Идентичность или принадлежность?

Лачашвили Р.А.

АНО Научно-методический центр «Школа нового поколения»,

Москва

Идентичность личности справедливо относят к важнейшим составляющим индивидуальности, однако содержание этого понятия и его употребление часто вызывают дискуссии. У нас оно появилось как перевод-калька английского слова identity (которое некоторые переводчики переводят какличностное своеобразие). По определению

Э. Эриксона, идентичность - это осознание тождественности самому себе, непрерывности во времени собственной личности, несмотря на изменения и развитие. Со временем объем понятия существенно расширился, и сейчас часто встречаются такие словосочетания, как социальная, этническая, национальная, организационная идентичность. По мнению

В. Малахова, «авторы, заявившие себя "специалистами по идентичности", с легкостью перескакивают с индивидуально-психологического насоциально-культурныйуровень, не замечая логической абсурдности совершаемых ими понятийных подмен».

Авторы теории социальной идентичности и категоризации Г. Теджфел и Дж. Тернер предложили парадигму, основанную на оппозиции социальной и личностнойидентичности, что представляется неверным: социальная идентичность должна рассматриваться какчастьличной, поскольку тождественность себе вчерашнему включает в себя сохранениевсех составляющих Я-концепции, включая представления о своей принадлежности к той или иной группе. Более адекватной представляется оппозиция «принадлежность – обособленность». Принадлежность можно практически считать синонимом идентичности, в чем можно убедиться, если «вычесть» из определений идентичности принадлежность как ее смысловую составляющую.

Диада «принадлежность – обособленность» хорошо отражает диалектику архетипической потребности человека в принадлежности к группеи потребности вобособленности, одно из проявлений которой - известная «норма одиночества». Появляется возможность вместо полисемичной и многозначной «идентификации», которой придается совершенно различный смысл в юриспруденции, информатике, психологии и социологии, рассматривать поддающийся структуризации процесс определения субъектом своей принадлежности к определенной референтной группе. Результат этого процесса - социальное представление о совместной деятельности субъекта с этой группой – начиная с семьи и кончая человечеством (с которым субъекта обычно объединяет, в первую очередь, его профессиональная деятельность).

Свойства этого представления хорошо согласуются со свойствами отношения принадлежностив аппарате алгебры логики и теории множеств - в отличие от идентичности, которой соответствует отношениетождества, обладающее свойствами симметрии и транзитивности, которыми не может обладать социальная идентичность.

В конце ХХ века Л.Заде предложил обобщение теории множеств на случай, когда субъект, выполняющий роль эксперта, вместо классического («да - нет» или «1 - 0») ответа на вопрос о принадлежности элемента множеству может ответить, например, так: «принадлежит на 70%». В таких случаях граница множества «размывается», и принадлежность к этому множеству различных элементов описывается не одним из двух значений логической переменной «Истина – Ложь», а функцией принадлежности, значения которой могут изменяться в интервале [0,1].

Такие множества получили название размытыхилинечетких(fuzzy), а их аппарат можно использовать для случаев, когда субъект оценивает свою принадлежность одновременно к нескольким социальным группам (как, например, в нескольких исследованиях Левада-центра).

Для выявления представлений субъекта можно попросить его оценить (в процентах), насколько значима для него принадлежность к семье (родительской и собственной), профессиональному сообществу, городу, профессии, коллективу сослуживцев, этносу, нации, конфессии, человечеству, другим группам - по выбору. Далее, суммируя полученные значения и нормируя их на полученную сумму, можно получить функцию принадлежности, к которой применим весь аппарат теории размытых множеств.

Потребность «принадлежать к чему-то большему, чем ты сам», как естественную для каждого человека, отмечали многие авторы – от Марка Аврелия до А. Маслоу и

Дж. Сороса. И родительская семья – первая группа, которая удовлетворяет эту потребность через повседневную совместную деятельность. Именно в этой деятельности ребенок как новый член группы усваивает принятые в семье нормы и правила поведения, язык (вместе с определяемыми им фильтрами восприятия и правилами интерпретации), приучается к важнейшим ритуалам повседневности.

Через участие в совместной деятельности усваиваются ценности данной группы и стоящие за ними базовые предположения о мироустройстве: таким образом происходит приобщение к культуре группы - акккультурацияилисоциализация.

Результатом социализации для индивида является формирование и развитие габитуса: согласно П. Бурдье, габитус есть «совокупность предрасположенностей поступать, думать, оценивать, чувствовать определенным образом; инкорпорированная история индивида и группы, к которой он принадлежит; регулярное социальное поведение, которое нельзя удовлетворительно объяснить ни обращением к правилам,…ни с помощью терминов грубой причинности».

Габитус в таком понимании можно считать системой социальных представлений о культуре всех групп, принадлежность к которым значима для индивида. Помимо того, что это описание хорошо отображает множественность принадлежности, оно отражает историко-культурный механизм ее формирования: габитус предстает как последовательное наслоение тех культурных «отпечатков», которые оставляет после себя каждая из состоявшихся социализаций.

Вариативность такого подхода выгодно отличает его от реифицирующей ригидности парадигмы социальной идентичности, заменяющей изменчивое распределение значимости референтных групп набором застывших ярлыков-идентификаторов.

«Овеществление» представлений субъекта жестко фиксирует его категоризацию, что позволяет не только упрощенно моделировать его, но даже предписывать ему соответствующие образцы принятия решений и поведения.

К сожалению, выводы, полученные таким путем, находят применение, например, в политологии, где аффективные компоненты концепта «идентичность» используются некоторыми постсоветскими национальными элитами для того, чтобы выдавливать из социума представителей нетитульных этнических групп под предлогом маргинальности, якобы присущей им как следствие множественной языковой идентичности.

Заменив имманентно противоречивый концепт «идентичность» на концепт «принадлежность», можно получить такие логичные и адекватные словосочетания, как этническая, языковая и национальная принадлежность, корпоративная и организационная принадлежность и др.

Такая замена дает субъекту адекватную логико-лингвистическую основу для самоосознания и рефлексии своей деятельности. В частности, осознав принадлежностьк некоторой группе, субъект получает возможность создать представление о своемпредназначениикак члена этой группы. Это позволяет ему заниматься не только рефлексией, но и проектированием собственного жизненного пути.

Практика работы в средней школе показывает, что содержание понятия «принадлежность» однозначно воспринимается и успешно используется в работе с учителями, родителями и учащимися, тогда как понятие «идентичность» нуждается в разъяснениях, шансы на успех которых, как правило, невелики.