Учебной группы

Бирюков АЛ. (г. Курск)

Проблема. Уровень изученности данной проблемы в настоящее время позволяет нам раскрыть факторы и условия (А. Адлер, 1950; К.А.Абульханова-Славская, 1991),характеристики (Г. Олпорт, 1961), условия эффективного развития (Е.И. Власова, 1996; А.С. Чернышев, 2006), проявления (К. Эбромс, 1985) социальной одаренности. Мало изученной остается связь социально одаренного ребенка с группой. При изучении положения человека в группе рассматриваются соци­альные статусы, ролевое поведение и жизненные позиции личности, также важно учитывать включенность индивида в совместную деятельность (А.С. Чернышев, 2006).

Нами проведено эмпирическое изучение проблемы согласно гипотетическим допущениям:

• включенность социально одаренного ребенка в совместнуюдеятельность будет способствовать развитию малой группы;

• для включенности социально одаренных детей в совместнуюдеятельность характерно приобретение высокого психоло­гического статуса в группе, признаваемого большинством еечленов;

• полное включение социально одаренного ребенка предполагаетполучение статуса, при котором допускается отклонение отгрупповых норм, внесение изменений в жизнедеятельностьучастников совместной деятельности.

Мы исходим из того, что социально одаренный ребенок об­ладает креативностью, трудолюбием, широкими познавательными интересами, целеустремленностью, что опосредует процесс интегра­ции индивида в группу.

Результаты.

Установлена зависимость статуса социально одаренного ребенка от уровня социально-психологической зрелости группы. В структуре группового сознания мнения социально одаренных детей о картине взаимоотношений и взаимодействий в группе в большей мере совпадают с мнением группы. Включенность социально ода­ренных детей зависит от уровня организованности группы.

Высокая включенность вдела коллектива определяет линию поведения социально одаренного ребенка как лидера.

Включенность - это не просто принадлежность ребенка к коллективу. Это и самодеятельность его в нем. Он делает больше, чем от него ожидают (А.С. Чернышев, 1991).

Изменение психических состояний в ходе интерактивных компьютерных игр

Блинникова И.В., Рудина Н.Ю. (г. Москва)

Работа выполнена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, грант № 05-06-80366

исследовалась динамика психических состоянии в изменяющихся условиях интерактивной компьютерной игры «Мир Варкрафта». В исследовании принимало участие 19 постоянных участников Интеренет-игр (12 мужчин и 7 женщин в возрасте от 18 до 32 лет). На первом этапе исследования они заполняли анкету участника, ряд опросников на выявление личностных черт (16-факторный опросник Кеттела в адаптации А.Г. Шмелева, методики Ч. Спилбергера для оценки личностных гнева и ярости, депрессии (в адаптации А.Б.Леоновой), тревожности (в адаптации Ю.Н. Ханина),а также методику «Самочувствие - Активность - Настроение». Затем они приступали к игре, которая в установленные функциональные моменты прерывалась, и испытуемые заполняли Шкалу дифферен­цированных эмоций К. Изарда, методики, предназначенные для оценки ситуативных тревожности, гнева, депрессии, субъективного комфорта. Измерялся также пульс и уровень напряженности. Мо­менты прерываний были следующими: 1 - во время передвижение персонажа, 2 - после смерти персонажа, 3 - после победы над монстром, 4 - во время боя с монстром.

Результаты показали, что показатели состояний значимо меняются в зависимости от игровой ситуации (значимость сдвига устанавливалась с помощью критерия Вилкоксона). В ситуации ги­бели персонажа и прерывания во время боя возрастают показатели ситуативных депрессии, гнева, тревожности, негативных эмоций, снижаются показатели субъективного комфорта и позитивных эмоций. В ситуации победы картина прямо противоположная. На фоне постоянно меняющихся субъективных показателей величина пульса и напряженности все время возрастала от начала к концу игры, что свидетельствовало о возрастающей «цене» текущей деятельности.

Также было показано, что вклад личностных факторов (который устанавливался через установление значимых корреляций) как ко­личественно, так и качественно меняется в зависимости от момента игры. Наибольшее количество связей образуется в наиболее «трав­мирующей» ситуации - «смерть персонажа», а наименьшее, напро­тив, в ситуации «победы». Интересным при этом является то, что в ситуации «смерти персонажа» такие показатели как негативные и тревожно депрессивные эмоции ни с чем не связаны, а в ситуации «победы» такими изолированными показателями оказываются позитивные эмоции, активность и настроение. Кроме этого был выявлен особый личностный статус постоянных участников ком­пьютерных игр. Он характеризуется повышенными тревожностью, гневом и депрессией, которые значимым образом снижаются во время игры, и пониженными активностью и настроением, которые повышаются во время игры.

148

А-Ж

Элементы иррациональности

во взаимоотношениях мотивационных конструктов

Блинникова СМ., Митина О.В. (г. Москва)

Мотивационные конструкты (мотивы, цели, стремления и т. д.) или их свойства, рассматриваемые как объекты или пере­менные в пространстве мотивации субъекта, представляют­ся неоднозначными. Они не является чем-то фиксированным, определенным втечение длительного времени. В зависимости от времени, ситуации или внутренних субъективных факторов они могут флуктуировать в диапазоне своих значений. Так, согласно реверсивной теории М. Аптера, мотивационные переменные по своим проявлениям могут описываться как бистабильные системы (пример такой системы - пара метамотивационных состояний или стилей). Поскольку мотивационных переменных много, можно говорить о мультистабильности. Это означает, что для каждой из них существует несколько диапазонов значений, составляющих области стабильности. Каждая такая система может переходить от одного состояния к его противоположности и обратно. Более того, это не просто может происходить, но обычно и происходит довольно часто (так устроена система). Метамотивационные со­стояния определяют паттерны проявления базовых мотивов. Аптер выделяет 4 пары метамотивационных состояний, внутри которых и происходят реверсии: целевое - парацелевое, конформистское -негативистское, господства - сопереживания, аутоцентрическое -аллоцентрическое. Метамотивационные состояния представляют собой как бы надстройку над уровнем мотивации, более обобщен­ные мотивационные субстанции. Они образуют интегральную часть интерпретации субъектом своих переживаний и поведения, в их основе лежит желание следовать определенной ценности (Apter, 1982; Аптер, 2004).

В теории Ю. Куля (Kuhl J., 2000) предполагается, что базовые мотивы (аффилиация, достижение, власть) проявляют себя по-разному в зависимости от сочетания с работой 4-х когнитивных макросистем (целостное чувствование, мышление, интуиция и ощущение). Активация когнитивных макросистем обусловлена, в свою очередь, работой систем самопоощрения и самонаказания индивида, связанной с позитивным и негативным аффектами.

Таким образом, мы никогда не найдем «чистого», однознач­ного, однообразного мотивационного конструкта даже у одного и того же индивида (на этом положении строятся теории мотивации Ю. Куля и М. Аптера). Один и тот же мотивационный конструкт всегда выступаете различных ипостасях в зависимости от внешних и внутренних условий деятельности.

В случае рассмотрения, по крайней мере, двух мотивационных конструктов мы часто сталкиваемся с явлением амбивалентности, когда субъект в одной и той же деятельности стремится к пред­положительно противоположным целям. Например, женщины в

позициях с высоким статусом одновременно пытаются построить хорошие отношения со своими подчиненными и показать свою власть (Fong, Tiedens, 2002).

Мы изучали структуру отношений между мотивационными конструктоами субъекта на примере личных стремлений. В ка­честве адекватного способа определения стремлений индивида нами использовалась методика R Эммонса (2004). Респонденты продуцировали стремления продолжая фразу «Я обычно пы­таюсь...» Согласно принципу рациональности их отношения способствования - препятствования должны обладать свойством транзитивности. Свойство транзитивности формулируется как: если из А следует В, из В следует С, то из А следует С. Применительно к нашему материалу положение о транзитивности выглядиттак: если стремление А способствует реализации стремления В, стремление В способствует стремлению С, то стремление А способствует стремле­нию С. Взаимоотношения стремлений так, как они представляются самому опрашиваемому, отражались в индивидуальных имплика-тивных матрицах. Испытуемые оценивали в +2 балла отношения, если одно стремление сильно способствует реализации другого, в -2, если сильно препятствует. -1,0, +1 использовались для про­межуточных оценок.

По импликативным матрицам мы подсчитывали меру кон­фликтности отношений стремлений как показатели отсутствия транзитивности (NT) и амбивалентность (А) их отношений. Эти показатели можно рассматривать в качестве мер иррациональности структурных отношений в мотивации.

Формула NT для пары стремлений Щ) такова:

N1=пт..,

где т..- элемент импликативной матрицы, п - количество случаев, когда знак произведения оценок отношений стремлений, со­ставляющих анализируемую пару, с каким-либо третьим не равен знаку оценки их отношения напрямую (когда выполняется условие sign(m._kmj^ sign т.. Интегральный для каждого респондента по­казатель нетранзитивности:

Hl!=M_lj

В качестве меры амбивалентности для импликативной матри­цы этого типа мы подсчитывали следующий показатель: А=М\.+Af, если sign M.^sign /if, где М.=[т.., М,=1т...

В результате получилось, что во многих случаях данные пока­затели существенно отличны от нуля. Следовательно невозможно говорить о сугубо рациональном устройстве структуры мотивации (по крайней мере в том виде, в каком она представлена самому субъекту). Элементы иррациональности в ней обычны.

Наши показатели количественно выражают существующую рас­согласованность. Вопрос, над которым мы работаем в продолжение этой темы, заключается в определении того, как степень рассогласо­ванности оптимальна. Здесь мы исходим из предположения о том, что важна степень конфликтности структурных отношений: и высо­кие и низкие значения показателей рассогласованности уступают по адаптивным возможностям средним значениям.

149

Материалы IV съезда Российского психологического общества. Том I.