Личное пространство

КАК человек использует пространство? Сведений та­кого рода почти нет, а между тем архитекторам они совершенно необходимы. Кое-что мы знаем только о животных - главным образом благодаря владель­цам зоопарков и цирков. Они просто вынуждены изучать ус­ловия, благоприятные для животных: ведь если животному отвести слишком мало или слишком много пространства, оно заболеет и умрет. Что случится с людьми, вынужденными жить в помещениях, имеющих размеры клозета, мы не знаем. Если они болеют и умирают, то это якобы происходит от сла­бого сердца, плохой наследственности или неправильной ди­еты. Пространство же, если и упоминается, то всегда на по­следнем месте.

Я далек от мысли, что человеческое существование мож­но уподобить жизни животного. Однако я не удивлюсь, если некоторые факты из области «животные - пространство» ока­жутся в какой-то степени применимы к области «люди - про­странство».

Например, известно, что большинство диких животных имеет специфическую «дистанцию бегства», вторжение за которую заставляет животное убегать. Ящерица убегает, если к ней приблизиться на несколько ярдов; для крокодила эта дистанция равна 50 ярдам. Воробей и ворона имеют очень маленькую дистанцию бегства; олень, серна, орел - очень большую.

Насколько нам известно, пока никто не исследовал, есть ли подобная «дистанция бегства» у человека. Но совершенно оче­видно, что люди чувствуют себя неловко, если кто-либо другой находится слишком близко. Мне часто приходилось наблю­дать, когда двое идут рядом и разговаривают; они неосознанно пользуются тем, что я называю «вальсированием». Сам я в та­кой ситуации невольно обгоняю своего спутника, в то время как он несколько замедляет шаг и отстает. Тогда я, в свою очередь, замедляю шаг и некоторое время иду рядом с собеседником. Вскоре, однако, мой собеседник непроизвольно начинает идти быстрее и оказывается несколько впереди меня.

Подобное «вальсирование» применяется продавцами в от­ношении своих клиентов или хозяином, предлагающим при­влекательной женщине пройти в помещение. Во всех этих слу­чаях человек вторгается в чужое личное пространство и смеща­ет его вправо или влево. Кстати, тот же, в принципе, метод ис­пользуют при дрессировке укротители львов.

Необходимо различать личное пространство и личную тер­риторию. Понятие территории очень важно для того, кто работает с животными. В естественном состоянии все дикие животные имеют свои территории.

Например, во время весеннего брачного периода птиц самцы-зяблики быстро изолируются друг от друга, причем каждый из них получает монополию на небольшой, но вполне опреде­ленный участок. На определенной местности можно встретить только одну семью африканских львов. Барсук никогда не втор­гается во владения другого барсука, за исключением тех случа­ев поздней осенью, когда мало пищи.

В последние годы много пишется о территориях юношес­ких шаек. Территория шайки - это район, в котором жители чувствуют себя в безопасности, но каждый пришелец может быть атакован. Недавно в газетах появилось сообщение о том, как один юноша застрелил другого за то, что он назначил сви­дание девушке, живущей на его территории. Торговцы и домо­владельцы тоже имеют свои территории.

Личное пространство отличается от личной территории многими признаками. Величина его различна для разных по­род и отдельных индивидуумов. Животное может испытывать комфорт, если рядом с ним стоит его детеныш, и дискомфорт, если то же место займет посторонняя взрослая особь.

Наиболее важным отличием является то, что пространство индивидуума перемещается вместе с ним, тогда как территория его занимает относительно постоянное место. Животное или человек обычно так или иначе отмечает границы территории, но границы личного пространства остаются невидимыми. Лич­ное пространство имеет своим центром тело индивидуума, а территория — нет.

Мои первые наблюдения в области личного пространства происходили в служебном кафе большой психиатрической клиники. Кафе было размером 36x68 футов и содержало три­надцать столов (36x72 дюйма), каждый на восемь посадочных мест. В обед служащие получали у стойки свои подносы и по­том занимали какой-нибудь стол. В течение двух месяцев мы с женой система-тически наблюдали беседующих за столами. Нас интересовало относительное расположение людей, которые ве­ли беседу.

Результат показал, что большинство бесед завязывалось между людьми, сидящими в смежных креслах, что само по се­бе не удивительно. Мы также обнаружили, что угловая пози­ция была самой благоприятной из всех комбинаций. На углах завязывалось гораздо больше бесед, чем просто через стол. Можно было предположить одно из двух: либо угол сам по се­бе способствует беседе, либо люди, желающие поговорить, за­нимают угловую позицию. Чтобы узнать об этом больше, мы попросили несколько человек зайти в кафе и обсудить опре­деленную тему, а сами наблюдали, как они разместятся. И что же? Все люди выбрали угловые позиции. То же самое мы об­наружили, повторив эксперимент в другом кафе, где стояли столы других размеров.

В следующем эксперименте мы использовали «приманку»: специально подготовленного человека, сидящего в кресле уже до того, как испытуемый входил в помещение. Испытуемому предлагалось войти в кафе, сесть и поговорить с сидящей «при­манкой». Мы испытали «приманку» мужского и женского по­ла; собеседники тоже были обоего пола. Мы нашли большие отличия в том, как располагаются возле собеседника мужчины и женщины. Мужчины садились прямо напротив «приманки» обоего пола. Женщины располагались ближе к женщинам, чем к мужчинам.

В дальнейшем мы обследовали поведение за столом груп­пы из трех, четырех и пяти человек. Некоторые из групп име­ли «лидера», другие - нет. Оказалось, что лидер стремится занять место в конце стола, а все остальные стараются сесть пе­ред ним.

Интересно, что сидеть перед лидером для прочих членов группы гораздо важнее, чем рядом с ним. Таким образом, обычное представление о лидере, «окруженном своими после­дователями», в наших опытах не подтвердилось.

Я вспоминаю, как один из моих друзей, признанный «лидер» в компании, жаловался, что стоит ему сесть на од­ной стороне стола, как самый интересный собеседник в ком­пании располагается на противоположном конце, слишком далеко для удобной беседы. Происходит раскол группы на две фракции. Но когда я предложил ему сесть в центре длин­ной стороны стола, где будет проще общаться с любым чле­ном группы, он возразил, что в этом случае он потеряет свое положение лидера.

Серию экспериментов мы провели для изучения того, что можно назвать «дугой комфортной беседы». Мы стремились установить, как близко располагаются друг к другу люди, если они намерены беседовать. Мы брали две кушетки и ставили их друг против друга на равных расстояниях. Потом просили не­сколько пар людей зайти, сесть и обсудить определенную тему. Мы хотели определить, в каких условиях люди садятся рядом и в каких - друг против друга. Результат можно видеть на следу­ющем графике.

Этот график показывает: если кушетки стоят рядом, люди предпочитают садиться напротив друг друга. Но когда рассто­яние между кушетками превышает три с половиной фута, со­беседники начинают садиться рядом. Нужно учесть, что рас­стояние между кушетками не равно» расстоянию между людь­ми, так как головы собеседников покоились на спинках куше­ток, расположенных еще на фут позади Другими словами, пе­реход от положения «напротив друг друга» к положению «ря­дом» происходит, когда люди находятся на расстоянии 5,5 футов. Эту дистанцию мы определили, как «дугу комфортной бе­седы» для наших условий. Мы повторили опыт в другом поме­щении, с креслами вместо кушеток, - результаты получились аналогичные.

В другом опыте мы пригласили людей в маленькое обще­житие, вмещающее восемь кроватей, расположенных по обе стороны комнаты, и попросили их выбрать кровать, на которой они хотели бы спать. Большинство указало на кровати в углах комнаты. Подобный же результат мы получили, когда пытались перемещать кресла в пансионате Для престарелых. Вся­кий раз, когда мы отодвигали кресло от стены, уже на следую­щий день оно оказывалось возвращенным на место. Людям не нравится иметь что-либо за спиной. Откуда взялась эта укоренившаяся в человеческой натуре привычка, я не знаю. Мы знаем, что герои «вестернов» любят сидеть, прислонившись к стене, и дикие животные спят, при­жав спину к дереву.

Всемирную известность получило разногласие, возникшее на Женевской встрече министров иностранных дел из-за фор­мы стола. Одни предлагали квадратный стол, в то время как другие - круглый. Наконец разногласие было ликвидировано компромиссным предложением о столе овальном.

Каким образом это решение помогло конференции, я не знаю, но дело оказалось достаточно важным, чтобы отложить встречу министров иностранных дел на несколько часов. Впрочем, можно попытаться охарактеризовать круглый и ква­дратный стол. Очевидно, что радиус круглого стола сильно влияет на эффективность беседы. При круглом столе с боль­шим диаметром разговоры ограничиваются людьми в сосед­них креслах, зато столы с меньшей шириной дают возмож­ность переговариваться через стол. Квадратные столы, а так­же прямоугольные и пятиугольные обеспечивают беседую­щим четкие границы их территории: при круглом столе собе­седник меньше уверен в своих границах. Может быть, стоит провести эксперименты со столами свободной формы или ше­стиугольными.

Наблюдения за поведением гостей на частных вечерах и официальных встречах снова и снова убеждают меня в пользе пространственной географии. Я вспоминаю вечер, на котором гости сидели в креслах вдоль стен комнаты, причем расстояние между стенами было около восьми футов. В течение вечера лю­ди, сидящие у противоположных стен, не вступали в разговор друг с другом. Все разговоры велись между людьми в смежных креслах.

Особый вопрос - это угол, который беседующие занимают относительно друг друга. Человек редко располагается прямо напротив собеседника - обычно он стремится встать под неко­торым утлом. Вероятно, в основе этого лежит та же психологи­ческая причина, по которой люди садятся за угол стола. Если собеседники стоят или сидят точно напротив, то очень трудно не смотреть друг на друга. Если же они расположены под некоторым углом, то малейшее движение головы выведет собесед­ника из поля зрения.

Я уверен, что подобные исследования будут полезны архи­текторам. Может быть, некоторые читатели сочтут это преуве­личением, но я уверен, что для людей изучение пространства своей планеты не менее важно, чем изучение космического пространства.

Что касается меня, то мне приходится сидеть в слишком тесных автомобилях, касаясь головой потолка и упираясь нога­ми в стенку. Мне приходится сидеть слишком далеко от моих друзей и слишком близко к незнакомым людям во всяких авто­бусах, трамваях и самолетах. Я видел собрания, которые срыва­лись из-за того, что людей неправильно разместили. Все это свидетельствует о полном игнорировании пространства. Я на­деюсь, что эта статья поможет вызвать интерес к психологии пространства.

Б. Тишинский