Фролькис в. В. Старение

(Старение и увеличение продолжительности жизни / В.В.Фролькис. Л., 1988)

Все возрастные сдвиги показателей обмена и функции отно­сятся к одному из трех типов изменений: 1) прогрессивно сни­жающихся с возрастом; 2) существенно не изменяющихся к старости; 3) прогрессивно возрастающих (рис. 7.2). Есть еще параметры, претерпевающие фазные изменения.

К первому типу следует отнести сократительную способ­ность сердца, функцию пищеварительных желез, гормонообразование в щитовидной, половых и некоторых других железах внутренней секреции, работоспособность многих нервных цен­тров, остроту зрения и слуха, падение активности ферментов.

Ко второму типу — уровень сахара крови, показатели кис­лотно-щелочного равновесия, мембранный потенциал клеток, работоспособность отдельных скелетных мышц, активность некоторых ферментов, морфологический состав крови (коли­чество эритроцитов, лейкоцитов, тромбоцитов) и др.

К третьему типу — синтез некоторых гормонов в гипофизе, чувствительность многих клеток и тканей к гуморальным, химическим факторам, активность ряда ферментов, содержание в клетке определенных ионов, содержание в крови таких ве­ществ, как холестерин, лецитин и др. Все это, конечно, не ис­черпывает особенностей типов изменения отдельных призна­ков при старении, возможны и волнообразные изменения.

Для развития старения характерны гетерохронность, гетеротопность, гетерокинетичность, гетерокатефтенность. Гетерохронность (от греч. «гетеро» — различный, «хронос» — время) — различие во времени наступления старения отдельных тканей, органов, систем. Примеры: атрофия вилочковой железы у чело­века начинается в возрасте 13-15 лет, половых желез — в кли­мактерическом периоде (48-52 лет у женщин), а некоторые функции гипофиза сохраняются на высоком уровне до глубо­кой старости.

Гетеротопность (от греч. «топос» — место) — неодинаковая выраженность процесса старения в различных органах и струк­турах одного и того же органа. Например, старение пучковой зоны коры надпочечника (вырабатывает гормоны — глюкокортикоиды, регулирующие углеводный обмен, превращение бел­ков и углеводов) выражено меньше, чем клубочковой зоны (образует минералокортикоиды, регулирующие обмен неорга­нических ионов) и сетчатой зоны (образует гормоны, по свое­му составу и действию близкие к половым). В центральной нерв­ной системе неодинаково выражены возрастные изменения в разных структурах и даже в пределах одной и той же структу­ры. Так, нейроны в одних извилинах коры головного мозга изменяются более существенно, чем в других.

Гетерокинетичность (от греч. «кинезис» — скорость) — раз­витие возрастных изменений с различной скоростью. В одних тканях они возникают рано, медленно и относительно плавно прогрессируют; в других развиваются позже, но стремительно. Примеры: в костно-суставной системе отдельные признаки старения улавливаются довольно рано. Медленно прогресси­руя, они в конце концов приводят к деструкции кости, к так на­зываемому остеопорозу. Сдвиги в ряде структур центральной нервной системы длительно не улавливаются в ходе возраст­ной эволюции. Однако, возникнув, они могут быстро сказы­ваться на состоянии самых различных систем организма.

Гетерокатефтенность- (от греч. «катефтенси» — направле­ние) — разнонаправленность возрастных изменений, связан­ная, например, с подавлением одних и активизацией других жизненных процессов в стареющем организме.

Следует обратить внимание на то, что скорость развития большинства возрастных изменений значительна не в старо­сти, а в более ранние возрастные периоды. Мы стремительно стареем уже тогда, когда считаем себя молодыми. Так, важные стороны обмена и функции в возрасте 45-55 лет изменяются особенно существенно. Именно в этом возрасте у многих лю­дей наступают серьезные изменения в деятельности сердечно­сосудистой системы, желудочно-кишечного тракта, эндокрин­ной системы и т.д. Это создает предпосылки для развития гру­бой патологии. Чем раньше будет применяться весь комплекс активных влияний на стареющий организм, тем больше шан­сов на успех.

А. Моруа писал, что с возрастом в человеке все меньше ви­дится дарованная ему природой красота и все яснее становит­ся приобретенная, порожденная духовностью. Поэтому во вто­рой половине жизни мы уже сами отвечаем за свое лицо. Чем старше человек, тем ощутимее влияние прожитого, тем отчет­ливее воздействие всего образа жизни.

Индивидуальные особенности старения человека обуслов­ливают возможность различных вариантов проявления старе­ния, разнообразных синдромов старения. Клинико-физиологическое изучение стареющих людей убеждает, что у одних из них наиболее рано и четко выражены сдвиги со стороны сердеч­но-сосудистой, у других — нервной или других систем. Следует различать несколько синдромов старости: гемодинамический, нейрогенный, респираторный и др. Каждый человек имеет свой «почерк старения», определяющий темп развития старения и некоторые особенности его течения.

Существуют определенные популяционные различия в воз­растных нормативах обмена и функции у людей. Экологичес­кая среда, образ жизни накладывают свой отпечаток на харак­тер и темп старения человека. Вот почему нет единых норм для всех людей данной возрастной группы. Например, отмечены различия в возрастных изменениях артериального давления в разных странах, территориях одной и той же страны. Так, в СССР наиболее низкий уровень максимального артериального давле­ния у мужчин и женщин старших возрастных групп — в Абхазии, затем — на Украине и в Молдавии, более высокий — у жителей Белоруссии и Литвы. У пожилых людей Армении и Киргизии артериальное давление ниже, чем у москвичей и ленинград­цев. Уровень холестерина в крови у японцев во всех возрастах независимо от пола ниже, чем у европейцев и американцев. Вместе с тем артериальное давление у японцев с возрастом повышается более резко. Все это свидетельствует о том, что возрастные нормы должны сопоставляться с особенностями темпа старения каждой данной популяции. Очевидно, есть и биологически предопределенные, популяционные отличия в продолжительности жизни.

Еще классики отечественной геронтологии И.И. Мечни­ков, А.А.Богомолец, А.В. Нагорный указывали на возмож­ность развития естественного и преждевременного старения. При этом под преждевременным понималось раннее по срав­нению с людьми данной популяции развитие признаков ста­рения. Споры, возникшие вокруг этих представлений, связа­ны со сложностью разграничения причин ранних возрастных изменений, в определении их связи с собственно старением или болезнями.

Спорят не только о содержании, но даже и о необходимости выделения понятия о преждевременном старении. И. В. Давы­довский, например, считал, что старость всегда своевременна и говорить о преждевременном старении нет особого смысла. Правильней, по его мнению, различать раннюю и позднюю ста­рость. Это разграничение не изменяет представления о преждевременном старении. Ведь если старость ранняя, то она насту­пила раньше какого-то времени ее возникновения, т. е. она преждевременна. Важно решение принципиального вопроса: могут ли условия среды, перенесенные заболевания и другие факторы влиять на старение организма, на разные звенья воз­растной его эволюции? Да, могут. Могут ускорить, изменить, извратить его течение, и это приведет к иной «развертке», к иному темпу развития процесса — возникновению преждевре­менного старения. Отказ от понятия о преждевременном старе­нии основывается на представлении о генетической запрограммированности старения. Вместе с тем старение определяется надежностью конструкций организма и степенью действия повреждающих факторов внешней и внутренней среды. Имен­но подобный подход и подразумевает развитие преждевремен­ного старения.

Отказ от представления о преждевременном старении озна­чает признание полной автономности, независимости процессов старения от всех событий, развивающихся в организме, при­знание существования в клетке какого-то механизма, не свя­занного с ее обменом и функцией, определяющего старение. Подобные утверждения не соответствуют современным пред­ставлениям о сущности старения. Практически важно на осно­вании изучения биологического возраста выделять синдром преждевременного старения. Определение его позволяет не только строить индивидуальные прогнозы, но и своевремен­но применять комплекс профилактических мероприятий.

Благодаря индивидуальным различиям возрастная дина­мика (гомеорезис) может у отдельных людей приобретать раз­личный характер. В соответствии с этим относительно услов­но можно выделить, во-первых, ускоренное, преждевременное, акцелерированное старение; во-вторых, замедленное, ретардированное старение. Они отличаются от темпа старения, свойственного всей популяции. Крайнее выражение ускоренного старения — так называемая прогерия, при которой развитие проявлений старения встречается даже у детей. Замедленное, ретардированное старение свойственно, очевидно, долгожите­лям. В синдром ускоренного, преждевременного старения вхо­дят многие признаки — снижение умственной и физической работоспособности, легкая утомляемость, раннее ухудшение памяти, ослабление эмоций, репродуктивной способности, сни­жение приспособительных возможностей сердечно-сосудис­той и других физиологических систем организма, раннее воз­никновение возрастных предпосылок для развития болезней возрастной патологии в более ранние годы. Эти люди — «по­ставщики» атеросклероза и ишемической болезни сердца и мозга, артериальной гипертонии, диабета и др. Эти заболева­ния сами по себе ускоряют старение, ограничивают возможно­сти развития витаукта, создавая порочный круг. Ускоренное, преждевременное старение способствует раннему развитию возрастной патологии, и возникшие болезни ускоряют темп старения человека. Очень важно, что преждевременное старе­ние начинает бурно развиваться у людей в возрасте 45-55 лет, сказываясь на их трудоспособности. Профилактика в широком смысле слова должна строиться на определении биологическо­го возраста, знании развития преждевременного, ускоренного старения. Разработка средств предупреждения преждевремен­ного старения может улучшить «качество» и увеличить «коли­чество» жизни миллионов людей.

Витаукт

<…>

Геронтологи совершенно обоснованно ищут механизмы, огра­ничивающие продолжительность жизни, увеличивающие ве­роятность смерти. Оправдан и иной подход ко всем этим со­бытиям: каковы механизмы, определяющие длительный (в те­чение десятков лет), высокий уровень жизнедеятельности орга­низма?

Одно из отличий живого — совершенствование механизмов саморегуляции. Только благодаря этой системе передачи ин­формации и стало возможным сохранение, поддержание жиз­ни. Саморегуляция стала тем фундаментальным механизмом, который определил связь между старением и витауктом, опре­делил и возникновение самого процесса витаукта. Его первые проявления возникли с появлением простейших систем, в ко­торых продукты распада веществ стимулировали процессы их синтеза.

В ходе эволюции сформировались приспособительные, адап­тационные возможности организма. Увеличение продолжи­тельности индивидуальной жизни не является внутренним механизмом, «целью» эволюции. Щука, бабочка, мышь и чело­век, имеющие различную продолжительность жизни, каждый по-своему приспособлен к своей среде, и никто из них не мог бы существовать в иной. Более того, устойчивость этих орга­низмов во взрослом возрасте тоже не коррелирует с их продол­жительностью жизни. Оказалось, к примеру, что дозы хими­ческих веществ, вызывающих отравление и гибель различных животных, не коррелируют с их продолжительностью жизни. Все это подводит нас к важному выводу — витаукт определяет не выраженность адаптации, а способность организма дли­тельно поддерживать адаптацию. Чем дольше организм спосо­бен сохранять высокий уровень приспособления, тем дольше он будет жить.

Существует ряд механизмов, направленных на сохранение жизнеспособности: восстановление; компенсация, когда клет­ки, органы и системы, не пострадавшие от действия повреж­дающих факторов, берут на себя функцию поврежденных; ре­парация, когда происходит «ремонт» отдельных клеточных структур, и др. Все они — частные механизмы процесса вита­укта, который и определяет надежность и длительность их функционирования. До тех пор пока поддерживается высокий уровень процесса витаукта, живая система сохраняет свои адап­тационные возможности. Однако когда старение начинает пре­обладать над процессами витаукта, когда нарушаются меха­низмы витаукта, бурно прогрессирует возрастная деградация организма. Мы выделяем два типа проявлений витаукта — ге-нотипический и фенотипический. Генотипические проявле­ния витаукта генетически запрограммированы, их реализация зависит от передачи наследственной информации.

<…>

Чрезвычайно широко распространены фенотипические ме­ханизмы витаукта, т. е. те, которые мобилизуются в ходе жиз­недеятельности. Они были показаны в нашем коллективе на разных уровнях — молекулярном, клеточном, тканевом и др. Основной принцип их мобилизации следующий. В процессе старения начинает страдать какое-то звено в деятельности орга­низма. Благодаря механизмам саморегуляции по обратным связям идет информация с объекта регуляции к центру регу­ляции, и это включает противодействующие механизмы. На­пример, в результате молекулярных изменений нарушаются некоторые механизмы генерации энергии в клетке. Из специ­ального клеточного органоида, где протекают эти процессы, — митохондрии, идет сигнал в цитоплазму, и здесь активируют­ся резервные пути образования энергии. Количество митохонд­рий в клетке с возрастом падает, однако нередко растет актив­ность каждой из них, они увеличиваются в размере.

<…>

Итак, продолжительность жизни определяется единством и противоположностью двух процессов — старения и витаукта. Геронтология будущего будет все больше внимания уде­лять изучению механизмов витаукта.