Понятие субъектности в аспекте психологии индивидуальности

Ермолаева М.В., Кондратьев П.В.

Московский психолого-социальный институт,

Москва

Обобщая исследования субъектности в отечественной психологии и акмеологии, следует указать, что важнейшим критерием выделения этой категории является авторство человека над собственной психикой, в высших его проявлениях – деятельно-духовный способ его жизнедеятельности. Наличие авторской позиции к собственной жизни есть высшая степень проявления индивидуальности. Субъектность является интегративной характеристикой человека в плане поиска того, что является смыслом его существования. В полной мере эти характеристики анализируемой категории выступают при анализе существующих теоретических подходов к онтогенезу субъектности. Эти концепции раскрывают проблему того, какова логика становления индивида как субъекта психической активности, ответственного за функционирование и развитие собственной психики и себя в ней.

В. С. Мухина предлагает путь исследования личности в аспекте субъектности «через анализ индивидуальных личностных смыслов, которые организуются в сознании человека в структурные звенья, общие для всех и каждого по наименованию и культурному абрису, но уникальные по их значениям и смыслу». Она рассматривает в качестве критерия выделения возрастных этапов специфические для них формы самосознания, определяемого как «ценностные ориентации, образующие систему личностных смыслов, которые составляют индивидуальное бытие личности». «На первом этапе происходит стихийное, не направляемое самосознанием формирование личности. Это период подготовки рождения осознающей себя личности, когда у ребенка появляются в явных формах полимотивированность и соподчиненность его действий. Начало развития личности обусловлено следующими событиями в жизни ребенка. В первую очередь он выделяет себя как персону (это происходит на протяжении всего раннего и дошкольного возраста), как носителя определенного имени (имя собственное, местоимение "Я" и определенный физический облик). Психологически "Я-образ" формируется с эмоционального (положительного или отрицательного) отношения к людям и с изъявления своей воли ("Я хочу", "Я сам"), которая выступает как конкретная потребность ребенка. Очень скоро начинает проявляться притязание на признание (имеющее как позитивное направление, так и негативное). В то же время у ребенка формируется чувство половой принадлежности, что также определяет особенности развития личности. Далее, у ребенка возникает ощущение себя во времени, у него появляется психологическое прошлое, настоящее и будущее, он по-новому начинает относиться к самому себе — для него открывается перспектива его собственного развития». Если «первое рождение личности», осуществляется, по мнению В.И.Мухиной, внутри заданной структуры самосознания, то ее «второе рождение» связано с формированием мировоззрения и активной воли, собственных смыслов.

В.О. Татенко считает, что субъектные качества индивид приобретает в процессе внутриутробного развития, “доформировывая” их в юности. Он подчёркивает, что потребность индивида в саморегуляции своего развития есть отправная точка субъектности, изначально присущая каждому человеку. Качество субъекта индивид приобретает не в подростковом или каком-то ином возрасте, а в моменты порождения психического, перехода от биологиче­ского к психическому способу саморегуляции, вероятно еще до рождения, в прена­тальном периоде, когда начинают функционировать органы чувств и пробуждают­ся первые ощущения, закладывающие фундамент психики как нового уровня и способа жизни. Преодоление биологических пред­посылок, овладение собственной психикой, осознание собственных субъектных интенций и стремление к их максимально полной реализации в процессе Я - твор­чества - вот сущность человеческого существования. Движение к этой высшей духовной инстанции представляет собой прохождение определенных этапов становления субъектности.

Предложенная В.О.Татенко схема становления субъектности, несмотря на некоторую нетрадиционность использования автором психологических терминов и категорий, несомненно, представляет собой большой научный интерес как одна из первых попыток периодизации психического развития на основе субъектных оснований. Впервые достаточно четко определены задачи субъектности на каждом возрастном этапе, а также указаны те психические процессы, которые актуализируются для решения этих задач. Рассмотрим в качестве примера механизм саморегуляции психического развития на основе «интуиций субъектного ядра» (термин В.О. Татенко) в дошкольном возрасте. Переход на качественно новый уровень субъектного развития здесь обусловлен тем, что процесс апперцепционной активности начинает постепенно исчерпывать себя как источник и средство саморазвития. Стремление перцепций высвободиться от прошлого опыта и «пробуждает» рефлексивную интуицию субъектного ядра, что, в свою очередь, дает жизнь новому субъектному механизму оценивания и функции воображения. Высвобождение рефлексивной интуиции и психической способности к оцениванию порождают фундаментальное отношение тождественности «Я есть мир» и не тождественности «Я не есть мир».

Таким образом, в рамках данной теории все новообразования психического развития образуются вследствие врожденной потребности организма в саморазвитии и становлении. Данная потребность получила подробное изучение в гуманистической психологии как изначально организующее поведение человека стремление к актуализации и личностному росту (К.Роджерс, В. Франкл и др.).

Согласно точке зрения Е. А. Сергиенко, можно выделить ряд стадий личности, связанных со становлением субъектности и образованием разных типов Я. Первым типом в развитии представлений о себе, по её мнению, является экологическое Я – Я, воспринимаемое относитеольно физического окружения (эту идею высказывал У. Найссер по аналогии см образом тела У. Джеймса). Второй тип – Я - интерперсональное (Я - индивид, участвующий в человеческих обменах). Указанные базовые уровни в развитии субъектности специфицируют описание систем “Я - физический мир”, “Я – социальный мир” и составляют уровень первичной субъектности. Уровень вторичной субъектности означает, по Е. А. Сергиенко, переход к пониманию интенциональности и интеграцию себя как Я – экологическое и Я – интерперсональное.

Относительно вопроса о механизмах становления субъектности, остановимся на теории В.И.Слободчикова о развитии индивидуального мира человека. Согласно данной теории, стимулом развития человека, дающим энергию к изменению и развитию, является прохождение кризисов межличностных общностей и возникновение субъективного опыта вследствие разрыва этих общностей. Автор разделяет точку зрения, согласно которой субъектность развивается в течение всей жизни человека, решая определенные задачи на каждом из возрастных этапов. Им выделяются пять человеческих общностей, через которые последовательно происходит развитие человека как индивидуальности, субъекта-участника, хозяина, творца этих общностей:

- 0 - 1 г: ребенок - родитель. Оживление (освоение собственной телесности, психосоматической индивидуальности, эмоциональной привязанности);

- 1 г - 6,5 л: ребенок - родитель. Одушевление (освоение предметно-опосредованных форм общения, осознание себя субъектом собственной душевной жизни, хотений и умений);

- 6 л - 17 л: ребенок - социальный взрослый. Персонализация (осознание себя автором собственной биографии, принятие персональной ответственности за свое будущее);

- 17 л -32-42 г: человек - человечество. Индивидуализация (критический отбор общественных ценностей для собственного развития);

- 40 - 45 л - старость: человек-Богочеловечество. Универсализация (вход в пространство общечеловеческих, экзистенциальных ценностей).

Таким образом, анализ концепций становления субъектности показывает, что по мере того, как главными её свойствами выступают свойства преобразовательные, а не адаптивные, субъектность становится определяющим моментом человеческой активности и индивидуальности.

ПРОБЛЕМА ИНДИВИДУАЛЬНЫХ СТРАТЕГИЙ СТАРЕНИЯ

Ермолаева М.В., Пряхина С.Б.

Московский психолого-социальный институт,

Москва

Проблема индивидуальных стратегий старения заставляет задуматься над тем, насколько неизбежна, «фа­тальна» старость как психологический возраст. Конечно, в плане биологи­ческого возраста «от старости лекарства нет», но психологический воз­раст — это иное. Человек переходит в иной возраст в связи с изменением со­циальной ситуации развития. А если она не меняется, т. е. если человек не исключается из системы социальных связей, то вступает ли он в возраст «психологической старости»?

Социальные приобретения в прошлом, достигнутый за время работы материальный уровень жизни не избавляют человека от выбора стратегии старения. По сути, человек на пороге старости решает для себя вопрос: пы­таться ли ему сохранять и формировать новые сферы своих социальных свя­зей или перейти к жизни, ограниченной кругом своих житейских интересов и интересов близких, т. е. перейти к жизни в целом индивидуальной. Это ре­шение определяет две основные стратегии адаптации — сохранение себя как личности и сохранение себя как индивида.

Попытка описать старость с позиций различных стратегий адаптации к возрастному фактору находит немало подтверждений в литературе. Так, чем больше стареющий человек способен к когнитивным перестрой­кам, тем в большей степени ощущает осмысленность своей жизни, большую удовлетворенность ею, чувствует себя в большей степени ответственным за свои поступки и решения, имеет цели в настоящем и будущем.

Исследования отечественных авторов показали, что при старении (нормальном и патологическом) существенным образом изменяются как нейродинамические параметры активности мозга, так и режим работы ЦНС, что часто выражается в ограничении внешнего и внутреннего пер­цептивного пространства отдельных или параллельно осуществляемых когнитивных процессов и обозначается как «сужение психической дея­тельности». Осознание и переживание неэффективности своей дея­тельности вызывает у пожилых людей форму активности, которая на­правлена на преодоление дефекта, и которую можно рассматривать как изменение и развитие способа саморегуляции. По мнению авторов, совершенно очевидно, что в позднем периоде жизни имеет место внутрен­нее переустройство психических функций, обусловленное как изменени­ями в состоянии ЦНС, так и психосоциальными факторами. Это внутреннее переустройство требует изменения и способов опосредо­вания. Мобилизация саморегуляции имеет адекватный адаптивный смысл, хотя иногда в своих проявлениях может приобретать гиперком­пенсаторный характер. Приведенные авторами данные показывают, что в позднем возрасте опосредование остается значимым способом регуля­ции активности в когнитивной сфере.

Опосредующая деятельность на данном этапе жизни направляется на преодоление когнитивного дефи­цита и выстраивается в общий контекст деятельности как компенсаторный механизм саморегуляции. При этом происходит переструктурирова­ние отношений между различными психическими процессами. Это свидетельствует об адекватности понимания старения как особой стадии онтогенеза, характеризующейся не только дефицитарностью отдельных составляющих психической деятельности, но и мобилизацией новых до­полнительных средств ее оптимизации, которые характеризуются раз­личными уровнями сложности (от сугубо внутренних, например гипер­контроль за деятельностью, до чисто внешних — применения при чтении лупы).

На этапе позднего онтогенеза имеет место своеобразная дивергенция двух уровней психической активности: натуральные когнитивные способ­ности обнаруживают отчетливую тенденцию к снижению, в то время как опосредование становится все более самостоятельной формой активности. Последняя может носить гиперкомпенсаторный характер и в этом смысле заменять собой реализацию актуальных задач и целей.

Э. Эриксон оставлял за старостью альтернативу исхода, но альтерна­тива эта, по мнению автора, в целом определяется характером прохожде­ния предшествующих этапов жизни. Однако если рассматривать старость как ступень развития, то следует принять за ней право и необходимость выбора смысла и цели жизни, а следовательно, возможности прогрессив­ного или регрессивного изменения личности. В целом свободный, хотя и трудный, выбор позволяет характеризовать старость как возраст разви­тия, возраст потенциальных возможностей и дает шанс противостояния тотальному угасанию. Итоговый выбор определяется решением задачи на смысл — смысл оставшейся жизни. В соответствии с этим выбором и со­ответственно стратегией адаптации в старости, ведущая деятельность в старости может быть направлена либо на сохранение личности человека (поддержание и развитие его социальных связей), либо на обособление, индивидуализацию и «выживание» его как индивида на фоне постепен­ного угасания физических, физиологических и психофизиологических функций. Оба варианта старения подчиняются законам адаптации, но обеспечивают различное качество жизни и даже ее продолжительность.

В литературе наиболее полно описан второй вариант старения, при кото­ром возрастные изменения проявляются в качественно своеобразной пе­рестройке организма с сохранением особых приспособительных функ­ций на фоне общего их спада. Эта стратегия адаптации предполагает по­степенную перестройку основных жизненно важных процессов и в целом структуры регуляции функций в целях обеспечения сохранности индиви­да, поддержания или увеличения продолжительности жизни. Эта страте­гия адаптации предполагает превращение «открытой» системы индивида в систему «замкнутую». В литературе указывается, что относительная замкнутость в психологическом плане контура регуляции в старости про­является в общем снижении интересов и притязаний к внешнему миру, эгоцентризме, снижении эмоционального контроля, «заострении» неко­торых личностных черт, а также в нивелировании индивидуальных ка­честв личности. Во многом эти личностные изменения обусловлены зам­кнутостью интересов старого человека на самом себе. Как отмечают мно­гие авторы, неспособность пожилого человека что-либо делать для других вызывает у него чувство неполноценности, углубляемое раздражительностью и желанием спрятаться, чему способствует неосознаваемое чувство зависти и вины, которое впоследствии прорастает равноду­шием к окружающим.

Очевидно, что в случае стратегии адаптации к старости по принципу «замкнутого контура» этот возраст трудно было бы считать возрастом раз­вития. Возможна, однако, альтернативная стратегия адаптации, когда пожилой человек стремится сохранить себя как личность, что связано с поддержанием и развитием его связей с обществом. В этом случае в ка­честве ведущей деятельности в старости можно рассматривать структури­зацию и передачу опыта. Другими словами, позитивная эволюция в ста­рости возможна в том случае, если пожилой человек найдет возможность реализовать накопленный опыт в значимом для других деле и при этом вложить в это частицу своей индивидуальности, своей души.

Тиражиро­вание своего опыта, плодов своей жизненной мудрости делает пожилого человека значимым для общества (хотя бы с его собственной точки зре­ния) и тем самым обеспечивает сохранность и его связей с обществом, и самого чувства социальной причастности обществу. Спектр таких соци­ально значимых видов деятельности может быть самым широким: продолжение профессиональной деятельности, писание мемуаров, воспита­ние внуков и учеников, преподавание и многие другие дела, к которым всегда тянулась душа. Главное здесь — момент творчества, которое позво­ляет не только повысить качество жизни, но и увеличить ее продолжи­тельность. Именно этот вид ведущей деятельности обеспечивает в старо­сти внутреннюю интегрированность, необходимые социальные связи, отвлекает от навязчивых мыслей о здоровье, укрепляет чувство собствен­ного достоинства, позволяет поддерживать преимущественно хорошие и теплые отношения с окружающими.