Характеристики социальных представлений в период общественной трансформации

Емельянова Т. П. (г. Москва)

Изучение особенностей социальных представлений об эконо­мике и политике в условиях общественной трансформации позво­ляет выявить их специфические механизмы и функции, посредством которых на уровне обыденного сознания в социальных группах происходит ментальное освоение новых социальных феноменов и процессов. В итоге комплексного исследования были обнаружены особые механизмы конструирования социальных представлений в социально фрустрированных группах населения относительно явле­ний, ассоциируемых с имущественным неравенством, нарушениями закона, утратой обществом прежних ценностей. В этой связи были описаны, с одной стороны, механизмы эмоциональной регуляции, объединяемые категорией коллективного коупинга, которые позво­ляют справляться с фрустрирующими социальными ситуациями. С другой стороны, выявлены когнитивные механизмы, обеспечивающие конструирование социальных представлений в условиях ментального диссонанса, порожденного общественными изменениями. К ним относится, в частности, ментальное расщепление категорий, пред­ставляющих какое-либо новое общественное явление в обыденном сознании групп (например, демократию, предпринимательство или богатство) на их идеальный и реальный образы, что в когнитивном плане на уровне обыденного сознания позволяет справиться с амби­валентностью в отношении к этим явлениям.

По результатам исследования установлено, что структура социальных представлений об экономике и политике отличается когнитивной бедностью, амбивалентностью в оценках и противо­речивостью содержания. Так, в социальных представлениях рос­сийских респондентов о демократии обнаруживаются особенности, отличающие их от социальных представлений жителей Центральной и Западной Европы отсутствием ядерных элементов, связанных с социальной ответственностью личности. Подобная специфика репрезентации демократии создает своеобразную картину взаимо­отношений личности и общества, где человек оказывается выклю­ченным из общественной жизни. Вместестем, ядро представлений о демократии содержит эмоционально заряженные элементы, связанные с негативными экономическими характеристиками со­временного российского общества. Подобное своеобразие в струк­туре и содержании социальных представлений групп безработных, бюджетников, неработающих пенсионеров может объясняться, с одной стороны, эмоциональным дискомфортом, связанным с объективно сложной экономической ситуацией этих групп а, с другой, отсутствием необходимой целенаправленной работы по производству политических идей, которые помогли бы смягчить трудности переходного периода. Все исследованные экономиче-

ские и политические представления содержат в своей структуре нравственный компонент (нравственный модус репрезентаций), который связан с идеей социальной справедливости.

В сложившихся условиях социальные представления стихийно выполняют, помимо универсальных функций адаптации к прежней системе репрезентаций, познания, ориентации поведения, также специфическую функцию стабилизации эмоционального состояния членов отдельных социальных групп. В частности, в группе нерабо­тающих пенсионеров наблюдаются такие приемы нивелирования негативного эмоционального состояния, как укрепление позитив­ного образа собственной группы за счет положительно окрашенных коллективных воспоминаний о героических событиях прошлого и акцентирования идеи справедливости/несправедливости в ходе общественных преобразований в России.

Сравнение структуры социальных представлений студентов и неработающих пенсионеров о значимых политических и экономиче­ских явлениях косвенно свидетельствует о динамических процессах в конструировании представлений в масштабе поколений. Так, в группе студентов отмечается больший объем информации о новых общественных явлениях, в частности, о глобализации, демократии и др. Поле представления о новых политических и экономических фе­номенах отличается у студентов большей полнотой и адекватностью содержания. Эмоционально-оценочный компонент представлений о демократии, предпринимательстве и богатстве в группе студентов имеет положительную или нейтральную окраску, в отличие от группы неработающих пенсионеров, где преобладают негативные оценки.

В содержании социальных представлений о справедливости, демократии, богатстве в исследованных группах обнаруживаются существенные расхождения трактовок этих феноменов. Так, спра­ведливость интерпретируется либо на основании уравнительного принципа (в группе неработающих пенсионеров), либо на основании принципа трудового вклада (в группе предпринимателей), либо как возможность приложения усилий и получения адекватного возна­граждения (в группах студентов и предпринимателей). Содержание социальных представлений о демократии также варьируется по груп­пам («демократия как анархия», «причина всех зол», «недостижимый идеал», «демократия как миф» и др.). Богатство интерпретируется как источник власти и материальных возможностей (в группе предпри­нимателей), как достойные условия жизни (в группе пенсионеров), оно ассоциируется с внешними атрибутами роскоши (в группе студентов). Подобные смысловые расхождения в интерпретации и оценках важнейших политических, экономических и нравственных явлений квалифицируются как феномен диверсификации соци­альных представлений, который является признаком ментальной дезинтеграции общества. Отсутствие интегрирующих общество пред­ставлений о важнейших категориях социальной жизни, выраженные признаки социального стресса в отдельных группах населения в настоящее время затрудняют строительство гражданского общества в России, продуцируютэмоциональныйдискомфорти враждебность по отношению к более благополучным группам.

342

А-Ж

О статусе и требованиях к эксперту-психологу во Франции

Енгалычев В. Ф., Скрипачёва Е. А. (г. Калуга)

Углубление международного сотрудничества Российской Феде­рации с другими странами в сфере судопроизводства стимулирует интерес к специфике зарубежного опыта производства экспертизы, в том числе судебно-психологической экспертизы. Одним из наи­более интересных в этой связи является французский опыт, т. к. Франция издавна являлась, с одной стороны, одним из лидеров общеевропейского сближения, а, с другой - последовательным сторонником сохранения национального суверенитета, в том числе в сфере юриспруденции.

Система французских общих судов включаете себя суды первой инстанции, апелляционные суды и Кассационный суд. В свою оче­редь апелляционные суды разделяются на апелляционные суды на континенте, юрисдикция которых распространяется на несколько департаментов, и апелляционные суды заморских территорий. Апелляционный судсостоитиз первого председателя, председателей палат и членов апелляционного суда.

У каждого апелляционного суда имеется свой список экспертов, который отражает потребности судопроизводства в специалистах конкретных профессий. В уголовном судопроизводстве это было определено постановлением № 60-129 от4.06.1960, а закон № 71-498 от 29.07.1971 внес аналогичные изменения для гражданского судопроизводства. И хотя до 80-х годов прошлого века ни один из апелляционных судов Франции вообще не имел психолога-эксперта, уже к началу XXI века во Франции насчитывалось свыше 350 экспертов-психологов, и при каждом апелляционном суде был как минимум один эксперт-психолог. В принципе, внесение в список действительно в течение одного года, и чтобы продолжать сохранять свой статус, эксперт каждый год должен предоставлять отчет о своей экспертной практике первому председателю апелляционного суда.

Статус эксперта может получить далеко не каждый психолог. В Гражданско-процессуальном кодексе Франции указано, что физиче­ское лицо может получить статус судебного эксперта в соответствии с тем, насколько оно отвечает следующим условиям: соблюдение норм морали, абсолютная порядочность, профессиональная компетент­ность, возрастные ограничения. Неоднократное перечисление во многих документах таких требований, как мораль, честь, честность, порядочность и т. п., которые русскоговорящий счел бы избыточным ввиду их синонимичности, показывает, что во Франции эти качества для эксперта-психолога считаются нетолько профессионально важ­ными, но фактически являются базовыми, ведущими.

В постановлении № 74-1184 от 31 декабря 1974 года перечис­лены требования, предъявляемые к судебным экспертам. Кроме указанных выше, это отсутствие уголовных, административных и дисциплинарных правонарушений, достаточный опыт работы по профессии в соответствии со своей узкой специализацией (но не указано, какой срок работы считается «достаточным»), профессио­нальные гарантии независимости эксперта.

Во Франции принято, что само по себе проведение судебных экспертиз - не профессия. Нет специалистов, которые занимались бы исключительно производством экспертиз (исключая, конечно, криминалистические экспертизы). Т. е. психолог должен прежде всего заниматься какой-то профессиональной деятельностью, а

его экспертная практика - только дополнительная к основной. При этом психолог может работать либо как представитель «свободной профессии» (преподаватель, консультант, психоаналитик и др.), либо будучи служащим. И только когда психолог получает заказ на проведение экспертизы, он может стать экспертом- временным помощником правосудия. Считается, что этот временный статус очень важен, так как именно та кимобразом эксперт сохраняет свою независимость по отношению к системе судопроизводства.

Статус эксперта олицетворяет собой компетенцию и честность, поэтому эксперт-психолог должен очень разборчиво относиться к своим контактам с общественностью. Эксперт имеет право указы­вать свой статус на почтовой бумаге и визитных карточках, но он в тоже время должен воздерживаться от любой демонстративной публичности, т. к. злоупотребление этим может привести к лишению психолога статуса судебного эксперта.

Когда условия, необходимые для получения статуса эксперта выполнены, кандидату необходимо оформить заявку. Ежегодно в ноябре все психологи, в отношении которых принято положительное решение, приглашаются на заседание апелляционного суда для торжественного принятия присяги.

В этой присяге новый эксперт обещает наилучшим образом выполнять свою гражданскую и профессиональную миссию; ока­зывать содействие правосудию; высказывать свое мнение честно и по совести; информировать о всех аспектах своей работы, которые необходимо донести до сведения суда. Среди принятых на себя обя­зательств есть и обязательство хранить судебную тайну. Во многих своих позициях эта присяга соответствует Кодексу деонтологии, соблюдать который психолог обязан как профессионал. Нарушение этого кодекса может привести к исключению психолога из профес­сионального сообщества.

Эксперт-психолог пользуется в обществе большим уважением. Он считается выразителем «объективной и беспристрастной ис­тины», поскольку его моральные принципы и профессиональная компетентность гарантируют справедливое разрешение любого сложного дела. Эксперт вправе сам выбирать методы проведения экспертизы, определять методику ее производства, и никто не может высказать ему в этом плане никаких претензий.

Сопоставление двух опытов является важным шагом в коор­динации развития отечественной судебной психологии с судебной психологией ведущих мировых держав, что упрочивает позиции России в международном правовом поле.

«Преступления ненависти» и психологические проблемы фанатизма

Ениколопов С. Н. (г. Москва)

Рост «преступления ненависти» заставляет задуматься о при­роде, причинах и значении этого проявления социального насилия. Большинство авторов согласны с тем, что причины подобных преступлений комплексны и не могут быть сведены к какому-то единственному фактору. В поисках причин, обусловливающих «преступления ненависти», не стоит забывать, что утверждение

343

Материалы IV съезда Российского психологического общества. Том I.

существования таких причин, оправдывающих действия преступ­ников, является частью их стратегии.

Психологический подход к изучению проблемы «преступле­ния ненависти» сфокусирован на изучении, во-первых, личности преступников, их суждений и мотивации, а также процессов их рекрутирования.

Преступники обладают многими психологическими характери­стиками, которые встречаются у нормальныхлюдей.Данноеобстоя-тельство затрудняет их дифференцирование и создает определенные трудности в организации превентивных мер. Многие исследователи считают, что их отличительной чертой являются фанатизм и нена­висть к тому, кого они воспринимают как врага.

По мнению М. Тейлора, длятеррористов-фанатиковхарактерно нежелание идти на компромисс, пренебрежение к чужим взглядам, тенденция видеть вещи в черно-белых тонах, ригидность суждений. Названные когнитивные черты обнаруживают сходство фанатизма с авторитаризмом, предубеждением и фундаментализмом.

Терроризм - это разновидность насилия, направленного про­тив окружающих и совершаемого индивидами и группами, которые объединенные фундаменталистской идеологией и существуют в относительной изоляции от социума. Их склонность к ненависти и жестокости, полностью оправдывается соответствующей идеоло­гией. Они чувствуют себя вправе убивать невинных обывателей и испытывать при этом удовлетворение от сознания, выполненного морального долга.

Идеология представляет собой целостную систему убеждений, которая дает социальной группе рациональное обоснование своего происхождения, существования и целей, на которые она вдохновля­ет, а также средств, для достижения этих целей. Потенциально при­сущими всем идеологиям крайностями являются нарциссический и паранойяльный аспекты.

У фундаменталистских идеологий, находящихся на паранойяль­ном полюсе, можно обнаружить такие типичные характеристики, как разделение мира на праведных и неверных, необходимость уничтожать последних, обещание светлого будущего, которое должно наступить, кактолько мир освободится от «плохих», жесткие границы, отделяющие «плохие» социальные группы. В такой системе ценностей индивид стоит ниже общества, и потребности социума важнее любых его желаний.

В. Волкан подчеркивает, что религиозному фундаментализму свойственно стремление вернуться в идеализированное про­шлое, пессимистический взгляд на настоящее и уверенность в божественной избранности своей группы. В таких группах нередко господствует чувство виктимизации, вера в магические знаки и сочетание страха перед злыми силами и чувства всемогущества в связи с принадлежностью к избранной группе.

Исследования показывают, что особенно значимыми для ин­дивидов, вовлеченных в межгрупповые отношения, являются цен­ности власти и безопасности. Согласно концепции D"Andre и Strauss, в ценностях и социальных аттитюдах выражаются мотивационные цели, активируемые картиной мира индивида и его личностными качествами (конформность и ригидность).

Аффект, вызываемый угрозой личностным ценностям за­висит оттого, насколько значима эта ценность и не является ли она сверхценным образованием (СЦО). Они занимают промежуточное место между навязчивыми и бредовыми идеями. Возникают эти идеи не против желания субъекта, а в силу его аффективной потреб­ности в них. Сверхценные мысли - это глубокое убеждение, которое

человек ценит, которым он дорожит. Формальные механизмы мышления при сверхценных идеях не нарушаются.

Основными качественными характеристиками СЦО являются: высокая степень выраженности аффекта и их доминирующее (либо центральное) положение во всей душевной жизни (монополизация аффекта в пользу одного содержания), определяющие поведение субъекта в ущерб другим целям и интересам личности.

В современной психологии, к сожалению, не существует обще­принятой модели СЦО. Экспериментальных исследований связи СЦО с фанатизмом, предубежденностью и агрессией крайне мало, что обедняет возможности психологии.

Важно не смешивать фундаменталистскую идеологию и склон­ность к насилию самих преступников. Убеждения преступников кор­рекции практически не поддаются, но на людей, симпатизирующих им и формирующим мир, в котором «преступления ненависти» зарождаются, влиять можно и необходимо.