3. 1. Вл. Соловьёв - Наставник этического подтипа.

Вся русская религиозная философия 19 - 20 вв. представляет собой не что иное, как духов­ное наставничество, или проповедь этических ценностей силами ярких мыслителей, прошедших путь страданий. И открывается галерея наставников духа личностью Владимира Соловьёва (1853 - 1900 гг.).

Меня как соционика будет интересовать не содержание теорий этого философа, а их форма и, ко­нечно же, его образ жизни. Сведения о Соловьёве-человеке я возьму из замечательной книги А. Лосева “Владимир Соловьёв и его время” [1].

Первое, что свидетельствует о наставническом типе Вл. Соловьёва - это его беспрестанные ме­та­ния из крайности в крайность. Известно, что Наставник - это самый противоречивый тип лично­сти, который нуждается в сильном хладнокровном уравновешивании, особенно если он относится к этическому подтипу. А именно к этому варианту этико-интуитивного экстраверта и принадлежал мыслитель.

Из-за сильной эмоциональной динамики Наставнику трудно логически обосновать свой выбор, по­этому он часто ошибается и выбирает поначалу прямо противоположное тому, что ему действи­тельно нужно для гармоничного состояния. Будущий апологет божественной мудрости - Софии, Вл. Соловьёв в последние годы гимназии и первые годы университета “зачитывался тогдашними вульгарными материалистами и даже перестал ходить в церковь, а однажды после споров с то­варищами даже выкинул иконы из окна своей комнаты. ”

Вот как пишет о противоречивости натуры Вл. Соловьёва А. Лосев:

“Классика и романтика, реализм и утопизм, воодушевленность и умозрительная глубина объеди­ня­лись у Вл. Соловьёва еще с самого раннего детства”. Интересно, что по причине противоре­чи­вого сочетания в себе крайностей и преувеличенной тяги к свободе Наставники нередко отвергают соционическую типологию. Они считают себя уникальными, не укладывающимися ни в какие рамки личностями и порой стремятся перечеркнуть шокирующими крайностями своего поведения устоявшиеся стереотипы.

Вот эпизод, рассказанный А. Амфитеатровым: “Удивил нас Соловьёв. Разговорился вчера. Ума - палата. Блеск невероятный. Сам - апостол апостолом. Лицо вдохновенное, глаза сияют. Оча­ровал нас всех. Но... доказывал он, положим, что дважды два четыре. Доказал. Поверили в него, как в себя. И вдруг - словно что-то его защелкнуло. Стал угрюмый, насмешливый, глаза унылые, злые - “А знаете ли, - говорит, - ведь дважды два не четыре, а пять? ”

Широта интересов Наставника нередко перерастает во всеядность, стремление всё свалить в одну кучу, игнорируя логику. Так, Вл. Соловьёв увлекался и материализмом, и идеализмом, и восточными религиями - всем, что мог найти необычного в свое время. Мечтал о слиянии пра­во­славия и католицизма. Явление того же порядка - попытки Е. Блаватской создать синтез науки и религии, так называемую теософию. Многие наставники, к сожалению, безоглядно отождествляют веру и знание.

Еще одна характерная черта Наставников - их негибкий максимализм, гордость, часто граничащая с высокомерием, что приводит их к замкнутости и отчуждению от людей, которые почему-то да­леко не всегда желают им внимать. Уход во внутреннюю созерцательность - результат этого пере­коса в развитии личности Наставника. Таким был и Вл. Соловьёв - задумчивым, молчали­вым, трудно контактирующим с людьми. Однако временами на него находило вдохновение, и он становился экспансивным и красноречивым.

Экстраверсия и динамизм его личности, формирующие линейно-напористый темперамент, про­сле­живаются и в непоседливости Вл. Соловьёва, частой смене им места жительства, жажде но­вых впечатлений и такой сугубо экстравертной черте характера как невоздержанность, неумение обуз­дывать порывы своей бунтующей души.

И, наконец, очень характерно для этического подтипа Наставника отношение Вл. Соловьёва к деньгам. Деловая логика, которая напрямую отвечает за использование финансовых ресурсов ти­пом, как бы не подчиняется его воле. Пронизанный эмоциями оратор и проповедник, этический подтип Наставника совершенно непрактичен в коммерческой деятельности. Вот что пи­шет об этом качестве Вл. Соловьёва Е. И. Трубецкой: “Неудивительно, что в житейских отношениях его вся­кий мог обойти и обмануть. Прежде всего, его со всех сторон всячески обирали и эксплуатиро­вали. Получая хорошие заработки от своих литературных произведений, он оста­вался вечно без гроша, а иногда даже почти без платья. ”