Достань мне шарф с ее груди, Дай мне подвязку моей любви.

(«Фауст» Гёте)

Патологическим случай становится только тогда, когда стремление к фетишу зафиксировалось слишком сильно и заняло место нормальной цели, далее, когда фетиш теряет связь с определенным лицом, становится единственным сексуальным объектом. Таковы вообще условия перехода пока еще вариаций полового влечения в патологические отклонения.

Как впервые утверждал Бине, а впоследствии было доказано многочисленными фактами, в выборе фетиша сказывается непреходящее влияние воспринятого по большей части в раннем детстве сексуального впечатления, — что можно сравнить с известным постоянством любви нормального человека («On revient toujours à ses premiers amours» <фp.: старая любовь помнится долго>). Такое происхождение особенно ясно в случаях, в которых выбор сексуального объекта обусловлен только фетишем (с вопросом о значимости сексуальных впечатлений в раннем детстве мы встретимся еще и в другом месте¹⁷).

В иных случаях к замещению объекта фетишем привел символический ход мыслей, по большей части не осознанный данным лицом. Пути этого хода мыслей не всегда можно доказать с уверенностью (нога представляет собой древний сексуальный символ уже в мифах)¹⁸; «мех» обязан своей ролью фетиша ассоциации с волосами на mons Veneris <лат.: венерин бугор>; однако и эта символика, по-видимому, не всегда независима от сексуальных переживаний детства.¹⁹