Психоаналитические толкования игры

Психоанализ был предложен Зигмундом Фрейдом в конце XIX – начале XX вв. в качестве метода лечения психических заболеваний. Использование игры, адаптированной для техники психоанализа при лечении детей-невротиков, было эпизодическим. За этим, однако, можно увидеть предположение, ставшее блестящей логической ошибкой, которая привела к изучению поведения, до сих пор считавшегося главным образом случайным или бесполезным. Но никакое поведение нельзя считать беспричинным. Для Фрейда это означало, что всякое поведение, по крайней мере в большей своей части, мотивировано. Он вовсе не ищет мотивов поведения человека, на которого упал кирпич, но если человек оказывается жертвой многих подобных несчастий, Фрейд стал бы обследовать скорее человека, нежели кирпичную кладку. Оговорки, забывание годовщины свадьбы, фантазии и детская игра не являются случайными событиями, а определяются индивидуальными чувствами и эмоциями вне зависимости от того, осознаваемы они или нет.

По образованию 3. Фрейд был невропатологом. Позднее он обучался у Шарко в Париже и у Жане в Нанси, которые использовали гипноз при лечении истерии. Во время сеанса гипноза больным внушали, что их симптомы непременно исчезнут. Это лечение оказалось особенно подходящим для большинства пациентов Фрейда, которые не имели очевидных неврологических отклонений. Но вскоре он почувствовал несостоятельность данного метода. Лечение редко давало устойчивый результат, и далеко не каждый поддавался гипнозу. В сотрудничестве со своим коллегой Брейером Фрейд попробовал расспрашивать пациентов об их симптомах во время сеанса гипноза, побуждая их свободно высказываться. В результате этой возможности высказаться, или так называемого метода катарсиса, довольно часто наступало облегчение. Предполагалось, что в этом случае освобождались подавленные эмоции.

Позже Фрейд полностью отказался от гипноза, просто побуждая пациентов говорить обо всем, что им приходит на ум. Наконец, он вывел главное правило, которому необходимо было следовать во время свободной беседы: пациенты должны говорить обо всем, что приходит им в голову, даже если они считают это незначительным, болезненным или неприличным. Так родился метод свободных ассоциаций — главный инструмент психоанализа. Считалось, что мысли и чувства, приходящие в голову, когда им позволяют «свободно блуждать», определяются и связаны со значимыми для пациента событиями и чувствами, в свое время подавленными, потому что они были болезненными или считались неприличными. Эти мысли и чувства могли достичь сознания только в замаскированном, символическом виде или как незначительные воспоминания. Делом врача было заставить пациента осознать их значение, с тем чтобы больной мог смело встретить прежде неосознанные чувства и конфликты и объединить их в единое целое с остальным его опытом. Симптомы, вызванные неосознанными потребностями без своего должного разрешения, могут затем исчезнуть. Некоторые преемники Фрейда при лечении детей использовали свободную игру как заменитель словесных свободных ассоциаций.

Клинические удачи своего метода Фрейд подкреплял объяснениями, которые он развивал и изменял в течение многих лет. Фрейд начал с предположения о том, что поведение человека зависит в конечном итоге от «удовольствия» или «страдания». Человек стремится к переживаниям, приносящим удовольствия, и избегает огорчений. Если поведение и мысли человека не сдерживаются действительностью или требованиями окружающих, то они мотивируются личными желаниями, как это происходит в игре, мечтах и фантазиях, где нет никаких ограничений, и все определяется только желаниями. Ребенок отделяет игру от реальности, но при этом использует предметы и ситуации из реального мира, для того чтобы создать свой собственный мир, в котором он мог бы повторить приятные переживания по своей воле, мог бы устанавливать и изменять события тем путем, который ему наиболее приятен. Ребенок хочет быть взрослым и делать то, что делают они. В игре это возможно. Маленькая девочка имеет над своими куклами власть, в которой ей отказано в реальной жизни. Студент представляет себя выдающимся профессором, которого приветствует весь мир за его великие открытия. Отсюда до поэтических образов только один шаг. Искусство — это переработка и развитие дневных мечтаний.

Фрейд был поражен частотой, с которой конфликты и тревога пациентов оказывались связанными с сексуальными переживаниями раннего детства. Большинство из этих переживаний вытеснялись фантазиями. Он объяснял это тем предположением, что сексуальность развивается намного раньше, чем появляется половая зрелость. Когда респектабельные пациенты демонстрировали недружелюбие по отношению к врачу, он поддерживал перенос на себя запретных и вытесненных желаний, закрепившихся на инфантильном уровне и мешавших нормальному развитию. Фрейд использовал термин «сексуальность» в более широком смысле, чем обычно, включая сюда все проявления стремления к удовольствию. Он предполагал, что основной инстинкт человека Эрос, или Либидо, вообще говоря, побудитель жизни — является источником всех мотиваций, часть из которых сдерживается, трансформируется и перераспределяется в соответствии с требованиями окружающей действительности.

Фрейд постулировал прямую связь между удовлетворением телесных чувств, в форме сосания и жевания у сытого младенца, и более определенными сексуальными желаниями зрелого возраста. Согласно его теории, детская сексуальность в значительной степени отличается от взрослой. Ко времени половой зрелости человека сексуальный инстинкт, или либидо, проходит через ряд стадий, на каждой из которых отмечается повышение чувствительности определенных участков тела. В первый год жизни центром активности и источником удовольствия у ребенка является рот; даже если ребенок не голоден, он жует, сосет, кусает и исследует объекты с помощью рта. После оральной следует анальная стадия. 2-годовалый малыш наслаждается мочеиспусканием, дефекацией и сопутствующей им деятельностью. На третьем году жизни преобладает генитальная чувствительность. Удовольствие ребенка от ощущений, исходящих из его половых органов, сосредоточено исключительно на самом себе недолго. С ростом осознания половых различий он формирует свое отношение к другим людям, особенно к родителю противоположного пола. Это знаменитый Эдипов комплекс, означающий, что мальчик начинает любить и желать свою мать и относится к отцу со страхом и ненавистью, как к конкуренту и сопернику, хотя в то же время любит его. Беспокойство, которое порождает данный конфликт, разрешается компромиссом: если мальчик не может занять место своего отца, то он вместо этого может стать на него похожим. Ребенок начинает примерять на себя отцовские распоряжения, запреты, стандарты и социальные ценности. Такое „усвоение» социальных ценностей, сопровождаемое импульсами невыраженного гнева, отмечает начало того, что обычно называют совестью. Этот процесс укрепляется в течение последующего «скрытого» (латентного) периода до наступления зрелости. Нечто похожее происходит и с девочкой, которая решает свой конфликт любви и ненависти по отношению к матери сначала подражанием ей, а затем, принятием на себя социальной роли девочки и женщины. Картину развития либидо можно сравнить с потоком, который должен найти выход. Он может быть неосознанно направлен в свое русло или по другому направлению (сублимирован). Но если его перегородить, он потечет по подземным, подавленным каналам бессознательного и ворвется в сознание в самом неподходящем месте. Чрезмерное потворство, также как и подавление, могут вызвать подобный результат, фиксируя либидо на том или ином этапе своего развития. Стабильность и пластичность унаследованной биологической основы характера, степень и частота травматических переживаний на жизненном пути будут определять степень, с которой индивидуум сможет сопротивляться стрессу и противостоять нервному расстройству. Но даже самый здоровый ребенок у самых просвященных родителей будет переживать фрустрацию и конфликты в своем развитии, от младенчества, с его хаотично возникающими и требующими немедленного удовлетворения потребностями, до взрослого человека, который может отсрочить удовлетворение своих потребностей и приспособить их к общепринятым социальным нормам. Разрешение конфликтов, тревожных чувств или желаний может быть вытеснено в сферу бессознательного, так что ребенок не будет больше осознавать их, или они могут принять другую форму. Ребенок, для которого баловство с анальными отправлениями стало пугающим, может стать одержимо чистым и щепетильным, либо тревожащие чувства могут приписываться другим людям или даже предметам.

Вероятно, значительная часть игры является проекцией. Не сам ребенок, а куклы, воображаемые друзья, злобные ведьмы и волшебники ведут себя дурно, поджаривают маму-куклу на плите и убивают кого-нибудь на виду у всех. Это они — другие люди — не слушаются или советуют сделать плохо. Другой способ справиться с пугающими желаниями — это заменить объект, который сделает их безвредными. Погружая куклу-пупса в воду или бросая ее об стену, ребенок выражает свое чувство ревности, не причиняя вреда новорожденному братцу. Если тревога так велика, что не сдерживается игрой, то желания и конфликты каждой ступени развития ребенка будут отражаться в игре либо явно, либо заместительными, символическими действиями. Пускание пузырей может превратиться в оральное злоупотребление или оральную фрустрацию. Игра с песком и водой являются приемлемым замещением «какания и писания». Ребенок имеет возможность открыто выразить в игре свои чувства, как 2-летняя девочка, которая танцует, держа игрушечную швабру в соответствующем месте, и счастливо напевает: «у меня есть пися» (пенис), после того как ей объяснили половые различия. Обычно заместители бывают менее четко символизированы. Пресечение на генитальном этапе интереса к прямым вопросам воспроизведения потомства может вызвать бесконечные псевдовопросы. В этот период мальчик будет играть роль своего отца, а девочка — роль матери. Неудовлетворенные желания могут быть переориентированы в социально приемлемое русло. По словам Фрейда, стремление к знаниям, создание произведений искусства и предметов цивилизации происходят благодаря сублимации импульсов либидо.

Позднее Фрейд признал, что его ранние представления о том, что события игры развиваются в соответствии с желаниями ребенка, не принимали в расчет частоту, с которой неприятные ощущения и чувства повторялись в игре. Дети, которые очень не любят принимать лекарство, дают его своим куклам и мишкам. Страшный пожар, который они видели, будет разыгран. В более поздней формулировке своей теории, изложенной в работе «По ту сторону принципа удовольствия», Фрейд обращается к гипотезе немецкого физиолога Фехнера, одного из выдающихся ученых школы, связывающей психологические проблемы с психофизическими и физиологическими вопросами. Фехнер в 1873 г. приложил недавно открытый принцип сохранения энергии к живым организмам. Организмы, чтобы не поддаваться дезинтегрирующему влиянию физического окружения, должны поддерживать свое внутреннее состояние как можно более устойчивым, что и было сформулировано как принцип гомеостаза. Фехнер предполагал, что если стабильность организма нарушается под воздействием внешнего стимула, то организм должен восстановить первоначальное состояние.

С точки зрения Фрейда, организм стремится к сохранению наиболее низкого уровня напряжения, и любой рост возбуждения ощущается как неприятный, а снижение возбуждения в свою очередь — как приятное. Возбуждающие события, то есть неприятные напряжения и конфликты, повторяются в фантазии или игре, потому что повторение снижает уровень возбуждения. Игра помогает ребенку пережить волнующее напряжение и ситуацию в состоянии активности, что гораздо лучше, чем быть пассивным, беспомощным наблюдателем. В игре преодолеваются беспокоящие события — это объясняется, с позиции стремления к удовольствию и желанию избежать неприятностей, в то время как повторение способствует ослаблению неприятных переживаний. В своих поздних размышлениях Фрейд приписывает этому импульсу статус, равный половому влечению. В соответствии с этим повторение или хотя бы проигрывание импульса являются частью потребности организма восстановить свое более раннее и стабильное состояние. Не существует, однако, более стабильного и спокойного состояния, чем смерть. В дополнение к инстинкту стремления к жизни Фрейд добавляет впоследствии импульсивное влечение организма к смерти и разрушению. Очень мало ученых, даже среди его последователей, принимали эти последние рассуждения — парадоксальную цель жизни как стремления к смерти, или то, что игра является манифестацией обязательных повторений. Но точка зрения Фрейда на то, что игра возникает благодаря импульсивному стремлению к преодолению ситуаций, получила весьма широкое распространение.

Вообще говоря, понятие «энергии», не имеющее ничего общего с представлением об энергии в физике, вышло из моды. Однако психоаналитическая теория никогда и не разрабатывалась в русле академической психологии из-за естественной причины: трудности экспериментальной проверки гипотез Фрейда. Он в основном изучал моральные затруднения отдельного человека, которые трудно воссоздать в лаборатории. Психоанализ не может предложить конкретных тестов. По существу метод клинической диагностики в психоанализе является более близким к творческим поискам, чем к экспериментальным методикам, которые в идеале должны точно определять условия, проявляющиеся в данном поведение, и подвергать их проверке через систематическое изменение этих условий. Свободная ассоциация не содержит в себе возможности такой проверки ее «свободы». Исходя из слов больного, так же нельзя оценить и субъективность врача, который осмысливает эту свободную ассоциацию. Несмотря на субъективизм метода, Фрейд оказал большое влияние на психологическое мышление, в частности на исследование детской психологии, а это, возможно, обусловлено тем фактом, что, описывая эмоциональное и социальное развитие ребенка, он предложил достаточно связную основу для объяснения большого количества до сих пор изолированных, непонятных или плохо объяснимых фактов.

Фрейд заострил внимание на результатах раннего опыта, на влиянии различных типов кормления, отнятия от груди, приучения к туалету и т. д., рассматривая их как вариант общественного поведения, вызвав тем самым целый ряд вопросов со стороны исследователей, которые не считали необходимым воспринимать его теории. Объяснение Фрейдом фантазии и как проекции желаний, и как проигрывание конфликтов и неприятных событий, для того чтобы справиться с ними, привели его к таким способам оценки особенностей характера человека, где предполагалось, что через игру и фантазию можно увидеть внутреннюю жизнь и мотивации человека. Богатая возможностями для фантазий игра в куклы, составление рассказов по картинкам или чернильным пятнам и другие проективные методики использовались в клинической диагностике и в научных исследованиях. Их критиковали особенно строго.

Наибольшее влияние на различные формы терапии тревожных детей оказали взгляды Фрейда на игру, которые развивались на основе теории психоанализа. Большинство из психотерапевтов этого направления использовали свободную игру: одни для лечения взрослых в качестве заместителя свободных словесных ассоциаций; другие как разновидность катарсиса, как вспомогательное средство для общения с детьми или просто для наблюдений за их поведением. Игровая терапия будет рассмотрена позже. До недавнего времени большинство публикаций по детским играм почти полностью касались использования игры как техники исследования личности, а также для диагностики и лечения детей, испытывающих страхи и тревоги.