной организации человека есть общепси­хологическая проблема, и лишь некоторые ее аспекты представля­ют интерес для соц. психолога: не случайно направление когнитивной психологии утверждает себя на Западе все больше и больше как общепсихологическое направление. Однако тот конк­ретный вид, который приобретает когнитивизм в теориях соответ­ствия, связан в первую очередь с соц.-псих. материалом.

Наибольшую известность получили: теория структурного баланса Хайдера, теория комму­никативных актов Ньюкома, теория когнитивного диссонанса Фе­стингера, теория конгруэнтности Осгуда и Танненбаума.

Теория структурного баланса Ф. Хайдера. Хайдер ( привержен­цев гештальтпсихологии, его многие считают основателем общей когнитивной психологии). Основная идея: люди склонны раз­вивать упорядоченный и связный взгляд на мир, и в этом процес­се они строят некую «наивную психологию», которая имеет оп­ред. сходство с научной: подобно тому как в представлени­ях «наивной психологии» люди стремятся за внешним поведением личности понять ее установки, мотивы, задача науки - за повер­хностью явлений отыскать некоторые инвариантные свойства мира. С самого начала акцент сделан на проблему восприятия. Впервые идеи были изложены Хайдером в работе 1944 г. «Социальная перцепция и феноменальная причинность». Эксперимент: 114 ис­пытуемых рассматривали кадры с движущимися фигурами - двумя треугольниками и одним диском; 34 испытуемых просили опи­сать, что они видят, не давая никаких дополнительных указаний, как это сделать; 80 другим испытуемым было предложено интер­претировать движение этих фигур как действия личностей и после этого описать, что они видят. Из первой группы (34 человека) 33 человека описали движение фигур тоже в терминах живых су­ществ, главным образом личностей. Вывод: не существует каких-то принципиальных различий между вос­приятием физических объектов, как оно трактуется в гештальт­психологии, и восприятием личностей.

Один из исходных тезисов: важность изучения «жи­тейской психологии»: чтобы понять соц. поведение лично­сти, надо понять житейскую психологию и те богатства и наход­ки, которые имеются в здравом смысле. Эта наивная житейская психология находит свое выражение, в частности, в языке, в ли­тературных и философских сентенциях, касающихся межличностных отношений.

Поскольку важной детерминантой поведения является стрем­ление человека к упорядоченному и связному пониманию его отношения к миру, постольку правомерно опереться на те суждения здравого смысла, которые фиксируют эту черту поведения. В част­ности, заслуживают внимания такие распространенные в житейс­ком обиходе сентенции, как «мы любим людей, принадлежащих к нам», «наши друзья дружественны между собой», «мы любим то что любят наши друзья» и т.п.. В этих сентенциях изложены представления наивной психологии о сущности стремления человека к сбаланси­рованной когнитивной структуре. Так, посту­латы теории сбалансированных структур: - идея баланса; - идею приписывания (каузальной ат­рибуции, т.е. процесса поиска достаточной причины для объясне­ния поведения другого или своих собственных действий).

В статье «Ат­титюды и когнитивная организация» и позже в сво­ей главной работе «Психология межличностных отношений», Хайдер полностью обращается к сфере соц. психологии. Здесь формулируются основные положения теории сбалансированных структур. Модели баланса последовательно строятся сначала для диад (одна личность отно­сится к двум объектам), а затем для триад (одна личность отно­сится к двум объектам, из которых второй может быть также лич­ностью). Определение баланса: «Понятие сбалансированного положения означает ситуацию, в ко­торой воспринимаемые единицы и эмоции сосуществуют без стрес­са, поэтому нет давления к изменению ни когнитивной организа­ции, ни эмоциональных проявлений». Ключевая идея: дисбаланс вызывает напряжение и силы, которые ведут к восстановлению баланса. Для пояснения этих положений предла­гается так называемая схема Р-О-Х, которая именно под таким названием прочно вошла в соц.Ψ и существует здесь как термин.

Схема Р-О-Х опирается, как и вся концепция Хайдера, на житейскую психологию, суждения которой интерпретируются в тер­минах научной психологи. Схема представляет собой модель когни­тивного (феноменологического) поля воспринимающего субъекта, которое описывается при помощи трех элементов: Р - воспринима­ющий субъект, О -«другой» (воспринимающий субъект), X - объект, воспринимаемый и воспринимающим субъектом, и «другим» (это может быть явление, идея, вещь). Итак, взаимодействие трех элементов составляет некоторое когнитивное поле, и задача заключается в том, чтобы выявить, какой тип отношений между этими тремя элементами является устойчивым, сбалансированным и какой тип отношений вызыва­ет ситуацию дискомфорта для Р и соответственно его стремление изменить ее с целью приведения этой ситуации вновь в состояние баланса.

Суждения житейской психологии: 1. Позитивные отноше­ния транзитивны (т.е. при моем позитивном отношении к другому его отношение к объекту распространяется и на мое отношение к этому объекту: «люблю того, кого любит друг,». 2. Негативные от­ношения нетранзитивны (т.е. при моем негативном отношении к другому его отношение к объекту не распространяется на мое от­ношение к этому объекту: «не ненавижу того, кого ненавидит мой враг»). Кгнит.структура сбалансирована, если в ней позитивные отношения транзитивны, а негативные - нетранзитивны, и несбалансиро­ванной, если в ней, напротив, позитивные отношения нетранзи­тивны, а негативные – транзитивны. Между тремя элементами Р, О и Х могут существовать один или два типа отношений: «отношения оценки» («нравится - не нравится», «любит – не любит» - L-nL) и «отношения принадлежности» (фиксируют степень воспри­нимаемого единства элементов и выражаются в понятиях «похожий-непохожий», «близкий – далекий», «принадлежащий - не принадлежащий», «владеющий - не владеющий» - U-nU).

Бланс - по Хайдеру - это не состояние, характеризу­ющее реальные отношения между элементами, но только восприя­тие со стороны Р определенного состояния отношений.

Исходя из указанных принципов, Хайдер строит модель Р-О-Х. Для ситуации баланса нужно наличие либо трех позитивных отношений, либо одного позитивного, а двух ­негативных. Дисбаланс имеет место тогда, когда два отношения позитивны, а одно негативно, либо когда все три отношения не­гативны, хотя, впрочем, этот последний случай не имеет одно­значного толкования даже в рамках заданных сентенций здравого смысла.

Схеме Р-О-Х нельзя отказать, в общем, в известной логической последовательности, она допускает простейший прогноз от­ношений в предлагаемой триаде; с помощью этой схемы проведен ряд прикладных исследований, особенно в изучении изменения аттитюдов (отношений) избирателей под влиянием пропаганды. Однако в целом схема подвергается справедливой критике: 1. гипотезы-предсказания, пред­лагаемые здесь, неточны. В самом деле, изменение отношения про­гнозируется только под влиянием потребности в установлении баланса в когнитивной структуре воспринимающего субъекта. Но исходная посылка - что такая потребность абсолютна- принимается без доказательств, просто как некий постулат. 2. в схеме Р-О-Х все отношения определяются по принципу «все или ничего», иными словами, здесь присутствует упрощение в связи с тем, что не анализируется степень позитивности или негативности отношений, т.е. чрезвы­чайно важный показатель всяких отношений вообще. 3.«Симметричность» всей схемы в значительной мере страдает, поскольку восьмая позиция - случай со всеми тремя негативными отношениями - выглядит сомнительным + значительно ограничивает зна­чение схемы и тот факт, что она предусматривает лишь чрезвы­чайно простой вариант когнитивного поля воспринимающего субъекта; когда вообще весь круг отношений замыкается всего лишь тремя участниками взаимодействия. В действительности это поле, очевидно, значительно сложнее: если брать специально ситуацию группы, то тут, безусловно, выступает одновременно сплав отно­шений, которые должны быть неизбежно полностью представле­ны в когнитивном поле индивида. Поэтому если даже допустить право на существование предложенной схемы именно в качестве простейшей модели, то необходимо указать, как минимум, пути перехода от ситуации триады к ситуации группы в полном смысле этого слова.

Теория коммуникативных актов Т. Ньюкома.

Ньюком исходил из теории Хайдера и пытался экстраполи­ровать ее на область межличностной коммуникации. Предположил, что тенденция к балансу хар-ет не только интраперсональную, но и интерперсональную систему. Исходный тезис: когда два че­ловека позитивно воспринимают друг друга и строят какое-то от­ношение к третьему (лицу или объекту), у них возникает тенден­ция развивать сходные ориентации относительно этого третьего. Причем Ньюком предположил, что развитие этих сходных ориентаций может быть увеличено за счет развития межличностной ком­муникации. Поэтому, если в паре или группе возникает расхожде­ние ориентаций по отношению к какому-либо объекту, логично предположить, что потребность в уменьшении этих расхождений приведет к увеличению частоты коммуникативных актов. Стремле­ние к развитию сходных ориентаций - стремлением к «симметрии ориентаций»; их сила - сила уз между двумя людьми или силу их аттитюдов по отношению к третьему.

Основная задача: объяснить, как в группе возникает «давление, принуждающее к единообразию», что и делает группу сплоченной. Для этой же цели выявлялась тенденция группы развивать комму­никативные акты по отношению к «девиантным» членам, т.е. обладающим несходными аттитюдами.

Ньюком построил схему, показывающую, каким образом развитие межличностной коммуникации способ­ствует изменению аттитюдов участников взаимодействия - «схема А-В-Х», где А - воспри­нимающий субъект, В- другая личность, Х - как объект, к которому оба имеют отношения. Особую популярность теория Ньюкома приобрела при анализе так называемой убеждающей коммуникации.

Уязвимые места: отсутствие ясных определений исходных понятий: «симметрия ориентаций», «частота коммуникаций»... (Что считать «достаточной» и что «недостаточной» частотой коммуни­каций, предполагает ли «симметрия» равенство сходных ориента­ций или просто их одинаковую направленность? Если предполага­ется «равенство», как оно измеряется? и др.). Остается откры­тым вопрос о связи тех изменений, которые происходят в когни­тивной структуре, с мотивацией. В самом деле, схема не позволяет ответить даже на вопрос, рождается ли мотивация к изменению позиции лишь из желания достигнуть симметрии или из ожиданий удовлетворения последствиями уменьшившегося напряжения. И на­конец, вновь схема предусматривает лишь взаимодействие в триа­де, а переход от триады к группе остается неразработанным.

Теория когнитивного диссонанса Л. Фестингера. (1957) - продолжением разработки идеи «социального сравнения». В этой области Фестингер - ученик и последователь Левина. Исходное понятие: понятие потреб­ности, анализируется «потребность в оценивании самого себя», т.е. стремление оценивать свои мнения и способности прежде все­го. Однако мне­ния, способности соотносятся с соц. реальностью, а она, в отличие от физической реальности, создана не эмпирическим наблюдением, но групповым консенсусом - согласием. В соц. реальности мно­гие мнения нельзя проверить эмпирическими наблюдениями, по­этому единственный способ проверки мнения - через соц. согласие, консенсус. Но консенсус может быть установлен только в том случае, если люди смогут сопоставлять свои мнения с мне­ниями других, т.е. сравнивать их. Отсюда и рождается потребность каждого человека сравнивать себя с другими.

Фестингер предположил, что тенденция сравнивать себя с дру­гими уменьшается, если различие между моим мнением и мнением другого возрастает. Личность вообще меньше стремится к тем ситу­ациям, где сталкивается с мнениями, далекими от ее собствен­ных, и, напротив, ищет ситуации, где сталкивается с мнениями, близкими ей. Соответственно и сравнение осуществляется по пре­имуществу с людьми, чьи мнения и способности более сходны с собственными. Попутно Фестингер замечает, что минималь­ное несходство мнений ведет к конформизму - личность легко меняет незначительно отличающееся от других мнение, чтобы со­всем приблизить свое мнение к мнению группы.

Новая теория - когнитивного дис­сонанса. Исходной вновь признается «потребность в знании», однако теперь это «знание о себе», а именно потребность знать связанно, последовательно, непротиворечиво. Вместо интер­персональной теории соц. сравнения строится интраперсо­нальная теория, которая в строгом смысле слова не является соц.-псих., но, скорее, претендует на статус обще­психологической теории. Но в отличие от других теорий соответствия теория Фестингера нигде не делает акцента именно на соц. пове­дении.

Замечено, что люди стремятся к некоторой согласован­ности как желаемому внутреннему состоянию. Если возникает про­тиворечие между тем, что человек знает, и тем, что он делает, то это противоречие стремятся как-то объяснить и, скорее всего, представить его как непротиворечие ради того, чтобы вновь дос­тичь состояния внутренней когнитивной согласованности. Далее Фестингер предлагает заменить термины - «противоречие» на «дис­сонанс», а «согласованность» на «консонанс». 3осн. пункта теории: а) между когнитивными элементами может возникать диссонанс; б)суще­ствование диссонанса вызывает стремление уменьшить его или воспрепятствовать его росту; в)проявление этого стремления вклю­чает: или изменение поведения, или изменение знаний, или осто­рожное отношение к новой информации. Уязвимым местом остаётся прогнозирование конкретного пути уменьшения диссонанса, избираемого личностью.

Основная единица: «ког­нитивные элементы» - «любое знание, мнение, убеждение относительно среды, кого-либо, чьего-либо поведения или само­го себя». Два типа: относящиеся к поведе­нию (не важно, к чьему) и относящиеся к среде. В теории главное внимание уделяется диссо­нантным отношениям: «Два элемента Х и У находятся в диссонантных отношениях, если при их изолированном рассмотрении отрицание одного следует из дру­гого, а именно не-Х следует из У».

Теория диссо­нанса стимулировала большое количество исследований и обрати­ла внимание на ряд интересных закономерностей, особенно в об­ласти психологического анализа конфликта. Главная же задача ­объяснение мотивации человеческого поведения - оказалась не­выполненной. Общая ограниченность теорий соответствия, отсут­ствие попыток выйти за пределы только когнитивной организации человека в более широкую область социальных условий его существования, не позволила и при дальнейшем их развитии пре­одолеть этот рубеж.

Теория конгруэнтности Осгуда и Танненбаума (1955). Термин «конгруэнтность» является синонимом термина «баланс» Хайдера или «кон­сонанс» Фестингера. Главное отличие этой теории от других теорий соответствия: делается попытка предсказать изменение отношения (или ат­титюда), которое произойдет у личности под влиянием стремле­ния установить соответствие внутри ее когнитивной структуры, не к одному, а одновременно к двум объектам, если речь идет о триа­де. Чаще всего областью практического применения теории явля­ется область массовых коммуникаций, поэтому все примеры при­водятся обычно из этой сферы. Даны, как всегда в таких примерах: Р - реципиент, К- коммуникатор, О - информация о каком­ либо объекте, предоставляемая коммуникатором реципиенту. Если Р позитивно оценивает К, который вдруг дает позитивную оценку какому-то явлению, которое сам Р оценивает негативно, то в когнитивной структуре этого Р возникает ситуация неконгруэнтности; два рода оценок­ моя собственная и позитивно мною воспринимаемого К - не совпадают. Выход из этой ситуации - одновременное изменение отношения Р и к коммуникатору, и к объекту. (известная методи­ка семантического дифференциала, примененная Осгудом при изучении синестезии, социальных стереотипов и про­веренная позднее в эксперименте Танненбаумом применительно к теории конгруэнтности).

Методика предназначалась для исследования субъективного значения понятий. Испытуемому предъявляются в виде биполяр­ных прилагательных-антонимов наборы альтернативных вербаль­ных ответов, которые представляют собой концы континуума, разделенного на семь ступеней. Далее употребление методики из­вестно: испытуемый отмечает позицию на шкале, которая наибо­лее полно соответствует направлению и интенсивности его сужде­ний. При этом важно заметить, что методика позволяет фиксиро­вать и направление, и интенсивность отношения. При помощи факторного анализа из 12 пар прилагательных были выделены три группы факторов: оценки (хороший-плохой), активности (актив­ный-пассивный), силы (сильный-слабый). Легко видеть, что се­мантический дифференциал имеет дело не с денотативными значениями, а с коннотациями, или, как говорит Осгуд, «с эмотив­ными», «метафорическими» значениями. Так, например, слово «молоток» может быть коннотативно интерпре­тировано как «твердый», «тяжелый», «холодный» гораздо скорее, чем при помощи определения из словаря - «инструмент для заби­вания гвоздей». По существу здесь исследуется именно не семанти­ка, а эмоциональная окраска значений, хотя метод, как ни пара­доксально, называется «семантическим дифференциалом».

Хорошо известно, что методика семантического дифференци­ала удобна в том смысле, что помогает прямым замером измерить отношение испытуемого к соц. объектам. В отличие от тра­диционных методик шкалирования здесь от испытуемого не тре­буется выразить свое отношение к объекту через согласие или не­ согласие с предлагаемыми суждениями. Он производит эту оценку сам, при помощи биполярных определений.

Обосновывая возможность перехода от идеи семантического пространства к измерению отношений, Осгуд писал: «Точка в про­странстве, служащая нам операциональным определением значе­ния, имеет два основных свойства - направление от начальной точки и расстояние от начальной точки. Мы можем рассматривать эти свойства как качество и интенсивность значения соответствен­но. И хотя, по мнению автора, принцип конгруэнтности не зависит непосредственно от семантического дифференциала как вида измерительного инструмента, последний все же может быть применен и при исследовании конгруэнтнос­ти, поскольку «до той степени, до которой семантический диф­ференциал служит мерой познавательных событий, он является «естественным» средством проверки принципа».

В отличие от теорий Хайдера и Ньюкома теория Осгуда и Тан­ненбаума делает два предположения, которые позволяют прогно­зировать исходы дисбалансных состояний.

1. Дисбаланс в когнитивной структуре Р (в частности, в его аттитюдах) зависит не только от общего знака отношения Р к К и К к О, но и от интенсивности этого отношения. Так, отношение может быть положительным, но различным по степени. С точки зрения Осгуда, различная ин­тенсивность отношения тоже может привести к возникно­вению «неконгруэнтных ситуаций». Логично в этом случае ввести процедуру измерения именно этой интенсивности отношений, для чего и можно использовать методику се­мантического дифференциала.

2. Восстановление баланса может быть достигнуто не только за счет изменения знака отношения Р к одному из членов триады, но и путем изменения и интенсивности, и знака, причем одновременно к обоим членам триады. При этом величина изменения в каждом случае будет обратно про­порциональна интенсивности отношения (более крайние оценки изменяются в меньшей степени, т.е. чем более ин­тенсивно, например, отношение Р к О, тем меньше оно изменится при «возвращении» системы в конгруэнтное со­стояние).

Экспериментальная проверка пригодности методики была проведена Танненбаумом, который в результате сделал вывод о том, что модель Осгуда пригодна для прогноза. Следовательно, теория Осгуда и Танненбаума представляет собой известный прогресс по сравнению с другими теориями соответствия, поскольку в большей сте­пени обеспечивает прогнозирование изменения отношений, про­исходящего под влиянием стремления достичь соответствия в когни­тивной структуре реципиента. Однако легко заметить, что направ­ление этого прогресса весьма односторонне. В теории Осгуда и Танненбаума не ставится ни один из принци­пиальных вопросов, выдвигаемых критиками теорий соответствия, а именно о допустимости исходных определений, об их обоснован­ности, о самом «спектре» факторов, детертинирующих возникнове­ние несоответствия, о связи когнитивного несоответствия и мотива­ции, когнитивного несоответствия и поведения и т.д.

Вместе с тем без ответа на эти вопросы теориям соответствия трудно претендо­вать на то, что найден действительно общий подход к объяснению соц. поведения. Как видно, все они, без исключения, не могут вырваться из круга одинаковых для всех трудностей.

Суммируя, можно так определить эти трудности:

1. Все теории соответствия страдают достаточно неточными определениями своих основных понятий.

2. Рыхлость исходных понятий как важнейших элементов тео­рии ведет к достаточно уязвимым моделям объяснения, при помощи которых интерпретируются факты. В сущности те­ории соответствия не могут предложить сколько-нибудь стро­гих моделей объяснения. Психологический механизм воз­никновения несоответствия остается не объясненным в тер­минах психологической науки, наличие его лишь конста­тируется при апелляциях к жизненному опыту.

3. Почти все случаи построения моделей, к которым прибега­ют авторы теорий соответствия, оказываются сверхупро­щениями. Практически во всех них когнитивная структура индивида представлена не более чем тремя элементами, и переход от этой упрощенной схемы к более сложной нигде не проработан.

Поэтому, хотя теории соответствия и дают определенную воз­можность для проведения исследований в области изменения ат­титюдов, межличностной перцепции, аттракции и коммуникации в группах, они в лучшем случае ценны тем, что зафиксировали ряд любопытных феноменов и дали им «право на существование» внутри соц. психологии как науки. Решения этих проблем надо еще ожидать.