14.3 Психокоррекция отклоняющегося развития как прикладной раздел специальной психологии

В переводе с латинского слово «коррекция» обозначает «исправление недостатков, частичное изменение, поправка» (см. Словарь иностранных слов). Таким образом, слово «коррекция» в соответствии с его этимологией имеет отношение к процессу исправления, устранения каких-либо дефектов, недостатков, поэтому его можно относить только к процессу отклоняющегося развития. В специальной психологии этот термин действительно обозначает совокупность психолого-педагогических воздействий, направленных на компенсацию недостатков в психофизическом развитии ребенка. Поэтому психокоррекция определяется как направление профессиональной деятельности психолога, цель которого – исправление имеющихся недостатков в развитии психических процессов, состояний, свойств и качеств. Содержание психологической коррекции отличается от содержания педагогической коррекции: последняя направлена на решение проблем, возникающих при усвоении учебного материала, овладения ребенком знаниями, умениями и навыками, в то время как психологическая коррекция направляет свои усилия на улучшение (в широком смысле) психических процессов, функций, свойств и качеств человека.

Психокоррекция – это целенаправленное специально организованное развитие (формирование) нарушенных видов деятельности и общения, психических функций, личностных качеств ребенка.

Однако постепенно, по мере развития психологической науки и практики, термин «психокоррекция» начали применять и в работе с детьми с условно нормативным развитием. В этих случаях работа была направлена на создание условий для гармоничного развития ребенка, раскрытия его потенциала. Поэтому и появился термин «коррекционно-развивающая работа», который подчеркивал направленность работы специалиста не только на исправление недостатков, но и на создание условий для развития ребенка.

Две составляющих коррекционно-развивающей работы, или помощи психолога и педагога ребенку, – коррекция и развитие – в практической работе неотделимы друг от друга, а отличия между ними носят скорее теоретический характер.

Коррекционная работа направлена на устранение и исправление недостатков в развитии ребенка, а развивающая работа – на обогащение развития ребенка, на стимуляцию развития у него тех функций и процессов, которые должны появиться в соответствии с закономерностями и логикой психического развития.

Развивающая работа как составляющая часть коррекционной работы не может не учитываться в работе с детьми с отклонениями в развитии, которые, несмотря на наличие отклонений в развитии, продолжают развиваться, хотя и развиваются они по специфическим законам. Поэтому важнейшим направлением в работе психолога с детьми является не только исправление у них «недостатков», а создание для них таких условий, в которых они могут развиваться, а также жить и оставаться сами собой. Поэтому психологическая коррекция не должна рассматриваться как набор «мероприятий» в отношении ребенка. Она должна быть построена как способ организации жизнедеятельности ребенка с отклонениями в развитии, как возможность проживания ребенком полноценных эпизодов его жизни. Именно поэтому психологическая коррекция проводится в рамках разных видов деятельности и общения, присущих данному ребенку.

При таком подходе взрослый выступает как образец деятельности и отношений ребенка с миром, поведения, мышления, переживаний ребенка и т.п. (Е.С. Слепович). Поэтому психолог должен рефлексировать, какие смыслы и образцы деятельности, поведения, общения он передает ребенку, а также направлять свои усилия на создание условий, в которых ребенок сможет принимать образцы поведения взрослого и присваивать их. Прежде всего, это требует создания эмоционально благоприятной атмосферы принятия ребенка, оказания ему поддержки, ориентации на успешность его развития. Как отмечает автор, психологическая помощь ребенку с отклонениями в развитии нацеливается на создание условий, обеспечивающих или способствующих овладению ребенком высшими формами деятельности, то есть становлению его как субъекта человеческих отношений. Она считает, что «именно высшие формы поведения наиболее доступны психологической коррекции, поскольку они больше удалены от органического дефекта ребенка» [21, с. 8].