27. Интерактивная сторона общения.

Интерактивная сторона О-я - это условный термин, обозначающий ха­р-ку тех компонентов О-я, к-ые связаны с взаимодействием людей, с непосредствен­ной организацией их совместной дея-ти. Исследование про­блемы взаимодействия имеет в соц. Ψ давнюю традицию. Интуитивно легко допустить несомненную связь, кото­рая существует между О-ем и взаимодействием людей, одна­ко трудно развести эти понятия и тем самым сделать эксперимен­ты более точно ориентированными. Часть авторов просто отождествляют О-е и взаимодействие, интерпретируя и то и другое как коммуникацию в узком смысле слова (т.е. как обмен инфор­мацией), другие рассматривают отношения между взаимодействием и О-ем как отношение формы некоторого процесса и его содержания. Иногда предпочитают говорить о связанном, но всё же самостоятельном существовании О-я как коммуникации и взаимодействия как интеракции.

Если коммуникативный процесс рождается на основе некото­рой совместной дея-ти, то обмен знаниями и идеями по поводу этой дея-ти неизбежно предполагает, что достигну­тое взаимопонимание реализуется в новых совместных попытках развить далее дея-ть, организовать ее. Понятием «взаимодействие» раскрывается одна из сторон общения: та сторона, к-ая фиксирует не только обмен инф-ей, но и организа­цию совместных действий, позволяющих реализовать общую дея-ть.

В истории соц. Ψ существовало несколько попыток описать структуру взаимодействий. Распространение получила теория действия (теория соц. действия), в которой в различных вариан­тах предлагалось описание индивидуального акта действия. Компоненты взаимодействия: люди, их связь, воздействие друг на дру­га и, как следствие этого, их изменения. Задача всегда формулировалась как поиск доминирующих факторов мотивации действий во взаимодействии.

Пример реализации этой идеи - теория Парсонса: попытка наметить общий категориальный аппарат для описания структуры со­ц. действия. В основе соц. деятельности лежат меж­личностные взаимодействия, на них строится человеческая дея-ть в ее широком проявлении, она - результат единичных действий. Единичное действие есть некоторый элементарный акт; из них впоследствии складываются системы действий. Каждый акт берется сам по себе, изолированно, с точки зрения абстрактной схемы, в качестве элементов которой выступают: а) деятель, б) «другой» (объект, на который направлено действие); в) нормы (по которым организуется взаимодействие), г) ценности (которые принимает каждый участник), д) ситуация (в которой совершается действие). Эта попытка - неудачна: раскрывала «анатомию» действия и была настолько абстрактной, что никакого значения для эмпирического анализа различных видов действий не имела; нет содержательной хар-ки соц. действий; теряется соц. контекст, т.к. богатство соц. дея-ти выводится из психологии индивида.

Другая попытка построить структуру взаимодействия связана с описанием ступеней его развития. Щепаньский: центр. понятие при описании соц. поведения - понятие соц. связи. Это последователь­ное осуществление: а) пространственного контакта, б) психичес­кого контакта (здесь, это взаимная заинтересован­ность), в) соц. контакта (здесь это - совместная дея-ть), г) взаимодействия («систематичес­кое, постоянное осуществление действий, имеющих целью вы­звать соответствующую реакцию со стороны партнера...»), д) соц. отношения (взаимно сопряженных систем действий). Хотя все сказанное отно­сится к характеристике «соц. связи», ее вид - «взаимодействие» - представлен наиболее полно. Выстраивание в ряд ступеней, предшествующих взаимодействию, не является слиш­ком строгим: пространственный и психический контакты - предпосылки индивидуального акта взаимодействия, и потому схема не снимает погрешностей пред­шествующей попытки. Но включение в число предпосылок взаи­модействия «соц. контакта», понятого как совместная де­я-ть, во многом меняет картину: если взаимодействие воз­никает как реализация совместной дея-ти, то дорога к изу­чению его содержательной стороны остается открытой. Довольно близкой к описанной схеме является схема, предложенная в оте­ч. соц. психологии Панферовым.

Еще один подход к структурному описанию взаимодействия представлен в транзактном анализе - направлении, пред­лагающем регулирование действий участников взаимодействия через регулирование их позиций, а также учет хар-ра ситуаций и стиля взаимодействия (Берн). Каждый участник взаимодействия может занимать одну из трех позиций - Родитель, Взрослый, Ребенок. Эти позиции не обязательно соответствуют соц. ро­ли: это лишь чисто психологическое описание определенной стра­тегии во взаимодействии (позиция Ребенка - «Хочу!», Родителя - «Надо!», Взрослого - объединение «Хочу» и «Надо»). Взаимодействие эффективно тогда, когда транзакции носят «дополнительный» ха­рактер, т.е. совпадают. Взаимодействие нарушается в случае «пересекающихся» транзакций. (Аналогичный подход предложен Ершовым: обозначает позиции и говорит о возмож­ной «пристройке сверху» и «пристройке снизу»). Второй показатель эффективности - адекватное понимание ситуации и адекватный стиль действия в ней.

В соц. Ψ существует много клас­сификаций ситуаций взаимодействия: Леонтьев (социально-ориентированные, предметно-ори­ентированные и личностно-ориентированные ситуации); Аргайл (официальные соц. события, случайные эпизодические встречи, формальные контакты на работе и в быту, асимметрич­ные ситуации); Берн уделяет особое внимание ритуалам, полуритуалам (имеющим место в развлечениях) и играм (понимаемым весьма широко, вклю­чая интимные, политические игры и т.п.).

Каждая ситуация диктует свой стиль поведения и действий: в каждой из них человек по-разному «подает» себя, а если эта само­подача не адекватна, взаимодействие затруднено. Три основных стиля действий: ритуальный, манипулятивный и гуманистический.

Типы взаимодействия. Люди вступают в бесконечное количество различных видов взаимодействия. Распространенным является дихотомическое деление всех видов взаимодействий на два противоположных видa: ко­операция и конкуренция.

Кооперация: координация единичных сил участников (упорядочивание, комби­нирование, суммирование этих сил); необходи­мый элемент совместной дея-ти. Важным показателем «тес­ноты» кооперативного взаимодействия является включенность в него всех участников процесса. Поэтому экспериментальные исследования кооперации имеют дело с анализом вкладов участников взаимодействия и степени их включеннос­ти в него.

В исследованиях конкуренции чаще анализ сконцентрирован на наиболее яркой ее форме - на конфликте. Конфликты выступают предметом исследования и в ряде других дисциплин. Соц. психология сосредоточивает свое внимание на 2 вопросах: - на анализе вторичных соц.-пси­х. аспектов в конфликте (например, осознание конфликта его участниками); - на выделении частного класса конфликтов, порождаемых специфическими соц.-пси­х. факторами. Эти задачи могут быть успешно решены при наличии адекватной понятийной схемы иссле­дования. Она должна охватить как минимум 4 осн. ха­р-ки конфликта: структуру, динамику, функцию и типо­логию конфликта.

Структура конфликта описывается по-разному, но осн. элементы: – конфликтная ситуация, позиции участников (оппонентов), объект, «инцидент» (пусковой механизм), развитие и разрешение конфликта. Эти элементы ведут себя различно в зависимости от типа конфликта. Не всякий конфликт имеет негативное значение. Дойч: 2 вида конфликтов: деструктивные и продуктивные. Деструктивный кон­фликт ведет к рассогласованию взаимодействия; хар-на «эскалация» конфликта - наращивание напряженности, включение все большего числа ложных восприятий черт оппонента, самих ситуаций взаимодействия, рост предубежденности против партнера. Продуктивный конфликт чаще возникает, когда столкновение касается не несовместимости личностей, а порождено различием точек зрения на какую-либо проблему, на спосо­бы ее решения. В таком случае сам конфликт способствует формированию более всестороннего понимания проблемы, а также мотивации партнера, защищающего другую точку зрения – она становится более «легитимной».

При анализе различных типов взаимодействия принципиаль­но важна проблема содержания дея-ти, в рамках которой даны те или иные виды взаимодействия. Так можно констатиро­вать кооперативную форму взаимодействия не только в условиях производства, но и при осуществлении каких-либо асо­циальных, противоправных поступков. Поэтому при исследовании как кооперативных, так и конкурентных форм взаимодействия недопустимо рассмат­ривать их вне общего контекста дея-ти.

Экспериментальные схемы регистрации взаимодействий. Выделение двух полярных типов взаимодействия играет определенную по­ложит. роль в анализе интерак­тивной стороны О-я. Однако толь­ко такое дихотомическое рассмотрение видов взаимодействия ока­зывается недостаточным для практики. Поэтому в соц. Ψ существуют поиски и иного рода ­– выделить более «мелкие» типы взаимодействия, которые могли бы быть использованы в эксперименте в качестве единицы наблюдения. Бейлс: разработал схему, позволяющую по единому плану регистрировать различные виды взаимодействия в группе. Он фиксировал при помощи метода наблюдения те реаль­ные проявления взаимодействий, которые можно было увидеть в группе детей, выполняющих некоторую совместную дея-ть. Сначала список состоял из 82 видов взаимодействий и потому был непригоден для построения эксперимента. Бейлс свел наблюдае­мые образцы взаимодействий в категории, предположив, что каждая групповая дея-ть может быть описана при помощи 4 категорий, в которых зафиксированы ее прояв­ления: область позитивных эмоций (солидарность, снятие напряжения, согласие), область негативных эмоций (несогласие, создание напряжённости, демонстрация антагонизма), область решения проблем (предложение, мнение, ориентация других) и область постановки этих проблем (просьба об информации, об указании, просьба высказать мнение).

Схема Бейлса получила довольно широкое распространение, несмотря на ряд существенных критических замечаний: - никакого логического обоснования существования именно 12 возможных видов не приводится, равным образом как и определения именно четырех категорий; - в предложенном перечне взаимодействий нет единого основания, по которому они были бы выделены (перемешаны как чисто коммуникативные проявления индивидов, так и непосредственные проявления их в «действи­ях»). Главный аргумент, не позволяющий придавать этой схеме слишком большого значения: в ней полностью опущена хар-ка содержания общей групповой дея-ти, т.е. схвачены лишь формальные моменты взаимо­действия.

Трудность фиксации в эксперименте содержательной стороны взаимодействия породила в истории соц. Ψ тен­денцию упростить ситуацию анализа и обратиться преимущест­венно к исследованию взаимодействия в диаде. При изу­чении «диадического взаимодействия», а наиболее подробно оно исследовано Дж. Тибо и Г. Келли, используется предложенная на основе математической теории игр «дилемма узника». В эксперименте задается некоторая диада: два узника, нахо­дящиеся в заточении и лишенные возможности общаться. Строит­ся матрица, в которой фиксируются возможные стратегии их вза­имодействия на допросе, когда каждый будет отвечать, не зная точно, как ведет себя другой. У каждого есть две крайние возможности поведения: «сознаться» и «не сознаться». След-но, могут сложиться 4 ситуации из комбинаций различных стратегий «узников»: оба сознаются; первый сознается, второй не сознается; второй сознается, а первый - нет; оба не сознаются. Матрица фиксирует эти четыре возможные комбина­ции. При этом рассчитывается выигрыш, который получится при различных комбинациях этих стратегий для каждого «игрока». Этот выигрыш и является «исходом» в каждой модели игровой ситуа­ции. Применение в этом случае некоторых положений теории игр создает заманчивую перспективу не только описания, но и про­гноза поведения каждого участника взаимодействия.

Однако возникают многочисленные ограничения, которые влечет за собой применение этой методики к анализу ре­альных ситуаций человеческого взаимодействия. Прежде всего, как известно, в теории игр рассматриваются игры двух типов: с нуле­вой суммой и с ненулевой суммой. Первый случай предполагает, что в такой игре выигрыш одного точно равен проигрышу другого, т.е. ситуацию, крайне редко встречающуюся в реальном взаимо­действии даже двух участников. Что же касается игр с ненулевой суммой, аналогов которых можно найти значительно больше в реальных проявлениях чело­веческого взаимодействия, то аппарат их значительно сложнее и степень формализации значительно меньше. Не случайно, что их использование в социально-психологических работах встречается довольно редко. В многочисленных ситуациях взаимодействия при разработке стратегий своего поведения люди чрезвычайно редко уподобляются узникам из дилеммы. Конечно, нельзя отказать этой методике в том, что в плане формального анализа стратегий взаимодействия она дает определенный материал, во всяком случае позволяет констатировать различные способы построения таких стратегий. Этим и объясняется возможность применения методики в некоторых специальных исследованиях.

Подход к взаимодействию в концепции «символического интеракционизма». Важность интерактивной стороны об­щения обусловила тот факт, что в ис­тории соц. Ψ сложи­лось спец. направление, кото­рое рассматривает взаимодействие ис­ходным пунктом всякого социально-психологического анализа. Это направление связано с именем Г. Мида, который дал направле­нию и имя - «символический интеракционизм». Выясняя со­ц. природу человеческого «Я», Мид вслед за В. Джем­сом пришел к выводу, что в становлении этого «Я» решающую роль играет взаимодействие. Мид использовал также идею Ч. Кули о так называемом «зеркальном Я», где личность понимается как сумма психических реакций человека на мнения окружающих. Однако у Мида вопрос решается значительно сложнее. Становле­ние «Я» происходит действительно в ситуациях взаимодействия, но не потому, что люди есть простые реакции на мнения других, а потому, что в этих ситуациях формируется личность, в них она осознает себя, не просто смотрясь в других, но действуя совмест­но с ними. Моделью таких ситуаций является игра, которая у Мида выступает в двух формах: рlау и game. В игре человек выби­рает для себя так называемого значимого другого и ориентируется на то, как он воспринимается этим «значимым другим». В соот­ветствии с этим у человека формируется и представление о себе самом, о своем. «Я». Вслед за В. Джемсом Мид разделяет это «Я» на два начала, «I» и «me». «I» - ­это импульсивная творческая сторона «Я»; «mе» - это рефлексия «I», своего рода норма, контролирующая действия «I» от имени других, это усвоение личностью отношений, которые складываются в си­туации взаимодействия и которые требуют сообразовываться с ними. Постоянная рефлексия «I» при помощи «mе» необходи­ма для зрелой личности, ибо именно она способствует адекват­ному восприятию личностью себя самой и своих собственных действий.

Таким образом, центральная мысль интеракционистской кон­цепции состоит в том, что личность формируется во взаимодей­ствии с другими личностями, и механизмом этого процесса явля­ется установление контроля действий личности теми представле­ниями о ней, которые складываются у окружающих. Несмотря на важность постановки такой проблемы, в теории Мида содер­жатся существенные просчеты. Главными из них являются два. Во-первых, непропорционально большое значение уделяется в этой концепции роли символов. Вся обрисованная выше канва взаимодействия детерминируется системой символов, т.е. поведе­ние человека в ситуациях взаимодействия в конечном счете обу­словлено символической интерпретацией этих ситуаций. Человек предстает как существо, обитающее в мире символов, включен­ное в знаковые ситуации. И хотя в известной степени с этим утверждением можно согласиться, но здесь вся совокупность соц. отношений, культуры ­все сводится только к символам. Отсюда вытекает и второй важный просчет концепции символического интеракционизма - ин­терактивный аспект общения здесь вновь отрывается от содержа­ния деятельности, вследствие чего все богатство макросоциаль­ных отношений личности по существу игнорируется. Единствен­ным «представителем» соц. отношений остаются лишь отношения непосредственного взаимодействия.

Тем не менее символический интеракционизм острее многих других теоретических ориентаций соц. Ψ поста­вил вопрос о соц. детерминантах взаимодействия, о его роли для формирования личности. Слабость концепции в том, что она по существу не различает в общении двух таких сторон, как обмен информацией и организация совместной деятельности.

Взаимодействие как организация совместной деятельности. В соц. Ψ смысл взаимодействий раскрывается лишь при условии включенности их в некоторую общую деятельность.

Конкретным содержанием различных форм совместной дея­тельности является определенное соотношение индивидуальных «вкладов», которые делаются участниками. Так одна из схем пред­лагает выделить три возможные формы, или модели: 1) когда каж­дый участник делает свою часть общей ра6оты независимо от дру­гих - «совместно-индивидуальная деятельность» (пример - не­которые производственные бригады, где у каждого члена свое за­дание); 2) когда общая задача выполняется последовательно каж­дым участником - «совместно-последовательная деятельность» (пример - конвейер); 3) когда имеет место одновременное взаимо­действие каждого участника со всеми остальными - «совместно-взаимодействующая деятельность» (пример - спортивные коман­ды, научные коллективы или конструкторские бюро). Психологический рисунок взаимодействия в каж­дой из этих моделей своеобразен, и дело экспериментальных ис­следований установить его в каждом конкретном случае.

Однако задача исследования взаимодействия этим не исчер­пывается. Здесь также необходимо проследить, как та или иная сис­тема взаимодействия сопряжена со сложившимися между участ­никами взаимодействия отношениями.

Общественные отношения «даны» во взаимодействии через ту реальную соц. деятельность, частью которой (или формой организации которой) взаимодействие является. Межличностные отношения также «даны» во взаимодействии: они определяют как тип взаимодействия, который возникает при данных конкретных условиях (будет ли это сотрудничество или соперничество), так и степень выраженности этого типа (будет ли это более успешное или менее успешное сотрудничество).

Присущая системе межличностных отношений эмоциональ­ная основа, порождающая различные оценки, ориентации, уста­новки партнеров, определенным образом «окрашивает» взаимо­действие. Но вместе с тем такая эмоциональная (положительная или отрицательная) окраска взаимодействия не может полностью определять факт его наличия или отсутствия: даже в условиях «плохих» межличностных отношений в группах, заданных определенной социальной деятельностью, взаимодей­ствие обязательно существует. В какой мере оно определяется межличностными отношениями и, наоборот, в какой мере оно «подчинено» выполняемой группой деятельности, зависит как от уровня развития данной группы, так и от той системы соц. ных отношений, в которой эта группа существует. Поэтому рас­смотрение вырванного из контекста деятельности взаимодейст­вия лишено смысла. Мотивация участников взаимодействия в каждом конкретном акте выявлена быть не может именно пото­му, что порождается более широкой системой деятельности, в ус­ ловиях которой оно развертывается.

Поскольку взаимодействия «одинаковы» по форме своего про­явления, в истории соц. наук уже существовала попытка построить всю систему социального знания, опираясь только на анализ формы взаимодействия (так называемая формальная соци­ология Г. Зиммеля). Убедительный пример недостаточности толь­ко формального анализа взаимодействия дает традиция, связанная с исследованием «альтруизма». Альтруизм относится к такой области проявлений человеческой личности, которые приобретают смысл лишь в системе определенной соц. деятельности. Вопрос здесь упирается в содержание нравственных категорий, а оно не может быть понято лишь из «близлежащих» проявлений взаимодействия. Является ли альтруистическим поведение чело­века, помогающего бежать злостному преступнику? Только более широкий соц. контекст позволяет ответить на этот вопрос.

При анализе взаимодействия имеет значение и тот факт, как осознается каждым участником его вклад в общую деятельность: именно это осознание помогает ему коррек­тировать свою стратегию. Только при этом условии может быть вскрыт психологический механизм взаимодействия, возникающий на основе взаимопонимания между его участниками. Очевидно, что от меры понимания партнерами друг друга зависит успешность стратегии и тактики совместных действий, чтобы был воз­можен их «обмен». Причем, если стратегия взаимодействия определена характером тех общественных отношений, которые пред­ставлены выполняемой социальной деятельностью, то тактика вза­имодействия определяется непосредственным представлением о партнере.

Таким образом, для познания механизма взаимодействия не­обходимо выяснить, как намерения, мотивы, установки одного индивида «накладываются» на представление о партнере, и как то и другое проявляется в принятии совместного решения. Иными словами, дальнейший анализ проблемы общения требует более детального рассмотрения вопроса о том, как формируется образ партнера по общению, от точности которого зависит успех со­вместной деятельности.

Такая постановка вопроса требует перехода к рассмотре­нию третьей стороны общения, названной перцеп­тивной.