Феноменологический метод диагностики индивидуальности пациента в экзистенциально-аналитической психотерапии

Шумский В.Б.

Государственный университет – Высшая школа экономики,

Москва.

Экзистенциальный анализ как направление психотерапии нацелен на психологическое рождение человека как активно действующего субъекта собственной жизни. Для этого должно быть активизировано «собственно человеческое в человеке» − его уникальное аутентичное Я, или Person, способное воспринимать ценности и в диалоге с внутренним и внешним миром принимать свободные и ответственные, согласующие с собственной совестью решения, которые воплощаются в действиях, имеющих смысл исходя из тех систем жизненных взаимосвязей, которые человек считает для себя важными.

Как таковой, экзистенциальный анализ принадлежит к «понимающей» парадигме в психотерапии, принципиально отличающейся от психотерапии «объясняющей». Объясняющая парадигма, типичными представителями которой являются психоанализ и бихевиоризм, интерпретирует каждый конкретный случай при помощи некоторой общей теории или закономерности. При этом человек объективируется, подгоняется под те или иные заранее заданные теоретические конструкты. Понимающая парадигма, напротив, видит в человеке свободного субъекта и стремится постичь уникальный субъективный смысл переживаний и суждений каждого конкретного человека.

Так, психоанализ утверждает жесткую детерминированность сознания бессознательными влечениями. Для того, чтобы понять поведение, мышление и переживания человека, необходимо, отказавшись от непосредственно данного, объяснять их с помощью определенных, не связанных с опытом схем. Практически любой содержательный элемент опыта становится символом чего-то иного, в ортодоксальном психоанализе это «иное» есть сексуальность. Например, пациент рассказывает сон, элементами которого выступают сигара или бананы. Стандартная психоаналитическая интерпретация: сигара и бананы символизируют вытесненные фаллические желания, значит, психодинамика данного пациента получила фиксацию на фаллической стадии развития – следовательно, нужно анализировать эдипову ситуацию, так как теория говорит, что если кому-либо снится подобное, следует в первую очередь разбирать его отношения с матерью. Психоаналитик, таким образом, постоянно находится в позиции «подозревающего», потому что считает, что то, о чем сообщает пациент, всегда представляет собой попытку скрыть нечто совсем другое, о чем речь идет «на самом деле».

В отличие от объяснений и интерпретаций, понимание представляет собой попытку преодолеть смысловой барьер между миром психотерапевта и миром пациента. Стратегию общения с пациентом здесь определяет стремление понять индивидуальные смыслы, конституирующие психопатологическую симптоматику, стремление оказаться с пациентом в едином смысловом поле. В соответствии с понимающей парадигмой, мотивы поведения человека и основания принятия им тех или иных решений лучше всего можно понять путем максимально возможного проникновения во внутреннюю ценностную систему человека, путем максимального приближения к видению мира переживаний пациента его собственными глазами.

Впервые феноменологию методически описал Э. Гуссерль, впоследствии его феноменология сознания была развита М. Шелером в феноменологию ценностей, а М. Хайдеггером – в феноменологию бытия. Применительно к психотерапии знаменитый принцип Гуссерля «к самим вещам» состоит в том, чтобы подойти к внутреннему миру пациента максимально непредвзято, не привнося ничего внешнего. Для этого необходима «психологически-феноменологическая редукция» − «заключение в скобки», или “epochè” всего знаемого заранее. Благодаря “epochè” становится возможным восприятие того, что является так, как оно является – без каких бы то ни было предварительных интерпретаций. Беспристрастное постижение внутреннего мира пациента посредством «глубинной формы понимания» (Хайдеггер), или «духовного видения» (Шелер), позволяет «постичь сущность» (Гуссерль) − увидеть субъективно значимые ценности и личностные смыслы, обладающие для пациента реальной динамической силой, а не прибегать к интеллектуальным интерпретациям исходя из гипотетических теоретических конструкций типа стадий развития либидо или архетипов коллективного бессознательного.

Хайдеггер выделил три основные содержательно взаимосвязанные компоненты феноменологического метода – «редукцию, конструкцию и деструкцию» (Хайдеггер М. Основные проблемы феноменологии. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 2001, с.29), в соответствии с которыми экзистенциальный анализ структурирует процесс понимания пациента. В течение всего этого процесса терапевт должен следить, в достаточной ли степени он занимает феноменологическую установку – установку полной эмоциональной открытости при «заключении в скобки» всех своих предварительных знаний – открытости как вовне, по отношению к пациенту, так и внутренней открытости по отношению к тем впечатлениям, которые вызывает у него пациент. Очевидно, что умение осуществлять редукцию – «заключать в скобки» и отставлять в сторону все свои знания и не привносить в актуально воспринимаемое ничего из собственного предыдущего опыта требует от психотерапевта долгой и кропотливой работы по самопознанию, поскольку сочетание способностей к дистанцированию и глубокой эмоциональной включенности представляет собой парадоксальное требование.

В диалогическом процессе феноменологического понимания достаточно условно можно выделить три этапа: конструкцию, деконструкцию (деструкцию) и реконструкцию, содержание которых мы здесь лишь схематически обозначим. На первом этапе терапевт воспринимает то, что говорит пациент, и как он это говорит. Как следствие у терапевта возникает впечатление, отражающее наиболее существенное, смысл того, о чем сообщает пациент. На втором этапе терапевт подвергает свое впечатление сомнению и обращается к пациенту приблизительно следующим образом: «Из того, что Вы сказали, я понял то-то и то-то. И я также вижу то-то и то-то». Такая констатация или подразумевает вопрос, или сопровождается прямым вопросом типа: «Это так? Правильно ли я Вас понял?» То есть, на этапе деконструкции терапевт возникшее у него впечатление в виде обратной связи предъявляет пациенту для перепроверки, чтобы тот подтвердил, идет ли для него речь о том же самом и чувствует ли он себя понятым. Возможно, что пациент имел в виду нечто другое, и тогда наступает третий этап, на котором терапевт и пациент вместе работают над реконструкцией того, что же для пациента означает то или иное его поведение или переживание. Обратная связь со стороны терапевта использует собственный язык пациента и помогает ему осветить свои переживания полнее. В результате прояснения личностных смыслов пациент может не только почувствовать, что его понимают, но и яснее осознать свое бытие, включая ранее закрытые его аспекты.

Для пациента существенный результат феноменологического понимания, или феноменологической диагностики, состоит в том, что он может пережить, что речь сейчас идет именно о нем, о его уникальной сущности, что к нему относятся как к неповторимой индивидуальности, а не интерпретируют и не объясняют посредством неких общих теоретических знаний. В психотерапии нередко можно видеть, что в ряде случаев самого по себе феноменологического понимания со стороны терапевта оказывается вполне достаточно, чтобы пациент почувствовал себя лучше и в дальнейшем смог самостоятельно найти аутентичное решение в той трудной жизненной ситуации, которая привела его к терапевту. Однако в большинстве случаев феноменология позволяет диагностировать, какими образом у данного конкретного пациента заблокированы возможности проживания его аутентичного Я и выбрать методы и техники терапии, максимально соответствующие индивидуальности пациента.